Глава 2.

Каждый его шаг отдавал эхом в пустом коридоре клиники. Сейчас было время обеда, поэтому пациентов, как и медперсонала, не было на виду. Доктор Вейв завернул за угол, в другой коридор, который вел в его собственный кабинет. Предстоящий разговор не особо его вдохновлял, но выбора не было.
Медик подступил к деревянной двери, взялся за ручку, но открывать не спешил – до него донесся фрагмент разговора:

- Перестань, Рон! Ты должен радоваться, что он очнулся! – с приглушенным всхлипом упрекнула жена своего мужа.

- Радоваться, что мой сын буйный психопат? – сухо проронил мужчина.

- Не смей его так называть!

Не обнаружив в этом разговоре ничего интересного, Саймон Вейв открыл дверь и вошел в свой рабочий кабинет, пресекая дальнейшие споры супругов.

- Здравствуйте, мистер и миссис Уитвики, - учтиво поздоровался врач. – Очень благодарен вам, что вы смогли приехать, несмотря на занятость.

- Нужно покончить с этим поскорее… все мы знаем, чем всё это обернулось в прошлый раз… - нахмурился отец Сэма Уитвики, без предисловий переходя сразу к делу.

Доктор Вейв кивнул и перетащил свой стул от письменного стола, заваленного разнообразными папками и бумагами, поближе к кушетке, на которой сидели супруги Уитвики, поставив его так, чтобы при разговоре смотреть собеседникам в лицо.

Мать его пациента сидела очень скромно, согнув спину и теребя в руках белый платок. Нет, она не плакала, но, судя по покрасневшим щекам, недавний спор с мужем чуть не вывел бедняжку из себя. И таких споров в их семье было не счесть, поэтому платочек на всякий случай всегда был при ней.

Мистер Уитвики явно был недоволен тем, что его вырвали с работы. Тучный мужчина сидел слева от жены, скрестив руки на груди и недовольно пялясь в стену. Саймон его не винил. Мистер Уитвики тратил много денег, чтобы его сына содержали в должных условиях и предоставляли ему лучшее лечение, которое уже много лет не давало результатов. Было больно смотреть, как семья буквально рушилась из-за болезни их сына.

- Кхм, - врач прочистил горло. – Во-первых, примите мои поздравления, я не меньше вашего рад, что Сэм, наконец, очнулся, - Джуди вздохнула и легонько улыбнулась, а Рон только фыркнул. – А вызвал я вас, чтобы обсудить план его дальнейшего пребывания здесь.

- Что? – встрепенулся мужчина, своей резкостью напугав жену. – Хотите еще больше денег с меня содрать за его нахождение здесь?

- Что вы, конечно же, нет, - поспешил успокоить доктор. – Я имел в виду план его дальнейшего лечения.

Рон Уитвики махнул рукой и расстегнул верхнюю пуговицу на воротнике своей клетчатой рубашки – на улице было жарко, а в помещении уже неделю не работал кондиционер.

- Все будет, как всегда. Скажите мне, док, сколько раз Сэм уже приходил в себя после своих прогулок с роботами-пришельцами в бреду?

- Три раза. Этот четвертый.

- И каждый раз вы старались его лечить: пичкали таблетками, показывали картинки с кляксами и вправляли мозг путем милых бесед со специалистами. И что в итоге? Он опять впадает в этот свой бред.

- Рон, - испуганно заговорила женщина, глядя на супруга с неким упрёком. – Ты что, не хочешь лечить нашего мальчика?

- Я хочу его лечить, Джуди! Но я хочу, чтобы на этот раз все получилось!

Мистер Уитвики выхватил из рук жены чистый белый платок и вытер им промокший от пота лоб. В последнее время ему было все сложнее себя сдерживать, он смотрел, как другие отцы проведывают своих детей в общежитиях престижных университетов, и ему было… не то чтобы завидно, скорее, просто горько, ведь своего сына он навещает в психбольнице.

- Я думаю, что все может получиться, - обнадежил Вейв. – Сейчас появились новые препараты. Но главное, чтобы ваш сын вызнал, что у него проблемы и ему нужно лечение.

