Праул был занят по горло все последующие солнечные циклы (даже в глубоком космосе автоботы продолжали жить по кибертронскому времени). Он повсюду следовал за Аксером и попутно пытался отыскать джанкиона Ширболта, которого оказалось неожиданно трудно засечь.

– Джанкион не так велик, – жаловался он Хаунду и Айронхаду после того, как кибертронцы уже пробыли на планетоиде достаточно, чтобы найти топливный бак, подходящий для замены старого на "Ковчеге". Рэк-Гар даже дал им в помощь несколько своих ботов, и Оптимус Прайм еще раз напомнил автоботам о необходимости относиться к лидеру Джанкиона со всем уважением и пиететом, как того требует статус вождя.

– Велик, велик, – сказал Хаунд. – А ты у Рэк-Гара интересовался?

Праул отрицательно покачал головой.

– Не думаю, что он хорошо это воспримет. Он считает, что мы не имеем права вести слежку на Джанкионе.

– Ну так попроси, пусть сам этим займется, – посоветовал Айронхайд.

– Нет, – прервал его Хаунд. – Это не поможет. Рэк-Гар решит, что ты пытаешься заставить джанкионов делать нашу работу.

– И что мне остается? – размышлял вслух Праул.

– Просто наблюдай. Если этот тип – Аксер – встречался с ним до этого, их дорожки снова пересекутся, – Айронхайд толкнул Праула в плечо. – Следуй своим инстинктам. Они, скорее всего, не подведут.

Воодушевленный этим напутствием Праул вернулся к своим делам. Он продолжил слежку за Аксером и видел, как этот подозрительный субъект расхаживал своими обычными тропами, менялся, торговал, останавливался поболтать с разными ботами на разные темы, но больше никогда не оказывался в компании Ширболта. На самом деле, Праул больше ни разу его так и не увидел.

Автобот заранее решил, что в свободное от слежки за Аксером время он станет приглядывать за этим Ширболтом под предлогом поиска материалов для "Ковчега" во всевозможных труднодоступных и отдаленных уголках планетоида. По пути, думал он, может найтись и кое-что еще. Например, что-то, что может помочь автоботам в их миссии или пролить свет на историю Джанкиона, которую, казалось, толком не знают даже сами его обитатели. А чего Праул действительно не любил, так это пробелов в знаниях, в простейших и обязательных базовых знаниях.

Были суда, чью принадлежность к тем или иным затерянным колониям ему удалось установить (квитессонских судов оказалось даже больше, чем он ожидал), однако только один корабль имел признаки велоситронского происхождения. Об этом, в частности, свидетельствовал остаток его груза – резина. Праул видел огромное количество развалин родом с Кибертрона, датирующихся временем, предшествующим коллапсу сети Космических мостов и эпохе укрепления кастовой системы. И лишь одно судно, как ни странно, казалось сравнительно новым. Праул пришел к выводу, что оно принадлежит Аксеру, но при следующей встрече этот ставший джанкионом кибертронец не проронил о корабле ни слова.

Это настораживало. Почти все остальные найденные Праулом посудины, вне зависимости от их происхождения и возраста, уже были обобраны подчистую. В то время как это гораздо более новое кибертронское судно с символами уже уничтоженных альтигекских верфей не было ни разобрано, ни вскрыто.

– Ты же не археолог, Праул, – напомнил ему Айронхайд, когда Оптимус Прайм собрал всех офицеров вместе, чтобы услышать отчет по проблеме Аксера и о том, как продвигается ремонт "Ковчега".

– Я собираю информацию, Айронхайд, – парировал Праул. – Какую информацию собирать, я решаю сам. Не ты ли всего несколько солнечных циклов назад советовал мне доверять моим инстинктам?

– О, нет, Айронхайд, – сказал Джазз. – Твои собственные слова будут использованы против тебя. Это научит тебя уважению.

– Я серьезно, – одернул его Праул.

Айронхайд проигнорировал перепалку, ожидая, когда будет сказано что-то по делу, а Оптимус Прайм решил сменить тему прежде, чем разгорится спор:

– У нас всего одна приоритетная задача, – сказал он. – Вновь поднять "Ковчег" в воздух и продолжить поиск ВсеИскры. И пока мы этим занимаемся, те, кто не вовлечен в ремонт, могут найти иные способы помочь. Например, собирать информацию об истории Джанкиона и о происхождении его жителей. Все ясно?

