Черно-белый мех рядом с ним напряженно вчитывался в табло со списком учебных направлений. До старта первого монорельса, который должен был доставить выпускников учебного центра в выбранную Академию, оставалось совсем немного времени, но имя Проула пока так и не было занесено ни в один список.
— Он не выберет, — качал шлемом Ред Алерт.
— Ну, ваша драная резина, решайся уже! В чем проблема-то? — ругался решивший проводить подопечных Айронхайд.
— Смоук, бросай химию — иди на психолога, — пошутил Инферно. — Будешь изучать феномен Проула.
— Три... — не отвлекался красно-синий мех. — Два...
— Выпускники, направление «Противопожарная и противорадиационная защита«, займите места! — объявил строгий голос диспетчера.
— Один! — нахмурился Смоукскрин и кликнул по табло, регистрируя товарища в свою группу. — Поздравляю, ты теперь курсант химического факультета Академии Праксуса.
— По крайней мере, можно будет при желании перевестись на кристаллофизика, — слегка разочарованно провентилировал Проул.
— Что-то мне страшно за сады Хеликс, — притушил оптику Айронхайд.
— Оставь пессимизм, Хайд. Вдруг в Праксусе смогут успокоить его нрав, — возразил его напарник.
— Его? — усомнился ветеран, кивая в сторону черно-белого шутника, которого уже совсем не заботил сделанный за него ответственный выбор. Со свойственной ему неуемностью, Проул подговорил Смоукскрина и еще оставшихся выпускников устроить дружное прощание с отбывающими товарищами.
Юные мехи были выстроены на перроне строго по росту и под бдительным руководством главного балагура учебного центра хором скандировали, стоило только монорельсу начать движение:
— Тушить всегда, тушить везде, вот мой девиз и должность!
— Хорошо, что он не пошел в литературный! — подытожил Айронхайд. — Со стихосложением у него явно какие-то проблемы.
— Знаешь, но вот выстроить 59 меха в линейку по росту меньше чем за брийм — это еще надо суметь, — отметил его напарник.
Ред Алерт, искрящий антеннами больше, чем обычно, махал из-за стекла кабинки монорельса, пока она не скрылась в туннеле. Оставшиеся трансформеры уже разучивали новую речёвку, на сей раз посвященную медикам. Следующими отбывали именно они.
— А юные химики отбывают после медиков, — сообщил Айронхайд своему белому спутнику. — Так что, если поедешь, то поедешь с Проулом.
— Хоть какая-то гарантия, что они доедут до места назначения без происшествий, — на сером лице красно-белого трансформера появилась чуть грустная улыбка.
— Все уже позади, Рэтч, восстановишься в своих правах, и снова будешь лечить, — попытался поднять настроение своему другу охранник.
— Максимум, кем я буду даже после повышения квалификации — это простым медтехником. Буду брать анализы, выполнять самую неквалифицированную работу в медцентре, следить за порядком в палатах...
— Все лучше, чем в мониторы охраны пялиться! — Айронхайд сжал кулаки. — Чтоб всем этим «следователям« ржавчиной изойти! Ты же ни в чем не виноват был, этот битый кластер сам скончался!
— Или ему помогли скончаться, но полицейским не хватило мощности процессоров, чтобы это понять и раскрыть преступление, — повернулся к нему Рэтчет. — Проще было обвинить лечащего врача.
Оба замолчали, вспоминая те страшные дни. Рэтчет тогда работал в главном медцентре Праксуса, был одним из ведущих специалистов. Вот ему и достался в качестве пациента один из наиболее сильно пострадавших при взрыве в химической лаборатории научный сотрудник. Операция прошла успешно. Рэтчет не сомневался в том, что незадачливый химик выживет... Каково же было его изумление, когда тот деактивировался. Может, дело бы и спустили на тормозах, вынеся его только на внутриврачебный разбор, если бы не одно но — незадолго до взрыва Рэтчет имел стычку с этим мехом. И хотя стычка была пустяковой — налетели друг на друга в лифте торгового центра и сказали пару ласковых, друзья—коллеги химика подняли бучу. Расследование не пришло к однозначному результату. То, что химик все-таки деактив, признавали все, но вот в причинах этого расходились. В результате Рэтчету вынесли довольно суровое наказание — его отстранили от врачебной работы на 150 ворн. Все это стало возможным благодаря горячим протестам коллег медика и блестящей работе адвоката. И теперь вот Рэтчет должен был приехать в Праксус и получить назад свои документы и постановление о разрешении ему заниматься врачебной практикой.
