Представьте себе руины забытой цивилизации.

Обстреливайте, бомбите, раскапывайте, разоряйте, ровняйте их с землей тысячу циклов без перерыва.

Сверху набросайте обломков судов и разного космического мусора.

А теперь нарисуйте образ тех стойких ботов, что научились выживать на этих руинах, подняв умение переработки мусора до небывалых высот.

Примерно такой, по мнению Оптимуса Прайма, была жизнь на Джанкионе. Он никогда не видел ничего подобного даже в самом пекле гражданской войны, когда небо над Кибертроном истекало артиллерийским огнем, а великие города крушили, плавили, взрывали и смешивали с остывающим пеплом. И даже тогда кто-то выживал. Выживал, как и здесь. В душе Оптимуса Прайма отвращение смешивалось с восхищением. Как им это удалось?

"Ковчег" вышел на опорную орбиту, по всей видимости, над населенным пунктом. Внешне это место ничем не отличалось от любого другого участка поверхности планетоида, если не считать большей концентрации энергоновых сигналов, зарегистрированных приборами звездолета.

– Нам понадобится десантная группа, – сказал Оптимус Прайм.

Команда энтузиазма не проявила. Джанкион – если это был он – не обладал ни одним из достоинств Велоситрона, который, помимо всего прочего, стал первой планетой (если не считать Кибертрона), где побывали автоботы, и поэтому до сих пор был окружен особой аурой очарования. Но Джанкион? Слипшаяся гора космического мусора?

– Прайм, пожалуйста, – сказал Джазз. – Поставь меня в ремонтную смену.

Примерно то же было написано на лицах остальных автоботов.

– Хаунд, Рэчет, Айронхайд, – сказал Оптимус Прайм. – Вы в группе со мной.

– Есть, Прайм! – откликнулся Хаунд. Азарт на его лице вызвал у Оптимуса толику грусти. Вот бот, который жаждет действия, настоящий энтузиаст. Прайм надеялся, что будущий военный опыт не убьет этот оптимизм и не погасит огонь.

Когда же Оптимус сообщил второй десантной группе, что они пойдут первыми, он понял, что слегка перегнул палку. Джазз, Сильверболт и Бамблби не на шутку разозлились.

– Это понижение, Прайм? Да? – вопросил Джазз.

– Обсуждение моих приказов не послужит на благо общей миссии, – ответил Оптимус.

Благодаря последним событиям на Велоситроне и успешному переходу через Космический мост Прайм чувствовал себя сильным и сосредоточенным. Оверрайд станет могущественным союзником, а визит на ее планету уже помог им заполучить два фрагмента некоего артефакта, который Оптимус искренне считал Звездным Мечом. Автоботов вела Матрица. Они оставили за собой не только гражданскую войну, они оставили за собой ясность. Оптимус Прайм полагался на оценку Праула и верил, что у Оверрайд достанет мужества отбить притязания Рэнсака на власть. В такие времена ни один бот не мог позволить себе оставаться нейтральным. Интуиция, твердил себе Оптимус. Он учился прислушиваться к ней и жить с той неопределенностью, которую она влечет за собой.

– Вообще-то, пообсуждать бы не помешало, – сказал Джазз. – Мы дали дёру с Кибертрона, хотя понятия не имели, в какую сторону бежим. Потом мы начали войну на Велоситроне и дали дёру снова. А теперь мы на орбите вокруг мусорной кучи. Мы в ней будем искать ВсеИскру?

Оптимус Прайм повернулся к своему старому другу и произнес:

– Мы не найдем ее, если будем вести споры между собой и жаловаться на трудности, которых нельзя избежать.

Где-то рядом с ними загудел и засвистел Бамблби. Джазз, обрадовавшись, как показалось Оптимусу, возможности спасти лицо, налетел на скаута:

– Это лучшая твоя идея? Чирик-бип-бульк? Хорошо, что решения тут принимает Прайм, а не ты! – он затопал к двери, что вела во внутренний отсек судна. – Сообщи мне, когда будет сигнал к высадке второго отряда.

Когда дверь за ним закрылась, на мостике повисла напряженная тишина. Эту часть своих обязанностей Прайма Оптимус не любил больше всего – время от времени приходилось напоминать автоботам, чтó было на кону.

– Кто-нибудь еще желает выразить особое мнение? – спросил он у присутствующих.