– Как скажешь, – ответил Джазз.

– Так и скажу.

Праул вернулся к работе. Он собирался выяснить, с кем из команды автоботов Аксер контактирует, рассудив, что если намерения джанкиона чистыми не были, то он с высокой вероятностью попытается связаться с затесавшимся в ряды кибертронцев саботажником. Однако Аксер избегал автоботов и, по всей видимости, не собирался налаживать контакт ни с одним из них. Он разговаривал только с другими джанкионами, среди которых Праул так и не смог больше высмотреть Ширболта.

В итоге, после долгого рытья в мусоре и расстановки разведывательной аппаратуры там, куда частенько захаживал Аксер, Праул решил вернуться к кибертронскому судну, которое, как он счел, принадлежало Аксеру.

Он бы и раньше это сделал, но, как и прочие автоботы, Праул занимался слишком многими делами сразу. Ему было поручено обнаружить шпиона на "Ковчеге" и выяснить, какие резоны имел Рэк-Гар не доверять недавно появившемуся Аксеру. Помимо этого, Праулу было дано задание по возможности высматривать детали, которые могли пригодиться на "Ковчеге".

Вот почему ему потребовалось столько времени, чтобы вновь возвратиться к судну Аксера, вернее, к судну, которое он считал судном Аксера. Во время первого своего визита Праул внутрь не пошел. Пошел только во второй раз, воспользовавшись набором кодов из библиотеки, которая сохранилась у него еще с довоенных времен. Один из паролей подошел, и Праул проник на борт судна, в любой момент ожидая наткнуться на затаившегося там Аксера.

Но то, что на самом деле поджидало его там, стояло одновременно на первом и последнем месте в его списке. Когда начальный шок прошел, Праул подумал, что, на самом деле, ему следовало это предвидеть.

Ширболт.

– Я узнал, чем он занимается, – сообщил Праул Сильверболту, первому офицеру, с которым смог связаться.

– И чем же?

– Лежит мертвым, – ответил Праул. – Приходи посмотреть, а потом мы решим, что говорить Рэк-Гару.



Постояв над трупом, Сильверболт подтвердил:

– Да, мертв однозначно.

– Рад, что ты разделяешь мою точку зрения, – сказал Праул. – Пора известить Оптимуса.

Оптимус Прайм вскоре присоединился к ним. Лидер автоботов был мрачен:

– Сообщите Рэк-Гару. И никому больше. Особенно важно не оповестить Аксера. Ситуация только что изменилась. С этого момента нам следует быть очень осторожными и внимательными.

Все трое смотрели на труп Ширболта с тревогой, понимая, что влечет за собой убийство. Оптимус, например, пытался задавить в себе чувство обреченности, которое говорило ему, что куда бы автоботы ни направили свои стопы, за ними по пятам следуют несчастья. Зародившаяся на Велоситроне война грузом давила на его плечи.

Но пути назад не было, и нельзя было избежать потерь при движении вперед. Мегатрон жаждал войны и разрушения, и печальная правда мироздания гласила: обычно те, кто желают войны, ее получают. Оптимус Прайм, взглянув в лицо правде, вынужден был признать – его будоражило ожидание битвы, но он сожалел о каждом, кто пал от его руки, и о каждом, кто умер или умрет в долгой войне. Ко времени окончания конфликта и поражения десептиконов список жертв может стать слишком длинным даже для "Заветов Праймуса".

Несмотря на то, что воспоминание об Альфа Трионе не вызвало улыбки на лице Оптимуса, оно помогло ему чуть оптимистичнее взглянуть на столь зловещий поворот событий. Альфа Трион посоветовал бы ему помалкивать и провести некоторое время в поисках правильного решения на основании рациональной оценки.

– Праул, Сильверболт, – сказал Оптимус, – я не ученый. И я знаю, что вы тоже не академики, но Праул, по крайней мере, имеет некоторый опыт в обеспечении правопорядка и сталкивался с преступлениями. Можете ли вы сказать, как давно он был убит?

Праул и Сильвеболт наклонились над неподвижным телом Ширболта. До войны убийства не были обычным явлением на Кибертроне, но время от времени все же случались. И Праул повидал их достаточно, тогда как Сильверболт увлекался связанными с этой темой явлениями масс-культуры. Оба примерно знали, на что нужно смотреть, в то время как для Оптимуса Прайма Ширболт выглядел самым обычным трупом.