Айронхайд же вспоминал, как он изумился, когда однажды к нему ночью позвонили, и на пороге квартиры оказался Рэтчет.
— Мне больше не к кому пойти... — прошептал тогда белый трансформер.
И хотя в последний раз они виделись незадолго до перевода Рэтчета в Праксус, охранник всегда считал его своим близким другом. Поэтому и впустил. Измученный кибертронец отключился почти сразу, как сел на платформу, и поэтому обо всех злоключениях друга Айронхайд узнал только вечером. И предложил ему поработать пока в обучающем центре в охране.
— Мне как раз нужен напарник, одному очень скучно, да и не положено в ночные смены выходить одному, — пояснил он.
И хотя бывшему медику пришлось нелегко на должности охранника (Айронхайд подошел к делу серьезно и обучил своего друга по полному курсу «Охранник—телохранитель» и «Охранник объекта»), все же это было славное время.
— Выпускники, направление «Химия», займите места! — объявил тот же строгий голос.
Юные мехи начали проходить в кабину монорельса, Хайд еще раз на прощание крепко, до скрежета брони, сжал в объятьях Рэтчета, и медбот направился с общей толпой.
У самого входа в вагон ему на оптику попался взволнованный Смоукскрин. Выпускник не спешил занять свое место и с нескрываемой истерикой во взоре оглядывался по сторонам.
— Не говори мне, что этот неуемный нейтрон потерялся! — грозно рыкнул на него Рэтчет.
— Это изменит факт, что его нет? — жалобно уточнил мехлинг.
— Шлаков болт! Где ты видел его последний раз? — выругался старший мех.
Следовало бы сообщить об этом Айронхайду и завести в вагон красно-синего, но, за время пребывания Проула в учебном центре, Рэтчет успел иррациональным образом прикипеть искрой к черно-белому шкоднику. «Наверно, так и срабатываются хорошие команды«, — шутил над этим Айронхайд.
— Сработаешься с ним, как же! — ворчал сейчас бывший охранник, рыская вместе со Смоуком среди оставшихся выпускников. — Ему вообще нельзя ничего доверять! Дай ему команду — он всех на металлические кляксы спустит! Не окисляться! — прикрикнул он на начавшего было паниковать Смоукскрина.
— Простите, — собрался выпускник.
— До отправления монорельса осталось 1,02 брийма, — пронеслось над перроном.
— Вот ведь, Юникронов выхлоп, где этот битый байт? — выругался Рэтчет.
На их счастье, вдалеке мелькнула черно-белая дверка.
— Ну, я ему! — облегченно провентилировал медбот, маневрируя среди мехов. — Проул, скраплет ты недопрограммированный!
Обозначенный мехлинг стоял у соседних путей и самозабвенно отчитывал оператора монорельса, остановившего вагоны на полметра дальше парковочных маркеров.
Поначалу высокий мех от подобной наглости не успевал даже слова вставить в эту отповедь, но, отойдя от первого потрясения, злобно заявил:
— Засунь себе свои правила в выхлопную трубу, недокачанный! Нашелся мне законник!
— Он не законник, он химик, будущий, — нервно поправил его Рэтчет, рывком отбросив Проула к Смоукскрину.
— Значит, этот результат глюка ошибся направлением! — прокричал им вслед машинист.
— Если ... — начал было возмущаться черно-белый.
— Захлопнись, стрекоталка! Скажешь все, что хочешь, в вагоне! — оборвал его Рэтчет.