- Ну, допустим… - согласился Рон. – Что вы предлагаете?

- У меня есть три варианта, их можно использовать как комплексно, так и по отдельности.

Саймон сделал паузу и после того, как супруги Уитвики кивнули, продолжил:

- Первый метод: прием нейролептиков и психиатрическая терапия.

- Кажется, это не очень действенные методы, - прошептал Рон, но врач его проигнорировал.

- Еще возможен вариант электросудорожной терапии, - супруги непонимающе переглянулись, чем дали понять, что нужна расшифровка. – ЭСТ еще называют электрошоком. Метод, безусловно, не самый приятный, но, возможно, в случае Сэма он сработает.

- Ни за что! – выпалил Рон, вскакивая с места. – Я не позволю, чтобы моему сыну через мозг пропускали ток!

Джуди не растерялась и принялась успокаивать мужа, усаживая его обратно на кушетку.

- Этот метод не вызывает у нас особого доверия, мистер Вейв, - сказала она.

- Хорошо. Подозреваю, что и третий вариант не вызовет доверия… но я все равно вам расскажу о нем. Есть экспериментальный антипсихотический препарат. На людях его уже испытывали, и у трех из пяти пациентов наблюдалась ремиссия всего через пару месяцев.

- И чем же нас это может не устроить? – спросил отец семейства Уитвики.

- Есть риск. Только трое из пяти, остальные два впадают в длительную кому, и их состояние не меняется к лучшему. Поэтому препарата до сих пор нет на фармацевтических рынках.

- Нет, - твердо сказала Джуди, покачав головой. – Я не буду рисковать здоровьем Сэма. Припишите ему первый вариант – обычная терапия. Может, на этот раз нам повезет.

Отец Сэма что-то невнятно пробурчал, но, в целом, согласился с решением своей жены.

- Мистер и миссис Уитвики, нам остается только надеяться, что ваш сын поймет, насколько же важно для его выздоровления избавиться от этих бредовых мыслей о роботах-пришельцах.

***

Опять эта вездесущая пыль, мусор под ногами и разрушенные небоскребы где-то далеко вверху. Слышен грохот, скрежет и девичий плач. Всё выглядело как-то мутно, словно сквозь пелену, но зато отчетливо ощущалось. Карли взяла его за плечо и встряхнула, чтобы привести в чувства. Он слышал, как она испуганно произносит его имя, просит очнуться, что-то говорит об опасности, но Сэм был слишком уставшим, чтобы хоть как-то на это реагировать. Он ощущал во рту привкус крови: соль и железо. Голова просто раскалывалась от неимоверной боли, и это все было более чем реально.

Тело свела судорога, и Сэм распахнул глаза, тяжело дыша. Белый потолок со светильниками… снова. Он попытался пошевелиться, но это было невозможно, по вполне понятной ему причине. Неужели все, что он ощущал, было всего лишь сном…

Парень провел вот так уже три дня с момента первого пробуждения в этом месте. Сколько бы его не накачивали наркотиками, чтобы не буйствовал – всё бесполезно, вот так просто смириться со своим положением он не желал. После второго пробуждения мать уговорила врача отпустить ее сына, поэтому с него сняли ремни, но эта идея оказалась не самой лучшей для всех.

Невольный пациент отчетливо помнил события, предшествующие его попаданию сюда: его отбросило взрывной волной, он упал, увидел красное пятно на асфальте и понял, что разбил себе голову. Это навело на мысль, что раз все эти галлюцинации с психушкой вызваны травмой, то он может снова очнуться, если и тут травмируется подобным образом. Попытка не увенчалась успехом – стены тут были слишком твердыми, как для продукта собственного галлюциногенного бреда. Благо, его успели схватить и накачать успокоительным до того, как он решился повторить попытку.

С тех пор его никто не проведывал, и все время он проводил в таком положении: привязанный к койке, накачанный транквилизатором, абсолютно беззащитный и ничего не понимающий.