Праул выпрямился:

– Ты можешь привести сюда Рэчета? Я имею в виду, ничего страшного, если мы введем его в курс дела?

– Зачем? – спросил Оптимус Прайм.

– Его энергоновая сигнатура указывает на то, что он мертв. Энергон распадается. Похоже... – Праул посмотрел на Сильверболта в поисках подсказки. – Судебная медицина не моя область. Как это называется?

– Мыслишь верно, – кивнул Сильверболт. – У Рэчета найдется способ измерить, как далеко зашел распад энергона в теле Ширболта. Из этого мы сможем сделать вывод о том, как давно он был убит.

– Значит, идите и приведите его, – сказал Оптимус Прайм. – Оба. Я подожду здесь.



С другой стороны холма, который джанкионы давно уже раскопали и опустошили, Аксер наблюдал, как Праул и Сильверболт уходят, а Оптимус Прайм остается стоять на страже у корабля. Аксер уже понял, что они видели Ширболта, а значит, сейчас примутся искать ответы. Он не был уверен, связали ли они этот корабль с его именем, но считал это вероятным.

Это так мне везет, думал Аксер.

Он решил убежать от войны на Кибертроне в тот же миг, как осознал ее неотвратимость, а случилось это, когда Мегатрон еще был гладиатором, только завоевывающим поклонников за пределами арен Каона. Тогда, когда никто слыхом не слыхивал об Орионе Паксе, и задолго до того переломного момента, когда Верховный Совет назвал клерка Ориона Пакса Праймом. К тому времени Аксер уже был далеко от Кибертрона, поскольку предвидел два важных события: первое, он знал, какая из сторон выиграет (десептиконы, конечно), и второе, он не хотел присутствовать при том, как обе фракции придут к этому простому выводу.

Он рассчитывал вести свои поиски в ближайших секторах пространства: за орбитами Космической Станции 424, двух кибертронских лун и за дрейфующими обломками некогда многочисленных Космических мостов Кибертрона. Немногие решались забираться так далеко, но Аксер искал приключений. И ему казалось, что найти их на Кибертроне, где уже рушилась кастовая система, и каждый бот до последнего имел равный шанс стать посредственностью, ему уже не удастся.

Умелый делец, частенько раздумывал Аксер, найдет способ обогатиться во время войны и без участия в военных действиях. Все его разведывательные миссии были, так или иначе, связаны с этой целью. Он умудрялся держаться подальше от поверхности планеты и заодно наложить руку на то, что было трудно или невозможно найти на ней... или под ней, если верить слухам о нависшей над Кибертроном угрозе истощения запасов энергона. Исследования ближайших районов космоса были в новинку для амбициозного Аксера. На Кибертроне он отыскивал тех горемык, что имели несчастье столкнуться с мафиозными синдикатами Каона или Бластер-Города... или чуть более скоромными криминальными элементами Кристалл-Сити, Альтигекса или Иакона.

Он был одним из лучших охотников за головами на Кибертроне. Но будущее этого бизнеса накануне войны не казалось особенно радужным. Сама война, буде она разразится, сделала бы охоту за головами куда затруднительнее, не говоря уж – куда опаснее.

Первым делом, потянув за свои связи в Каоне, Аксер донес до всех – он преданный сторонник Мегатрона и зарождающейся фракции десептиконов. Обратно просочился слух о том, что десептиконы легко найдут применение его охотничьим умениям и, как назвал это Шоквейв, "таланту убеждения". В прошлом Аксер нередко находил нужным после поимки задавать вопросы некоторым ботам. И добился определенного прогресса в умении добывать ответы.

Однако же он предпочитал неполную занятость у десептиконов, рассудив, что на войне ценность некоторых ресурсов подскочит до небес. И чем больше времени он проводил на низкой орбите, высматривая разный ценный лом, тем меньше времени он проводил на поверхности, где можно было словить прямой заряд плазмы в корпус. На ранних этапах войны, когда автоботы и десептиконы еще не могли поделить Таган Хайтс, Аксер уже отваживался залетать в области космоса, лежащие за Космическими мостами и облаком окружавших их разобранных кораблей. Там-то он и обнаружил обесточенное и разрушенное судно со следами неудачного перехода через Космический мост. Одним из последствий таких катастроф было то, что энергия, которой полагалось переместить ботов и их корабль через просторы космоса, зачастую оказывалась пойманной внутри самого космолета. Последствия, конечно, были роковыми как для судна, так и для его команды. Побочным эффектом аварии моста было то, что кораблю теперь требовалось гораздо больше времени на выход из портала. Среди ботов ходили легенды о том, как звездолеты затрачивали тысячи и даже миллионы солнечных циклов на то, чтобы вернуться в обычное пространство (иногда в место своего назначения, а иногда – нет), но уже в виде обломков, изрубцованных и опаленных хаотичным перемещением энергии внутри них. Такой была судьба и этого корабля.