— Я, может быть, и слишком распыляюсь, но я не трещотка, — обиделся выпускник.
— А еще одно слово и я тебе глоссу откручу! — пообещал бывший охранник.
— Он молчит! — примирительно заявил Смоукскрин, все еще не отпускающий друга. — Ведь правда, Проул?
— Ух ты! — воскликнул тот, игнорируя его слова. — Смотри, какая четкая траектория! Вот это расчет! Это же какой точный расчет мощности, высоты и углов!
Над вокзалом в этот момент на небольшой высоте пролетал красивый белоснежный шаттл.
— Выучусь на процессорного диагноста, и ты будешь моим первым пациентом! — пообещал Рэтчет. – Если, конечно, раньше тебя не отправят на переплавку.
Для надежности Рэтчет ухватил обоих выпускников за плечи и направлял к кабинке монорельса. Заскочить в нее они успели в самый последний момент — закрывающиеся двери даже немного ударили бело-красного трансформера по спине. Проведя их в самый конец кабины, Рэтчет усадил будущих химиков на сиденья и сел сам, мысленно благодаря неизвестного разработчика за то, что с каждой стороны было предусмотрено по три сиденья.
Притиснутый к стеклу Проул сначала немного дулся на своих спутников, но вскоре отвлекся на маневры монорельсового поезда и прилип к окну. Его явно заинтересовали сигнальные устройства вдоль путей.
Смоукскрин сидел на втором сидении и молча переживал. Еще бы, ведь Проул просто согласился с тем выбором, который за него сделали, а не сам решил. Где гарантия, что едва они прибудут в Праксус, его не увлечет еще что-нибудь, и он не уйдет туда прямо с платформы? Вообще, это было бы наилучшим вариантом, если бы увлечения не продолжались у его друга чуть дольше двух декациклов. Сам Смоукскрин тоже не отличался постоянством в увлечениях, но все-таки химия привлекала его куда больше всего остального.
— Как он проходил психологическое тестирование? — тихо поинтересовался Рэтчет, заметив озадаченную оптику Смоукскрина.
— Личностные тесты — без проблем. Может быть, он и непоседливый, но базовые подпрограммы сформированы четко. С профориентационными было сложнее. Результат зависел от того, каким предметом он был увлечен в тот момент. Воспитатели еще с завода заставляли его концентрироваться на том, чем занят. Только вот толку от этого немного вышло, — пояснил красно-синий мех. – Ну, концентрируется, погружается в тему... но проходит время, и ему это надоедает.
— Нельзя настолько «погрузиться« в предмет, чтобы психологический тест выдал к нему предрасположенность, — возразил старший. — Тесты основаны на выявлении способности применять логические схемы того или иного спектра. Можно спутать физика с химиком, но не математика с историком.
Смоукскрин пожал плечами:
— Может быть, это из-за наших аналитических блоков. Мы из экспериментальной партии, нам еще до загрузки в корпус говорили, что там будут установлены сложные многоступенчатые аналитические блоки.
— Шарк бы разобрал этих экспериментаторов, — фыркнул Рэтчет. — Допустим, сложный блок и все такое… Но ты-то ведь не такой.
— Ну да, — согласился Смоук, — у меня только два направления в психопрофиле — химия и психология.
— Смоукскрину не повезло — у него конфликт подпрограмм и оборудования, — неожиданно вступил в разговор Проул.
— Подслушивать — не хорошо! — тут же назидательно проинформировал его Рэтчет.
— А обсуждать меня за моими дверцами? — насупился черно-белый.
— А рассказывать всем анамнез своего друга? — в тон ему ответил бывший охранник.
— А почему ты бросил медицину? — мгновенно «перескочил« с темы Проул. Причем Рэтчет уже был абсолютно не уверен, было ли это мехлинговой уловкой, чтобы не отвечать на вопрос, или же очередная смена объекта концентрации.