– Точно не я, Оптимус Прайм, – сказал Хаунд. – Я готов отправляться.

– Я уверен, что все автоботы готовы, Хаунд, – заверил его Оптимус Прайм. – Даже те, которым время от времени нужно выпустить пар.

Оптимусу было не по себе от того, что пришлось отчитать Джазза. Но если они хотят пережить свое путешествие, дисциплина и субординация совершенно необходимы. Автоботы находятся на орбите Джанкиона, и Оптимусу Прайму нужна десантная команда. Это значит, он не желает выслушивать жалобы, отговорки и просьбы остаться на ремонтную смену. Точка.

– Пошли, – сказал он, и без всяких протестов они последовали за ним.



Вблизи Джанкион производил еще более тягостное впечатление. Оптимусу Прайму вспомнилось его путешествие с Мегатроном на нижние уровни Иакона, которое состоялось еще до того, как война погубила их дружбу. Сходство с Джанкионом было разительным, только здесь, естественно, царил больший беспорядок. Да и занимались тут вовсе не спортом. Боты случайно натыкались этот планетоид, иногда разбивались на нем, реже их здесь бросали или забывали... и все же тут бурлила энергия, расцветали находчивость и невероятная изобретательность.

Стоило Оптимусу и его команде оказаться внизу, на изрытой, бугристой поверхности Джанкиона, как он понял, что его мнение о местных жителях начинает меняться. Повсюду, насколько хватало глаз, они увидели ботов, занятых делом выживания. Он мысленно восхитился ими: все они просто делали свое дело, вместо того, чтобы сетовать на несправедливую судьбу. Ну, может быть, и сетовали, но только про себя.

И все же, он не хотел задерживаться здесь дольше необходимого. Это место было слишком шумным: утилизация отходов оказалась серьезным испытанием для сенсоров... Кроме того, у него так и не сложилось четкого представления о том, зачем Матрица привела их сюда, или что она хотела от него.

Когда перед ним стояли ясные цели, он чувствовал себя увереннее.

– Рекогносцировка, – сказал Оптимус Прайм. – Разделимся и посмотрим, что удастся узнать. Сбор в этом месте через один мегацикл. Ясно?

– Так точно! – хором ответили трое автоботов.

По очереди он назвал имя каждого и указал, в каком направлении им нужно двигаться.

– Не начинайте разговоров первыми, но и не уклоняйтесь от них, если заговорят с вами, – сказал он перед тем, как команда разделилась.

Свой мегацикл Прайм провел на холмах Джанкиона. Созерцание местных жителей – таких целеустремленных и самоуверенных – попеременно пробуждало в нем то удивление, то отчаянье, то восхищение. Они так долго боролись за жизнь на этом куске космического мусора, что смогли создать на нем нечто вроде цивилизации. Бóльшая часть холмов вокруг была сложена из остовов древних звездолетов. Прочий мелкий мусор постепенно стек в долины и сформировал в них мелкие формы рельефа. Группки джанкионов раскапывали эти долины, желая добраться до захороненных там обломков. Согласно предварительной оценке Праула, проведенной еще на орбите, каждая команда сосредотачивалась на добыче определенных материалов. Оптимус повсюду видел огоньки сварок и свет по крайней мере одной доменной печи. Что они там производят? Ответом, видимо, служило: "Все, что им нужно".

Внизу, в той стороне, куда он отослал Айронхайда, виднелась кучка джанкионов, работающая над какой-то крохотной – в два раза меньше самого маленького бота в группе – машиной. Они водрузили ее на тяжелый стол из искусственного камня, на котором все еще можно было рассмотреть значок какой-то давно забытой межзвездной корпорации, что-то в ней подкрутили, и внезапно она ожила! На стене перед ней появилось изображение очень старого бота, если судить по его комплектации и цвету.

Проектор. Джанкионы собрали видеопроектор, стоя прямо на мусорной куче. Оптимус Прайм хотел бы знать, сколько видеоисторий в разных форматах, из разных времен и разных миров, могло попасть сюда за прошедшие звездные циклы.

В отдалении он увидел краны и экскаваторы, вытягивающие покоробившийся каркас космической станции из-под похоронившего ее сравнительно нового мусора. Судя по конструкции, станция когда-то принадлежала квинтессонам. Откуда все это здесь? И самое главное – зачем Матрица привела его сюда? Оптимус Прайм верил Матрице, но оставался рациональным существом, ученым и военачальником. Ему нужна была причина, а он ее не видел.