Аксер просто не мог поверить своей удаче. Сколько это судно здесь пробыло? Может быть всего несколько циклов, а может быть оно висит здесь с тех давних пор, как Комические мосты только начали выходить из строя. Записи об использовании порталов тогда стали фрагментарными, и, насколько Аксер мог припомнить (а он, по сравнению с некоторым ботами, не так давно вышел из колодца ВсеИскры), никто не знал, находили ли еще где-то останки таких судов, выплывающих время от времени из разрушающихся Космических мостов.

Однако кое-что он мог сказать наверняка: до этого корабля еще никто не добрался.

Аксер не был инженером, астрофизиком или пилотом звездолета. Не было у него и опыта ведения боевых действий. У него был только один талант – врожденное умение находить и использовать преимущества любой ситуации. И сейчас перед ним замаячила перспективная торговля или обмен материалов, находившихся на этом судне. Он не подумал о том, что бóльшая часть кибертронских властей считала суда, поврежденные в результате катастроф портала, слишком нестабильными. Нельзя было предугадать, как повлияла энергия Космического моста, поглощенная звездолетом, на материалы его конструкции.

И еще он не подумал, что произойдет, если эта энергия высвободится (как это иногда случалось). Одним из последствий могло стать мгновенное перемещение в случайный уголок космоса: Космические мосты были построены для таких перемещений и, даже пережив катастрофу, могли выполнить свой долг. А если какой-то искатель приключений оказывался поблизости в такой момент, он мог обнаружить, что координаты его местонахождения теперь весьма и весьма отличаются от тех, в которых он находился всего наноклик назад.

Аксер слышал такие истории, но никогда не интересовался механикой этого процесса. Для себя он решил, что это просто матросские байки, наподобие мириада подобных легенд о призраках в подпрограммах или о прóклятых судах. Он тщательно просканировал корабль на предмет наличия жизни или опасных паразитов (как то космическая ржавчина) и убедился, что автоматизированные сканеры его судна не обнаружили никаких угроз. После этого Аксер прицепил себя к своему звездолету и преодолел то небольшое расстояние, которое разделяло его корабль и дрейфующую развалину.

Если бы он внимательнее рассмотрел обнаруженное судно, то увидел бы, что оно не кибертронское и такое старое, что на его обшивке не осталось ни единого участка, не исчерченного царапинами от столкновений с микроскопическими метеорами и пылью. Этот корабль больше не блестел в сиянии звезд, он просто отражал свет и превращал его в мутное свечение. Старые космические волки говорили, что светящиеся корабли всегда населены призраками.

Но Аксер не прислушивался к старикам.

У него хватило сообразительности еще разок провести визуальный осмотр корабля перед тем, как приближаться к нему. На взгляд Аксера, судно просто побывало в битве. В средней его части было отчетливо видно, куда пришелся импульс: след от удара тянулся назад, вдоль всего корпуса, до самых сóпел. А там, где след начинался – около среднего люка судна – этот удар оказался таким мощным, что броня прогнулась внутрь. В норме прозрачные смотровые окна мостика были черными, испещренными чем-то, что напоминало круги от лопнувших пузырей – словно бы стекла расплавились, а потом снова остыли.

Аксер решил, что он нашел развалину, которая пострадала от рук пиратов. Космические бары всегда полнились историями о пиратах. Вот им Аксер верил, хотя ни один пират еще не побывал рядом с Кибертроном. А если бы побывал, то Аксер бы об этом знал. В конечном итоге, он и пираты занимались одним делом – охотой – только с разных концов. Пираты получали навар с кораблей, а Аксер – с тех, кто заказывал его услуги. Охота не была основным направлением его функционирования, но оставалась делом прибыльным.

Даже в тот момент, когда Аксер прикоснулся к обшивке корабля, он не мог всерьез предположить, что авария моста может превратиться в проблему. Его жадность говорила с ним, а когда она говорила, ее речи заглушали все остальное.