— Это очень давняя и крайне неприятная история, — все же ответил Рэтчет. — Дело дошло даже до суда, и именно из-за решения судьи мне пришлось оставить медицину. А вот все остальное, не вашего ума, маловорновые.
— Ну, сколько нас можно так называть? — надулся было Проул. Потом неожиданно выдал. — Но вас должны были подозревать как минимум в убийстве, раз вынесли такое решение! Вы же потрясающий доктор — смогли помочь Ред Алерту, когда все другие уже ничего не могли сделать!
— Проул, я не хочу продолжать этот разговор. Что было — то уже в прошлом, которое не изменить, — оптика бело-красного блеснула. — И про мою помощь Реду не стоит кричать на всех перекрестках. С юным паникером ничего не случится, а вот со мной может произойти еще много чего неприятного. Вы ведь не хотите мне дополнительных неприятностей?
— Нет! Не хотим! — хором воскликнули мехлинги.
— Вот и славно, — бывший охранник улыбнулся. – А хотите кристаллов?
Ну конечно, они хотели! Быстренько взяли по кристаллу энергона и стали грызть. А потом Смоукскрин привалился к боку Рэтчета. Естественно, что Проул тоже пожелал прижаться к старшему. Пришлось пересаживаться, что вызвало неудовольствие у некоторых пассажиров. Наконец, Рэтчет занял центральное кресло, а два выпускника прижались к нему с боков.
— Рядом с тобой так спокойно, Рэтчет, — притушив оптику, признался черно-белый мехлинг. — Мне так хорошо было только на заводе...
Смоукскрин молчал, грыз кристалл, и время от времени перекидывался репликами по внутренней связи с остальными будущими химиками. Те ехали в этом же вагоне, только сидели впереди.
Через некоторое время шевеления с обеих сторон прекратились, и Рэтчет обнаружил, что его соседи благополучно перезаряжаются. Монорельс заходил на очередной поворот, и старшему меху пришлось придерживать их, чтобы они не упали.
— Угораздило же меня, — с видом страдальца проворчал Рэтчет, когда в результате этих манипуляций оказался в объятьях двух мехлингов.
Перезаряжаться самому в такой позе было невозможно, поэтому он стал всматриваться в окно. И очень быстро понял, что от мелькания сигнального освещения вдоль трассы процессор начинает сбоить. Проул же, даже по самым скромным подсчетам, без проблем глазел на огни почти 20 бриймов.
«Вероятно, у него высокая склонность к монотонной работе. Как это сочетается с полным отсутствием усидчивости — одному Праймасу известно, — подумал Рэтчет. – Если не исправится, так ведь и будет, как хлам в космосе, болтаться. Куда только на заводе смотрели? Поменяли бы аналитический блок, и всем было бы легче».
Но, судя по тому, что знали Айронхайд с напарником про неразлучную парочку, на заводе ими были очень довольны, и в учебный центр отправляли без каких либо уточнений. Даже если у Смоукскрина и наблюдался какой-то межсистемный конфликт, то инженеры завода не сочли нужным корректировать что-либо.
— Проул, — аккуратно растормошил черно-белого бывший охранник. — Выйди в онлайн на клик, мелкий.
— Что? Кто? Мы уже приехали? — сонно пробормотал мехлинг.
— Слушай, Проул, а вы не знаете, кто занимался вашей разработкой? Если аналитический блок экспериментальный, значит, кто-то же его разрабатывал.
— Ответ на ответ, — быстро предложил черно-белый. — На сколько тебя отстранили?
— Ах ты, багнутый негодник! — возмутился Рэтчет. — На 150 ворн.
— Я не багнутый, у меня полная загрузка процессора, — возразил Проул, но на вопрос старшего ответил. — Сентинел Прайм. Они на нашей партии проверяли электронику для будущего Прайма.
— Кибертрон обречен, если следующий Прайм будет таким же непоседой, как ты, — ужаснулся медбот. – Хорошо, что Праймов выбирает Матрица, а не по заказу производят.
