…Мрачное безжизненное помещение, старые обшарпанные металлические стены. Все расплывается перед оптикой, голубоватый свет мучительно мигает, с трудом прорываясь сквозь мрак. Окуляры не могут сфокусироваться, все, что происходит вокруг остается за гранью понимания.
Резкая, невыносимая боль – и тихий протяжный стон…ее… И еще больнее бьет в искру образ, который она видит перед собой, образ того, которого любит. Его садистская сущность издевается, пытает ее, но голубая оптика фемки несмотря на боль горит нежной любовью к нему…к десептикону, от которого она готова терпеть все, что угодно, ради которого готова страдать...и умереть. Но он не видит ее линз, он не смотрит ей в лицо, забавляясь ее корпусом, истязая его, разрывая в клочья. Протяжные стоны, громкие крики боли еще сильнее подстегивают деса, сенсоры отказываются регистрировать порывы искры истязаемой фемботки. Да и собственная отстранилась от всего, что происходит в подземелье. Лишь извращенный процессор и не насытившиеся страданиями пленницы манипуляторы вершат свое черное деяние.
Из вокодера фемки вырывается глухое рыдание, сквозь которое отчаянно прорывается всего одна лишь фраза: «За что ты так со мной…?» Далее темнота, холодная, безграничная… Нет больше боли, нет страданий, ничего нет, даже его, даже любви… конец...замораживающая пустота… И тут яркой вспышкой вдали проносится жизнь…красные огоньки.. линзы… ЕГО! В процессоре мелькает мысль, что она сходит с ума, что очевидно уже сошла, мечтая…умирая… Холодный голос, доносящийся сквозь пелену резкой боли, кажется странно нежным..и таким любимым…
– ты не умрешь… не сейчас…еще рано..
Странно, но нет страха, нет боли…Искрой овладевает незнакомое чувство радости, предательской, невероятной…ведь она любит десептикона, садиста…и никогда не откажется от этого чувства, даже под страхом смерти…
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