Шлюз, получив заряд из пушки, тяжело отодвинулся в сторону. Аксер вошел внутрь, и пуповина, соединяющая трансформера с его кораблем, протянулась в вакууме позади через узкий промежуток между судами. Внутри корабля тоже царил вакуум. Кристаллы какого-то тумана, видимо когда-то бывшего атмосферой, проплывали мимо, пока Аксер продвигался вперед. Член экипажа (по всей видимости) плавал прямо внутри шлюзовой камеры в ореоле крохотных обломков. Ничего интересного в трупе не было... если не считать, что рядом с одной из его вытянутых рук висело нечто, что блестело даже в проникавшем сюда скудном свете. Кусок какого-то металла примерно в полруки Аксера, с крючком на конце. Другой конец этого обломка был заострен и исчерчен чем-то похожим на руны или иероглифы.

Аксер не знал, что это, но знал тех, кто может этим заинтересоваться. Он прикоснулся к обломку, взял его в руку и поднес к глазам, чтобы получше рассмотреть. А затем помедлил, когда еще несколько кристаллов проплыли мимо. Заинтересованный, он протянулся и поймал один из них, зажав между указательным и большим пальцами, а потом потер. Выскочила искра. Искра – частичка тепла внутри шлюзовой камеры. Крохотная частичка тепла, которая возбудила несколько молекул и запустила незримый каскад.

И мир вокруг Аксера взорвался.

Позже он понял, что часть энергии моста кристаллизовалась в результате какого-то странного процесса, под воздействием пространственных возмущений внутри портала и под чудовищным давлением. Все, что потребовалось – это небольшое усилие, тепло искры, и вся эта энергия вырвалась обратно.

Аксер очнулся рядом с мостом, который явно не функционировал как надо – энергия между его полукружьями едва тлела, а остальная часть конструкции, покрытая пятнами космической ржавчины, была погружена во тьму. Поначалу Аксер решил, что один из его врагов – а у него их было в изобилии – поставил ему ловушку на этом старом судне. Однако он довольно быстро пришел в себя и осмотрел место, в котором оказался. В итоге он отбросил эту теорию на том основании, что никакой кибертронец не смог бы установить такую ловушку и сам в нее не попасться. Более того, когда Аксер осторожно развернулся и увидел, что все еще пристегнут к своему судну, оставшемуся в полной неприкосновенности, стало понятно, что настоящего взрыва он тоже не испытал. Он был цел. Его корабль был цел. Даже те развалины с мертвым ботом, наполовину выплывшим из открытого шлюза, и то были целы.

Но планета далеко внизу Кибертроном не была.

Много мегациклов назад Аксер потерял счет времени, которое он провел на Джанкионе. Он тяжело трудился, стараясь влиться в это странное сообщество, и нашел себе занятие в торговле и посредничестве. Как выяснилось, спроса на его бывшую профессию тут не было – не было преступности. И не было ее потому, что не было богачей. По прошествии миллионов циклов Аксер понял, что вовсе не тяготится своей новой ролью, но скучает по Кибертрону. Ему было любопытно, чего добились десептиконы после того, как Мегатрон затеял войну, к которой так стремился. А точнее, выиграли ли они уже, ибо Аксер горел желанием присоединиться к дележке.

Недавно он узнал новости с Кибертрона от того шпиона, что был внедрен в состав судовой команды на борту "Ковчега", но не так много, как ему бы хотелось. Слишком значителен был пробел в его знаниях, и это краткое общение, случившееся сразу после прибытия "Ковчега", скорее разогрело аппетит Аксера, чем удовлетворило его.

– Тебе мало? Отлично, – сказал шпион автоботов. – Езжай на Велоситрон и подожди Мегатрона там. Он скоро будет.

Аксера такой план не устраивал, но он решил, что раз уж Мегатрон последует за "Ковчегом" на Велоситрон, то и на Джанкион может заявиться. Так что скоро Аксер лично с ним встретится, и, судя по всему, скорее раньше, чем позже.

А пока что на повестке дня оставался вопрос с Ширболтом. Аксер в уме перебрал свои козыри. Даже если убийство свяжут с ним, у него достаточно тузов, чтобы избавиться от этой проблемы.

Он смотрел на Оптимуса Прайма – лидера автоботов (лидера, осознал он, всех своих врагов). Смотрел на своего смертного врага – бывшего архивиста. Аксер ушел в то судьбоносное путешествие в тот самый день, когда Высший Совет провозгласил Ориона Пакса новым Праймом. И теперь, глядя на этого трансформера, он не видел могучего лидера Сопротивления. Он видел самозванца. Как он может противостоять Мегатрону?