Сэм нахмурил лоб – шишка до сих пор побаливала. Зато у него было время поразмыслить, многое вспомнить. И, когда его мозг очистился от наркотической пелены, создаваемой лекарствами, и он начал более-менее трезво соображать, то осознал, насколько же глупо выглядел его поступок с попыткой проломить себе череп. Казалось бы, а почему его должно беспокоить мнение этих порождений десептиконских технологий по управлению человеческим сознанием? Но постепенно Сэм начал сомневаться в собственных выводах…

Парень зажал в пальцах мягкую ткань своей простыни и прочувствовал каждую ворсинку. Если это действительно иллюзия, то она была просто потрясающе детальной. Даже не верилось, что десы, которым было, в сущности, плевать на людей, их жизнь и традиции, так точно воссоздали такие мелочи.

Он опять нахмурился. Ничего не вязалось в кучу, его разум совсем растерялся. Здесь было так… пусто и одиноко, а главное – скучно. Очень скучно. Это буквально сводило с ума.

Как и все дети, Сэм в свое время ездил в летние лагеря, чтобы отдохнуть и набраться сил перед новым учебным годом. В одном из таких лагерей он умудрился подхватить ангину. Хоть на дворе и было жаркое лето, но бактерии на это внимания не обращали. Чтобы Сэм не заразил остальных детей, его перевели в изолятор, который находился при медпункте. Там мальчик провел долгую неделю в полном одиночестве, ибо заболел только он один. Все что ему оставалось делать: спать, есть, смотреть в окно, как играют его сверстники, и снова спать. Это поистине было худшее время, проведенное в лагере – целая неделя полной изоляции и бездействия. Сэм чуть от скуки не умер тогда!

А сейчас ему как никогда хотелось снова оказаться там… Ибо, по сравнению со здешними условиями, те были просто раем. В сущности, ничего не поменялось, он по-прежнему не выходил наружу, ни с кем не разговаривал, лежал на кровати… только теперь был еще и привязан к ней. Прочные кожаные ремни сковывали запястья, щиколотки и опоясывали ему грудь так, чтобы он не мог приподняться на локтях.

- Это всего лишь меры предосторожности, чтобы усмирить твое буйство, - любезно сообщил его лечащий врач десептиконского происхождения. – Мы тебя освободим, когда согласишься сотрудничать.

Вспомнив это, Сэм лишь фыркнул. У него сильно затекла спина и конечности, даже не было возможности перевернуться на бок. Отвязывали его только, чтобы он поел местной стряпни и сходил в туалет. Несмотря на то, что за три дня появилась заметная щетина, бриться ему не позволяли – боялись, что он совершит суицид, перерезав глотку лезвием. Сэма это даже слегка оскорбляло, хотя после фокуса с пробиванием стены головой он даже не удивлялся такому решению наблюдающего за ним медперсонала.

Единственной компанией для умирающего от скуки и унижения пациента был санитар, которого приставили следить за парнем и периодически отстегивать, чтобы тот мог справить нужду, поесть, принять лекарства или просто походить по комнате во избежание появления пролежней. Это был хмурый мужчина, среднего роста, но довольно крупного телосложения. Несмотря на то, что внешне ему было не больше пятидесяти лет, его волосы покрыла седина. Санитар не сидел с подопечным все время, а приходил через каждые полчаса, спрашивая, не желает ли тот чего-либо, причем звучало это с легкой издевкой. Парню казалось, словно смотритель его слегка недолюбливает, а может, он просто недолюбливал всех психов в этой клинике, тут было над чем пофантазировать.

«Надо спросить, как его зовут», - подумал Сэм про себя. – «Хоть с кем-то мне нужно поговорить».

Желание исполнилось через пять минут – дверь скрипнула, и в проем вошел мужчина в медицинской форме блекло-зеленого цвета, как и у всего медперсонала клиники. Он, как всегда, был хмур и недоволен неизвестно чем.

- Я… - начал Сэм, когда человек подошел к его кровати, проверяя крепления на ремнях, – … хочу в туалет.

- Уже ходил тридцать минут назад, у тебя недержания мочи?

Уитвики возмущенно скривился – это все было просто каким-то парадом унижений! И этому человеку то точно не выскажешься, что президент вручил Сэму медаль, поэтому с ним нельзя так разговаривать. Судя по всему, тут ему медаль никто не вручал.