Мегацикл был почти на исходе. Оптимус развернулся и двинулся обратно через извилистую дюну из шлака, в которой там и сям проглядывали пластик и разбитое стекло. Достигнув условленного места – в тени хребта неподалеку от точки их высадки – он обнаружил, что остальные уже дожидаются его. Ни один из автоботов не узнал ничего, что могло бы подсказать им дальнейшие действия.

Прайм решил взяться с другого конца. Лучше всего, рассудил он, отыскать бота, которого джанкионы считают своим лидером.

– Не похоже, чтобы они как-то отреагировали на наше появление, – сказал он. – Я предлагаю установить контакт напрямую.

Он огляделся, и понял, что все замеченные им ранее местные исчезли.

"Плохо", – мелькнула мысль.

Но едва он успел привлечь внимание остальных к этому факту, как от гряды холмов неподалеку послышалось несколько негромких хлопков. По плавной дуге к автоботам метнулись сети, сплетенные из стали. Они раскрылись и опали, окутав Оптимуса Прайма, Рачета и Айронхайда. Избежать поимки смог только Хаунд: тенета лишь сбили его с ног, кратко мазнув по лодыжке. Но едва он начал подниматься, как на них налетели невидимые доселе джанкионы. Они скатывались вниз по склонам холмов и возникали из своих укрытий, стекаясь к трем пленникам, которые изо всех сил боролись с сетями, но только туже затягивали их. По кабелям бежали странные токи, и Оптимус Прайм изо всех сил старался сохранить концентрацию и боеспособность.

Рывками захватчики спихнули всех троих вниз с тропы вместе с сетью. Те скатились с обрыва и кучей рухнули на дно ущелья. Их появление застало врасплох группу рабочих, которые, стоя по колено в перепутанных проводах, переплавляли старые запчасти на новые в импровизированной доменной печи. Сеть с тремя автоботами угодила неподалеку от того места, где жар заметно оплавил металлические развалины вокруг.

Джанкионы уже прыгали и карабкались вниз по склону вслед за ними.

– Автоботы, – сказал Оптимус Прайм. – Защищайте себя.

Айронхайду не нужно было повторять дважды. Почти сразу он выпустил серию плазменных ракет в группу приближающихся джанкионов, и тех мгновенно скрыла ослепляющая вспышка. Обломки и мусор от взрыва обрушили вниз часть стены над тропой, по которой прокатились автоботы. Однако все новые боты, размахивая оружием, продолжали спускаться следом. Их крики эхом оглашали расселину. Айронхайд выстрелил снова, и еще одну группу смыло волной раскаленного металла.

В этот миг электрошок пробежал по тросам сети, и тела автоботов скорчились в судороге, которую тут же сменил полный паралич. Оптимусу Прайму показалось, что в его голове взорвалась бомба, и сознание рассталось с телом. Он попытался пошевелиться, но обнаружил, что его руки и ноги лишь конвульсивно подергиваются. Он открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Джанкионы приблизились, на ходу пряча оружие. Один из них, видимо лидер, остановился чуть позади остальных, зачехляя маленький прибор, в котором Оптимус Прайм опознал парализующий трансмиттер. Где Хаунд? Ему необходимо предупредить "Ковчег"!

Потихоньку к конечностям Прайма возвращалась чувствительность.

– Джанкионы, – произнес он, но так тихо, что они его не услышали.

Айронхайд и Рэчет лежали неподвижно, а ближайшие боты уже готовили инструменты и по крайней мере один лазерный резак. Оптимус Прайм с ужасом понял, что сейчас произойдет.

Джанкионы их разберут.

Он закрыл глаза и призвал Матрицу дать ему силы. Под крики терзаемого Рэчета, ногу которого уже принялся отрезать один из аборигенов, Оптимус возродил в памяти каждого кибертронца, который рассчитывал на то, что Прайм выживет, найдет ВсеИскру и избавит Кибертрон от десептиконской гнили. Одной только силой воли он заставил свое тело повиноваться.

– Эй, разберите их и возьмите, что получше, – каркал лидер. – Джанкионы! Разберем старье, чтобы получить новье!

Резак вскрыл броню Рэчета и вонзился в тонкие блоки управления в коленном суставе. Оптимус Прайм собрал все свои силы и произнес:

– Джанкионы! Именем Прайма я приказываю вам остановиться!