Аксер был частично убежден, что сможет, воспользовавшись эффектом неожиданности, сам уничтожить Оптимуса Прайма. Но он не протянул бы так долго в сложной профессии охотника за головами, если бы слишком торопился в выборе цели. Аксер ждал и наблюдал. И надеялся, что Мегатрон появится все же раньше, чем вся эта история приблизится к своему неотвратимому финалу.



Когда в компании Джазза и Сильверболта появился Рэчет, оказалось, что их сопровождают Хаунд и Сайдсвайп.

– Мы решили, что дело серьезное, и захотели сами посмотреть, – пояснил Хаунд. – Не возражаешь против небольшой толпы?

– Давайте пока не будем привлекать к этому так много внимания, – сказал Оптимус Прайм. – Где Праул?

– Он сказал, что получил зацепку по этому Аксеру от одного из джанкионов и теперь хочет ее проверить, – сказал Джазз.

Оптимус Прайм кивнул.

– Хорошо. Сайдсвайп, ты и Джазз осмотрите местность. Убедитесь, что за нами сейчас не наблюдают джанкионы.

– Есть, – сказал Джазз. – Пошли.

Рельеф планетоида был таким сложным, что кибертронцы могли по нему перемещаться в альт-форме только по дорогам, выдолбленным для транспорта прямо в мусоре. Двое автоботов вылезли на гребень холма и направились от места своей первой высадки туда, где они впервые повстречали Рэк-Гара.

– А это не Аксер? – спросил вдруг Хаунд.

Оптимус Прайм огляделся: вниз по склону трясся серо-голубой внедорожник на огромных колесах и с красными фарами.

– Похож, – сказал Сильверболт. – Интересно, куда это он?

– Найди Праула, Хаунд, – сказал Оптимус Прайм. – Срочно, найди Праула сейчас же!

– Постараюсь побыстрее, – ответил Хаунд.

Оптимус Прайм и Сильверболт смотрели, как внедорожник огибает стоянку корабля, который, по их мнению, принадлежал Аксеру, и поворачивает назад к месту их посадки, ничуть не задержанный пересеченной местностью. Едва вернувшись на дорогу он сразу принял облик Аксера, после чего подозрительный бот быстренько исчез в том направлении, куда ушел Сайдсвайп.

– Ты же не думаешь, что он следит за Сайдсвайпом? – спросил Оптимус Прайм.

– Может быть, – сказал Сильверболт. – Только зачем?

– Таких "зачем" очень много, когда дело касается Аксера, – сказал Оптимус Прайм.

– Это точно, – подтвердил Сильверболт и глянул вниз, на Рэчета, который сейчас тщательно осматривал тело Ширболта. – Когда вернется Праул, мы перенесем тело к Рэк-Гару.

– Не торопи меня, – сказал Рэчет.

– Никто тебя не торопит, – сказал Сильверболт.

– И не говори со мной, – сказал Рэчет.

– Тогда прекрати... а, не важно, – сказал Сильверболт. – Прайм, хочешь, я последую за Аксером?

– Не стóит. Я не хочу сейчас привлекать внимание, – сказал Оптимус Прайм.

Он не хотел обнаруживать боевые качества Сильверболта. Джанкионы не казались враждебными – по сути, они казались совершенно равнодушными к миссии автоботов – но труп у ног Оптимуса Прайма служил доводом в пользу того, что лучше уж выдавать как можно меньше, на случай, если кто-то из местных лелеет недобрые намерения.

– Тебе не понравится, – сказал Рэчет, возвращая Оптимуса Прайма на грешный Джанкион.

– Что именно мне не понравится? – спросил Оптимус Прайм.

Появился Праул, и Оптимус махнул ему рукой:

– Мы сейчас услышим заключение Рэчета. После этого ты сможешь отправиться за Аксером, – сказал он. – Мы только что его видели.

Праул кивнул, а Рэчет выпрямился:

– Я сразу перейду к делу, – сказал он. – Смерть этого бота была насильственной и внезапной. Удары были нанесены по затылку и шее. Его убили в другом месте, но перенесли сюда: на его пятках и на кистях остались следы волочения. Полагаю, он работал на том возвышении, там его подстерегли, а потом притащили сюда. Аксер может быть как связан, так и не связан с этой историей напрямую.

