…армия белковых собирается атаковать, нас. – Шоквейв силился обратить внимание своего лидера, так не вовремя ушедшего в раздумья, на более насущные проблемы. Но безуспешно.
– И что дальше!? – Мегатрон яростно обернулся. – Они всего лишь белковые, – как смеют его отвлекать ради такой мелочи.
– Такой подход нелогичен. Они представляют собой серьезную угрозу. Только это должно сейчас быть для тебя важно. – Шоквейв был неумолим, в своих попытках направить его интерес к стоящей перед десептиконским войском проблеме.
– Только Оптимус Прайм сейчас для меня важен…
Четыре миллиона лет противостояния. Враги. Они были врагами очень долго. Даже для существ с их продолжительностью жизни, это непомерно длинный срок. Они сражались, вели за собой армии, уничтожали все вокруг. Каждый ради своей цели. Ради того чтобы дать жизнь тому, что они считали основой, главному правилу своего существования. Чтобы иметь свободу переделать вселенную по своим принципам того что должно и правильно. Война была призвана решить этот спор двух великих Идей. Потому что обладатель истины вышел бы победителем из этой схватки.
***
Это была старая десептиконская традиция, возникшая еще до войны двух фракций, тянувшая свои корни к периоду, когда Золотой Век Кибертрона существовал только в мечтах и чаяньях механической народа.
Высший суд всегда вершил только Праймас. Его решения чтились тогда много больше суда предусмотренного социальным механизмом, в тот момент только зарождавшимся и еще не набравшим мощи и влияния после освобождения от квинтессонов. Если два трансформера хотели решить свой спор так, чтобы ни у кого потом не возникло сомнения в том, кто победитель, они шли на специально отведенную площадь, и начиналась дуэль. Считалось, что происходит она под наблюдением самого Праймаса, и тот, кому он дарует победу без всяких сомнений прав. Те же, у кого эти сомнения все-таки имелись, вынуждены были молчать – решения божества священны и непреложны. Так решались вопросы чести, вопросы истины между воинами.
В таком сражении надо было выиграть любой ценой. Самому, но как угодно. Единственными правилами были запрет на использования оружейных модулей – схватка происходила врукопашную, и ограничение действий только отведенной площадкой. В остальном полная свобода, разрешены самые грязные приемы, способные зародиться в процессоре. Побеждал сильнейший, умнейший, хитрейший. Побеждал лучший. Способный на все ради победы, ради своей цели. Побеждал тот, кому благоволил сам Праймас.
Шли века, тянулись эоны, многое менялось. В первую очередь менялись сами трансформеры, а в связи с этим менялось их божество, теряя свою жестокость обусловленную жесткостью былых времен. Терялась и сила божества – верящих остались единицы. Подходил к концу Золотой Век, и уже были заметны первые признаки надвигающейся гражданской войны. Были автоботы, были десептиконы, потомки воинов давших независимость механической расе. Потомки, несущие в своей прошивке понятия о чести своих предков. Прав тот, кто выйдет победителем из противостояния – аксиома. Прав тот, кто заплатит за первенство наивысшую цену, такую, что она превзойдет плату противника.
***
И поэтому они воевали. Их противостояние могло закончится только смертью другого. Оно и закончилось – смертью. Но не такой. Совсем не такой, какой она должна была быть. Мало сказать что победа была горька. Победа была ядовита и смердела похуже этих ненавистных органических образований. Победа лишала разума.
Почему Оптимус, выиграв предпочел смерть? Почему практически заполучив ее в свои манипуляторы, отказался в пользу врага? Почему?! Просто это неправильно! Почему?
Мегатрон, воин по искре и прошивке, не мог понять случившееся. И было поступком против чести принять подобную победу, буквально подаренную врагом. Практически заполученную, затем буквально вырванную отчаянным рывком, и вновь возвращенную. Зачем?
Провернув небольшую хитрость, он имел все шансы выиграть. Выиграть в виртуальности, чтобы стать победителем в реальном мире. Но стоит признать, что Оптимус оказался умнее, и даже не зная о его мошенничестве, смог доказать свое превосходство, сделать для победы больше, чем он. Значит, отстоять свою истину, одержать над ним верх. Но Прайм отказался убить его, и отдал приказ на свою смерть. Это победа?
Последний вопрос самый главный. И ответ на него прост и незамысловат. Это не может быть победой, не станет его триумфом. Это не может кончиться так. Значит, это не конец.
– Он жив! Оптимус Прайм жив!.. – десептиконы разбегались, во все стороны, спасаясь от обезумевшего лидера.
– Все уничтожить! ВСЕ!! Ничего не должно остаться для Оптимуса Прайма! НИЧЕГО!!
Оптимус, поступившись своими принципами, пусть это и произошло в мире, где нет ничего настоящего. Мире созданным человеческим воображением и перенесенном в среду электрических импульсов, воссозданным в виде игры. Он не смог принять победу, заполученную такой ценой. Она была бы равнозначна поражению, ведь то, что он совершил, было предательством всего дела автоботов. И он принял смерть врага.
Оставив того с победой, которую тот тоже принять не мог, не пойдя против себя. И что же оставалось теперь ему, так неудачно получившему в подарок жизнь и приз – выигрыш, убивавший своей сутью?
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания автора к главе:
По мотивам Marvel US #24-25. Все реплики от туда же, под моим переводом