Вместе с этими словами свет Матрицы хлынул сквозь его корпус, одновременно посылая по тросам живительный сигнал к автоботам. Этот разряд коснулся и джанкионов, которые сразу же бросили инструменты и отшатнулись прочь, в то время как лидер вновь, на этот раз безуспешно, принялся обстреливать сеть из трансмиттера. Скрипение и щелканье статических шумов все еще переполняло голову Оптимуса Прайма, но теперь он мог двигаться. Вдохновленный поддержкой Матрицы он просунул руку сквозь сеть и указал прямо на лидера:

– Ты! Лидер Джанкиона! – сказал он. – Мы пришли с Кибертрона с миссией. Остановись и услышь нас!

Украшенное проводами лицо лидера – большого грузного бота в оранжево-черной броне – приобрело такое выражение, как будто кусок мусора только что процитировал ему стишок:

– Оно говорит! – прорычал он. – Джанкионы, почему оно до сих пор целехонько?

Он приблизился к Оптимусу, осмотрел яркий символ Матрицы и приказал:

– Историю, почти что запчасти! – но что он хотел этим сказать, Оптимус не понял.

– Я думаю, он хочет, чтобы ты рассказал ему о Матрице, – сказал мучительно стонущий Рэчет.

– Я – Оптимус Прайм, – сказал Оптимус Прайм. – Я несу на себе Матрицу Лидерства, как символ возложенной на меня ответственности. Я веду автоботов на поиски ВсеИскры, и сюда мы пришли через Космический мост от Велоситрона.

– Скажи, пусть сети снимет, – рыкнул Айронхайд. – А то я опять начну стрелять.

– Стрелять! – закричал лидер. – Запчасти, не смейте стрелять, а то пойдете на слом!

– Сбавь темп, Айронхайд, – сказал Оптимус Прайм. – Рэчет, ты функционируешь?

– Я могу себя подлатать, если мы выберемся из этих сетей, – ответил Рэчет. На этот раз его голос прозвучал спокойнее. Оптимус Прайм посмотрел в сторону медика и увидел, что тот уже смог дотянуться до раны одной рукой и даже задействовал свой внутренний ремнабор. Джанкионы наблюдали за его действиями с интересом и, как показалось Оптимусу Прайму, с жадностью.

Он вновь перевел взгляд на лидера джанкионов и спросил:

– Лидер Джанкиона, как твое имя?

– Рэк-Гар! – заорала туша. – Бойко гладкая поездка!

– Что? – не понял Айронхайд.

Оптимус покачал головой.

– Рэк-Гар! Я вождь джанкионов! Давненько мы не видали ботов навроде вас!

– Как давно? – спросил Оптимус Прайм.

– Время не знаю, но нюхом чую! – надсаживался Рэк-Гар. По-видимому, звук он не сбавлял вне зависимости от обстоятельств.

– То есть давно, – сказал Оптимус Прайм.

– Это точно! – согласился Рэк-Гар.

Оптимус решил начать заново:

– Меня зовут Оптимус Прайм. Это – автоботы. Мы пришли с Кибертрона, но по пути побывали на Велоситроне. Мы ищем две вещи.

– Какие? Тут много вещей, запчасти!

– Во-первых, мы ищем ВсеИскру, – сказал Оптимус Прайм. – Но мы знаем, что ее тут нет.

– Точно нет!

– Во-вторых, мы ищем причину, по которой Матрица Лидерства привела нас сюда.

– Что?

Оптимус Прайм замолчал. Слишком долгий разговор с Рэк-Гаром грозил уничтожить его вокодер, после чего ему останется только сидеть рядом с Бамблби, жужжа и пощелкивая, а прочие автоботы будут гадать, что он хочет этим сказать. Прайм постучал себя по груди, и Матрица засветилась вновь, ее сияние затмило даже ревущий огонь доменной печи. Все местные бросили другие дела и вперились в Оптимуса.

– Матрица Лидерства, – спокойный голос Оптимуса Прайма внезапно перекрыл ту какофонию, что заглушала его раньше. – Я уже показывал ее тебе. Она привела нас сюда, и нам всем требуется твоя помощь.

– Это Матрица Лидерства? Вот это что такое? – завопил Рэк-Гар. – Только Прайм может ею пользоваться, запчасти!