– Ты о чем? – с неверием в голосе переспросил Праул. – Каковы шансы, что он был заперт на корабле Аксера, а Аксер об этом ничего не знал?

– Мы не знаем наверняка, что это судно принадлежит Аксеру, – возразил Рэчет.

– Принадлежит, – сказал Праул. – Только если ты не найдешь и не покажешь мне другого джанкиона, который не джанкион на самом деле, и пробыл здесь меньше, чем остальные. Это судно принадлежит именно такому боту. И этот Аксер – такой бот.

– В том-то и дело, – сказал Рэчет. – Такие могут найтись. Хотя я не совсем об этом. Скажу тебе так: кто-то здесь не тот, за кого себя выдает.

– Не томи, – сказал Сильверболт. – Объясни уже.

– Ну, я сравнил степень распада энергона этого бота с четко установленной шкалой о которой, по крайней мере, Праул уж точно знает... знаешь, Праул?

– Знаю.

Рэчет кивнул и продолжил:

– Провел краткий анализ, чтобы удостовериться, что в местной атмосфере или в условиях, ничего не могло повлиять на скорость распада. Ничего не нашел, и поэтому могу сказать, что скорость разложения тут примерно равна кибертронской.

– И? – вопросил Оптимус Прайм, надеясь сократить грядущую часть разъяснений Рэчета.

– И, – сказал Рэчет, не глядя на Оптимуса Прайма, – обнаружил, что этот бот был убит сразу после нашего прибытия на Джанкион. Мне нужно изучить все первые логи корабля. Однако, учитывая, где и когда мы вышли из "Ковчега" и встретились с Рэк-Гаром, я думаю, что этот бот был мертв почти...

– Рэчет! – раздраженно перебил Праул. – Давай ближе к делу! Он был жив, когда я беседовал с ним в день нашего прибытия или нет?

Рэчет помолчал, словно бы еще раз взвешивая все "за" и "против", прежде чем произнести:

– Нет. Не был.

Праул, который уже приготовил реплику в расчете на совсем другой ответ, подавился словами:

– Что... – начал он.

– Этот бот был мертв, когда ты говорил с тем, кто выдавал себя за него, – сказал Рэчет. – Я уверен на сто процентов. Это подкреплено анализами. Точно.

Последовала тишина, в ходе которой каждый, в своем темпе, пришел к неизбежному выводу. Однако, даже осознав истинность слов Рэчета, Оптимус Прайм не мог себя заставить ему поверить:

– Значит ли это...? – он покачал головой. – Нет, этого не может быть.

– Чего не может быть? – спросил Сильверболт.

– Оборотень, как говорят легенды... – сказал Оптимус Прайм.

Праул вновь совладал со своим голосом:

– Ты всегда подыщешь легенду.

– Предполагается, что оборотни – потомки Амальгамуса Прайма, – сказал Оптимус Прайм. – Мастера иллюзий Праймов. Я не знал, что они еще остались...

– А есть кто-то похожий на Ширболта? Может ты с ним беседовал, Праул? – вмешался Сильверболт.

– Вероятно, – неохотно признал Праул. – Откуда мне знать?

– Неоткуда, в том-то все и дело, – сказал Джазз. – Прайм, если у нас тут завелся оборотень в округе... То есть я хочу сказать, Прайм, это же просто легенды, так?

– Было время, когда Тринадцать тоже считали легендой, – сказал Оптимус Прайм. – Как выясняется, не все старые истории лгут. Может быть и оборотни...

Он не мог заставить себя произнести это вслух, но подумать мог. И знал, что то же самое сделали и другие автоботы: если среди них был оборотень, то как узнать кто именно?

Появился Рэк-Гар, посмотрел на сломанный корпус Ширболта, а затем поднял взгляд на Оптимуса Прайма:

– Как вы нашли его? Что вы тут делали?

– Сложно объяснить, – сказал Оптимус Прайм. – Это корабль Аксера, так?

– Это совсем новый корабль, – ответил Рэк-Гар.

– Значит ли это, что он принадлежит Аксеру?

Рэк-Гар кивнул.

– Значит. Мы не видели здесь ничего новее. Только если пройти через Космический мост, но мы никогда им не пользуемся, потому что это опасно и боты умирают! Слишком мало нас на Джанкионе, чтобы умирать впустую!