— А как его звали? — невзначай уточнил черно-белый мехлинг.
— Смидж... — на автомате ответил Рэтчет. — Постой, маловорновый манипулятор! Тебе это вообще зачем?
— Я в офф, — отмахнулся Проул, снова прижимаясь к красно-белому корпусу. Все же, у медботов была замечательная вибрация искры, так чудесно успокаивающая даже самые неуемные процессоры.
Рэтчет никак не мог взять в толк — зачем Проул его расспрашивает о том деле. «Наверное, он просто ищет новые впечатления, вот и задает всякие вопросы, — решил бывший охранник. — Вот приедем в Праксус, сдам их воспитателям с химического, начнется учеба, и он все забудет.»
Собственная судьба волновала его не особо сильно. Он уже давно решил, что, если путь в медицину будет перекрыт навсегда, то он вернется в обучающий центр к Айронхайду. Красный мех всегда примет его на работу, а если не сможет — то порекомендует, куда обратиться. Хорошие охранники нужны всегда и везде.
Пискнул сигнал входящего сообщения. Айронхайд беспокоился, как он там едет. Красно-белый быстренько набросал картинку — себя, зажатого между Проулом и Смоукскрином, и отправил ее своему другу.
«Нахалы!» — резюмировал начальник охраны воспитательного центра.
«Хайд, они просто очень юные. Вспомни, мы ведь так же тянулись к той фемочке-медботке, которая нас лечила! А ты ведь меня старше!»
«Это было давно и уже не правда!» — прислал ответ Айронхайд.
«Да не так уж и давно! Я даже помню, как ты лил омыватель на платформе монорельса, когда тебя отправляли на дальнейшую учебу», — со смешком набрал новое сообщение Рэтчет.
«А ты — вредная мелочь!»
Рэтчет фыркнул, и не стал отвечать. Потом прислонился к шлему Смоукскрина и стал вспоминать свою жизнь с самого создания.
Если рассуждать здраво, то нет сомнений — карьеру Рэтчета можно было назвать блистательной. Его создали на одном из лучших заводов, известным именно своими наработками в области электроники. Еще до момента помещения в корпус, он удивлял проектировщиков своим стремлением скорее попробовать кого-нибудь отремонтировать.
— Когда мне можно будет исправлять? — синтезированным голосом спрашивал терминал Вектора Сигмы, в котором проходила первая ступень формирования программ будущего медбота.
Обычно на данном этапе, получив в базы данных первичную информацию о своем будущем корпусе, юные кибертронцы интересовались скорее процессом трансформации. Поэтому регулярные вопросы нового сознания не оставляли сомнений — это будет замечательный медик.
Отчасти благодаря этому факту корпус Рэтчету готовили тщательно, неоднократно меняя и совершенствуя отдельные узлы.
Вот только имя новый мех себе выбирал очень долго. Вот здесь-то в его активном существовании появился Айронхайд. Красный автобот из военного заказа был немного старше медика.
Почему он вообще оказался один и смог забрести в комнату, где был установлен компьютер Вектора Сигмы — не мог сказать никто, даже сам Айронхайд. Будущий медик в это время учился управлению своим корпусом на компьютерной модели.
— Как тебя зовут? — неожиданный вопрос вызвал сбой и на экране модель упала.
— J—28, — несколько удивился тогда еще безымянный медик.
— Это не имя, а всего лишь номер твоего заводского техпаспорта, — просветил его неожиданный визитер. — Меня вот зовут Айронхайд, и я буду военным.
Юный кибертронец успел задать Айронхайду кучу вопросов, просветить его по десятку медицинских проблем, но получить все ответы не успел — прибежали инженеры и воспитатели и красного трансформера увели.
— Ну ты и трещотка, — улыбнулся он на прощание.
Через пару орнов после этого неожиданного визита будущего медика переместили в его корпус.
— С днем активации, Рэтчет! — поздравил его инженер, отвечающий за разработку корпуса.