– Я – Оптимус Прайм, – сказал Оптимус. – Освободи нас от сетей и давай поговорим там, где не будет шума ваших домен.

– Как скажешь! – сказал Рэк-Гар так тихо, как мог.

По его знаку прочие джанкионы окружили сеть, ослабили тросы и помогли автоботам выпутаться.

– Где Хаунд? – спросил Рэчет, хромая в сторону, чтобы присесть и хорошенько осмотреть свою ногу.

Один из наблюдавших за ним джанкионов сказал:

– Я могу ее снять и найти ей хорошее применение.

– Нет, спасибо, – сказал Рэчет. – Я лучше ее починю.

Местный отошел, оглядываясь, чем бы еще поживиться.

Где же Хаунд?

– Рэк-Гар, – сказал Оптимус Прайм. – С нами был четвертый. Ты не знаешь, где он?

– Одни запчасти вокруг! – сказал Рэк-Гар. – Кто скажет!

Оптимус очень надеялся, что Хаунда еще не разобрали на составляющие. Все речи вождя можно было истолковать многими способами.

– Он жив? – спросил Оптимус Прайм.

– Не знаю! Не видал! – видимо, это был самый прозрачный ответ, на который оказался способен Рэк-Гар. – Вы хотите говорить или стоять здесь?

Оптимус Прайм жестом предложил Рэк-Гару показывать путь, и вождь джанкионов двинулся вперед, вдоль древнего звездолета – по внешнему виду квинтессонского. На обшивке корабля Оптимус разглядел пятна, напоминавшие космическую ржавчину. Даже если у Рэчета еще оставался корростоп, автоботам сейчас не хватало только вспышки эпидемии. Пока они пробирались вниз по горе сваленных вместе кожухов и щитков из формованного полимера, Прайм внимательно рассматривал Рэк-Гара. Вождь джанкионов не выглядел больным. Скорее наоборот, он выглядел здоровее иных автоботов.

– Это самое тихое место, какое я знаю! – прогрохотал Рэк-Гар, когда он и три автобота достигли дна полимерного склона, и продолжил путь к неглубокой пещере, продавленной носом квинтессонского судна.

– Что вы тут делаете? Я не видал новых ботов...

Рэк-Гар погрузился в длительное молчание, по которому автоботы поняли, что он понятия не имеет о том, как давно он их не видал.

– Уже давно, – закончил за него Оптимус Прайм.

Кивнув, Рэк-Гар подтвердил:

– Страсть как давно!

Он говорил с автоботами и при этом не забывал выбирать какую-то дрянь из мусора под ногами. Но стоило Оптимусу решить, что он не будет выяснять, какой именно сорт отходов заинтересовал Рэк-Гара, как Айронхайд спросил:

– Что ты ищешь?

Рэк-Гар продемонстрировал им маленькие клочки и завитки каких-то прозрачных нитей.

– Оптоволокно! – сказал он. – Хорошая штука, много применений. Расскажи мне о Матрице Лидерства!

– Это к нему, – сказал Айронхайд, указывая на Оптимуса.

– О! – Рэк-Гар шумно развернулся и вперился в Оптимуса Прайма. – Расскажи!

– Матрица Лидерства явилась мне во время гражданской войны на Кибертроне, – сказал Оптимус Прайм. – Высший Совет Иакона к тому времени уже объявил меня Праймом, но Матрица подтвердила их решение. Сейчас я веду автоботов на поиск ВсеИскры.

– А она куда делась? И что такое автобот? – Рэк-Гар сжал прозрачные нити в кулаке, и Оптимус решил, что оптоволокну пришел конец, однако когда кулак вновь расслабился, кучка волокон просто оказалась спаянной в один виток.

"Прямо как санитарные автоматы, – подумалось Оптимусу. – Этим джанкионам воистину хватило времени стать мастерами своего дела".

– Автоботы поклялись противостоять тирании десептиконов.

– Десептиконов?

– Их ведет Мегатрон. Он верит в войну и тиранию, он преследует нас, желая помешать нам найти ВсеИскру.

– Точно! ВсеИскра! Куда, ты говоришь, она делась?!

– Я запустил ее в космос с Кибертрона, чтобы защитить от десептиконов, которые пытались заразить ее темным энергоном. Сейчас она далеко в космосе. Я ощущаю направление, но не могу точно сказать, какое расстояние нас разделяет. Но как бы велико оно ни было, мы его преодолеем.