Но прежде чем Рэк-Гар успел слишком сильно завестись, Оптимус Прайм постарался отвлечь его внимание:

– Рэк-Гар. Вы можете проходить через один из ваших Космических мостов?

– Можем. Но не станем! Слишком опасно.

– Через который?

– Три из них никуда не ведут, – сказал Рэк-Гар. – А один, вон тот, – он указал на самый дальний мост, едва различимый с того места, где они стояли. – Он ведет в пустоту. Мы были там несколько раз, чтобы разобрать обломки кораблей и принести пару из них сюда. Я не знаю, почему кто-то построил мост, который ведет в пустоту. Зазря силы потрачены! Плюс опасно!

– А что в этом опасного? – спросил Сильверболт.

Автоботы не могли не отметить неожиданную ясность ума Рэк-Гара. И это их немного беспокоило.

– Идите туда, возвращайтесь и скажите мне, что там опасного, – ответил Рэк-Гар. Он опять уставился на поломанное тело Ширболта. – А перед этим скажите, кто из вас это сделал.

Момент был опасным. Рэк-Гар не был самым хитрым ботом на свете, но он был большим и злым и, как лидер джанкионов, остро чувствовал свою ответственность. Оптимус Прайм слишком хорошо представлял себе, какой оборот примут дела, если Рэк-Гар решит, что автоботы – враги; велоситронская история готова была вот-вот повториться.

"Гражданская война, – думал он. – Она преследует нас повсюду".

– Рэк-Гар, – сказал Оптимус Прайм. – Мы считаем, что среди нас оказался предатель еще до того, как мы покинули Велоситрон.

– Плевал я на Велоситрон! – закричал Рэк-Гар. – Я даже не знаю, что такое Велоситрон! Скажи мне, кто это сделал! И этот бот пойдет в утиль!

– Тут есть одна проблема, – сказал Оптимус Прайм.

Рэчет выступил вперед и ответил за него:

– Видишь ли, Рэк-Гар, бот, который это сделал, после убийства продолжил разгуливать вокруг, притворяясь Ширболтом.

Рэк-Гару было тяжело это осмыслить, но справился:

– Камуфляж?

– Нет, – сказал Рэчет. – Оборотень.

– Ты хочешь, чтобы я поверил в оборотней?! – взвился Рэк-Гар. – Ты думаешь, у меня хлам в голове?

– Нет, мы так не думаем, Рэк-Гар. Мы сами в это не верили, пока не нашли труп, – сказал Оптимус Прайм. – Рэчет, объясни детали.

Рэчет рассказал про скорость распада энергона в теле кибертронцев и про то, как вычисление этой скорости ведет к неизбежному выводу: Ширболта видели разговаривающим с Аксером, а так же беседующим с Праулом уже после своей смерти.

– Единственное объяснение – оборотень занял место Ширболта, – сказал он. – И даже принимая во внимания все доказательства, мы бы поостереглись этому верить, не случись других странных событий на Велоситроне.

– Мусор! Продолжай! – потребовал Рэк-Гар. – Хочу знать!

Светлая голова Рэк-Гара потрясала воображение, и Оптимус Прайм решил воспользоваться предоставленным шансом. Он опять взял слово и принялся рассказывать Рэк-Гару о попытке уничтожить "Ковчег" и о том, как их краткое расследование натолкнуло автоботов на мысль о предателе:

– В то время мы думали, что предатель просто умен и поэтому избегает поимки, – сказал Оптимус Прайм. – А сейчас мы решили, что он может быть оборотнем. Мы видели бота, похожего на Ширболта после того, как сам Ширболт уже умер. И мне жаль, что мы не пришли к этому выводу раньше.

– И мне жаль, – сказал Рэк-Гар.

И подумав, добавил:

– Но прошлое – мусор! Кто этот оборотень? Мы должны найти его и наказать. Если идет Мегатрон, мы должны найти оборотня заранее.

И еще немного подумав, продолжил:

– Аксер виноват. Я его сам разломаю! – сказал Рэк-Гар.

– Почему ты так решил? – спросил Рэчет.

Праул усмехнулся последним словам Рэчета.

– Сколько еще доказательств тебе нужно?

– Мне больше не нужно, – сказал Рэк-Гар. – Я пойду и найду Аксера. И вы с ним поговорите. Я восстановлю порядок на Джанкионе!

– Отлично! – сказал Оптимус Прайм. – Тогда я хотел бы попросить тебя кое о чем еще.