Сидя в вагоне монорельса на Праксус, Рэтчет улыбнулся — время, проведенное на заводе, было самым счастливым в его жизни. Столько тепла и внимания он больше никогда не получал.
А в обучающем центре Рэтчет неожиданно встретился с Айронхайдом. Тот пришел в ремблок — на тренировке сделал неправильное движение кистью, и ее заклинило, а юный медик прятался там от одного очень вредного товарища. Зная, что красно-белый не будет ничего хватать и ломать, дежурный медик — недавняя выпускница симфурской Академии — убежала по своим делам «буквально на пару кликов». Пара кликов растянулась уже в пару джооров, когда и пришел Айронхайд.
Вернуть кисть в нормальное положение для юного медика было делом на пару кликов. А потом они просто болтали о том о сем. Они стали замечательными друзьями — Айронхайд защищал миролюбивого медбота от излишне активных воспитанников, а Рэтчет чинил своего защитника по мелочам.
Не всем кибертронцам так везло, и они с теплотой на искре вспоминали время, проведенное на заводе. Кому-то, как Ред Алерту, пришлось претерпеть не одну модификацию и коррекцию, прежде чем его признали поддающимся социализации, а кто-то вообще был скомпилирован и собран у подпольных мастеров. Над образованием последних никто особенно не трудился, корпуса зачастую изготавливались громоздкие и негармоничные. Лишь бы работали и выполняли свои функции.
Модулирование личностных программ тоже было не самым тщательным, если, конечно, именно в нем и не заключалась причина создания меха.
А вот чем уж точно могли похвастаться «нелегалы» — так это крепостью брони и уникальными трансформами. Если официальным властям удавалось «накрыть» подпольный завод, то огромная часть его «продукции» имела военные моды, а иногда и вовсе попадались трехрежимники. А то и шестирежимники, но это уж совсем редкость.
Одному из таких меха Праймас несказанно благоволил. Спрингера, среди прочих нелицензионных ботов, нашли при обыске подпольного завода. В отличие от многих, зеленый трехрежимник на первом же тесте показал хорошие результаты и был отмечен, как имеющий полный набор базовых подпрограмм.
В учебном центре его несколько курсов все же обучали по корректирующим программам, но в конечном итоге веселый и компанейский мех заканчивал обучение наравне с «заводскими» ровесниками.
Только вот одно беспокоило его наставников в учебном центре — корпус Спрингера был не до конца собран его создателями. Или, возможно, кто-то успел предупредить о готовящемся рейде, и уникальные блоки многоуровневой трансформации были испорчены намеренно.
Штатный ремонтник центра лишь развел манипуляторами.
— Я сделал все, что мог здесь сделать, — оперся о стол Клит. — Есть вариант — отправить его на Кибертрон, к одному моему коллеге.
— Это поможет? — полицейский повернулся к окну, за которым было видно поле, по которому бегали юные кибертронцы.
— Там все-таки Кибертрон, возможностей куда больше, чем в нашей колонии. Спрингер достаточно социализирован, чтобы выдержать путь до Праксуса, — Клит побарабанил пальцами по датападу с данными на обсуждаемого трансформера. — Его трансформа достаточно уникальна, чтобы пойти на расходы по устранению любых дефектов трансформации. Это я тебе как инженер говорю, Сквирки.
— Хорошо, связывайся с этим своим знакомым, а я подготовлю все необходимые документы, если он согласится принять нашего трехрежимника.
Инженера очень заинтересовала проблема поврежденных блоков трансформации, и он с радостью согласился взять его на обследование. Сквирки подготовил все документы для проезда, Клит записал все данные по Спрингеру на датапад, и в один довольно ветреный вечер они провожали своего подопечного на местном космодроме. Особых нежностей не разводили, выдали последние ценные указания, и желто-зеленый мехлинг скрылся в челноке, который должен был доставить его на корабль, идущий на Кибертрон.
Ему было страшновато покидать колонию, где он активировался и где прошли первые ворны его жизни. Но желание стать настоящим трансформером перекрывало этот страх.