– А от нас-то чего нужно? – крикнул Рэк-Гар. – У нас тут только мусор! Это то, в чем я разбираюсь – мусор!

– Нам нужны запчасти и помощь в ремонте, – сказал Оптимус Прайм. – И мне кажется, мы нашли лучших механиков в галактике.

– Это точно! Покажи мне твой корабль! Только не надо забивать мне голову мусором про Матрицы и Праймов! Джанкиону не до сказок, надо работать!

Рэчет подался к Оптимусу Прайму и сказал:

– Этого я и боялся. Он думает, что Матрица и ВсеИскра это сказки, которые ты ему рассказываешь, чтобы он пожалел нас и помог.

– Мне тоже так кажется, – сказал Оптимус Прайм. И добавил, обращаясь к Рэк-Гару. – Прими к сведенью: старые истории не лгут.

– Ха! А дальше ты скажешь, что Падший и Солус Прайм едут сюды на следующем корабле! – Рэк-Гар замотал головой. – Джанкион тебе поможет запчастями, но раз мы копаемся в мусоре, это не значит, что мы дурачки!

– Погоди, – сказал Оптимус Прайм, добавляя в свой голос немного властности. Рэк-Гар мгновенно развернулся, учуяв угрозу своему авторитету – Оптимус Прайм отчетливо увидел это в его позе и скорости реакции. Но прежде чем конфликт успел разразиться, Матрица вспыхнула вновь: в этот раз лишь на одно единственное мгновение и без усилий со стороны Оптимуса. Свет омыл Рэк-Гара, высек все цвета радуги из миллиона стеклянных осколков и покореженной стали вокруг, на наноклик ослепив все оптические сенсоры.

Рэк-Гар первым прервал воцарившееся молчание, сказав смиренно:

– Это Матрица, – учитывая модуляции его тона, это мог быть как вопрос, так и утверждение.

Искры мириада разных оттенков заплясали на обломках и исчезли. Зрелище очаровало Оптимуса Прайма. Он и не думал, что Джанкион даже случайно способен породить такую красоту.

– Ее возложил на меня Вектор Сигма, – пояснил Оптимус Прайм. – Я несу ее на себе, и властью, которую она дает, веду автоботов. Настали времена, когда старые истории возвращаются к жизни, Рэк-Гар. Другой бот преследует нас – Мегатрон. И если он настигнет нас в тот момент, когда мы не будем готовы, ВсеИскра будет потеряна для нас навсегда.

Все еще с неверием глядя на грудь Оптимуса, где скрывалась Матрица Лидерства, Рэк-Гар сказал:

– Джанкион поможет. Что вам нужно?

Удивительно, подумал Оптимус. Похоже, Матрица прочистила Рэк-Гару мозги и вывела его из того бредового состояния, в которое он погружен. Интересно, насколько хватит эффекта?

Этому вопросу не суждено было оформиться в слова. "Ковчег" над их головами сошел со своей опорной орбиты и, накренившись, рухнул на поверхность Джанкиона.

Ударная волна прокатилась по всей планете. Она сбила и джанкионов, и автоботов с ног и вызвала оползни из обломков, похоронивших под собой группу рабочих, все еще остававшихся на дне разрытого ущелья. Целый хребет стал исчезать прямо на глазах у остолбеневших автоботов, заваливаясь, как они позже осознали, в карьер, который был гораздо глубже и больше их собственного. Этой зияющей ране на лице планетоида доставало размера, чтобы вместить небольшой кибертронский город или станцию Альтигекс. Падение "Ковчега" на Джанкион вызвало медленное проседание двух стен этой бездны, в то время как сам корабль все глубже уходил в недра планеты. Жар столкновения вызвал чудовищные по силе взрывы внутри старых судов и расплавил то, что не могло взорваться.

– "Ковчег"! – закричал Рэчет. Он и Айронхайд бросились к месту крушения корабля, но их вновь сбила ударная волна, которая уже успела обогнуть планету и нагнать автоботов снова.

Оптимус Прайм сам едва удержался на ногах.

– Запчасти! – раздался крик Рэк-Гара. Но Оптимус не обратил на него внимания, он уже мчался вперед, думая только о "Ковчеге" и жизнях тех автоботов, что оставались на его борту.