- Нет! Я хотел умыться после сна… - пациент жалостно сложил брови домиком и откинулся на подушку. Конечности настолько затекли, что он готов был говорить все, что угодно, лишь бы его отвязали.

- Тебе и так нормально, - был краткий ответ.

Сэм-то знал, что было не нормально.

- Как вас зовут? – внезапно задал вопрос парень, когда санитар, проверив ремни, уже был готов удалиться. – Хоть это мне можно знать?

Мужчина уставился на него с недоверием, но имя все-таки назвал.

- Меня зовут Аарон, но ты можешь называть меня мистер Хайд.

Сэм опешил, неужели не ослышался? Хотя он никогда особо близко не общался с оружейником, но в человеческом обличии себе его представлял не так. Если быть откровенным, то он вообще не представлял, как трансформеры могли бы выглядеть, будь они людьми. Да и поведение этой человеческой версии не соответствовало действительности… наверное.

- Как-как? – на всякий случай переспросил парень. – Айронхайд?

- А-а-р-о-н Х-а-й-д, - повторил работник клиники по слогам.

- У меня галлюцинации, а не слабоумие, - обижено огрызнулся Сэм, хотя это подкинуло ему пищу для размышлений.

- А по тебе и не скажешь. Сейчас сюда придет твой врач, на этот раз постарайся его поприветствовать не ударами головой об стену, а как-то более адекватно. Усёк?

Сказано это было с легкой угрозой, и Уитвики не осмелился спорить, просто согласно закивав.

«Вот и поговорили», - подумал Сэм, когда человек в медицинской форме покинул его палату. Теперь было ясно, зачем тот приходил – проверить, надежно ли привязан псих и не кинется ли на кого-нибудь.

Значит, тут еще и автоботы? У Саундвейва очень изощренное чувство юмора, раз он решил совсем свести жертву с ума этой путаницей. Сэм в очередной раз попытался сдвинуться с места, но это не увенчалось успехом. Просто лежать и смотреть в потолок ему не хотелось… Оставалось только размышлять и вспоминать.

Он прошелся по кое-каким событиям с того момента, как впервые понял, что его машина – инопланетный робот. Воспоминания были обрывчатыми, как старая кинолента: некоторые эпизоды были четкими, а некоторые – нет, но все это точно было настоящим! Он убегал от своей ожившей машины, пытался спасти куб от Мегатрона в Мишн Сити, познакомился с соседями по общежитию в колледже, вместе с другом и девушкой удирал от десептикона-претендера Эллис…

Эллис. Это имя почему-то показалось очень важной зацепкой в попытке понять, что с ним сейчас происходит. И речь была не в том, что эта человекоподобная десептиконша могла что-то важное знать, а в том, что она так мастерски притворялась… Её нельзя было отличить от человека.

Внезапно Сэма осенило. Может быть, все это не плод его воображения и не голограммы, которые в его мозг запускает какое-нибудь хитромудрое устройство десептиконов? Может быть, все это реально, но эти люди на самом деле скрытые десептиконы? Но зачем им прилагать столько усилий ради удерживания его здесь? Им проще было бы убить… Или он нужен как заложник?

Десептиконы не могут так наивно полагать, что если они пригрозят Оптимусу убийством Сэма, то тот сдаст им всю Землю ради спасения своего друга… Оптимус был очень благородным и добрым мехом, но в данном случае он не сможет пожертвовать жизнями миллиарда ради спасения одного единственного человека. Хотя… никто не сказал, что десы не попробуют обыграть эту карту.

Это все давало Сэму надежду на спасение из дурдома. Но он не в состоянии что-либо предпринять, будучи привязанным к койке и напичканным таблетками. Для того чтобы узнать правду нужно выбраться наружу, туда, за ворота клиники. Или для начала, хотя бы во двор.

Эллис мастерски притворялась, что позволило ей приблизиться ко мне, мелькнуло в голове Сэма. Почему бы не попробовать…

Если он хочет выбраться отсюда, то ему нужно завоевать доверие «тюремщиков». А для этого придется сотрудничать и соглашаться с их условиями. Да, это унизительно, но так появится шанс сбежать.

- Сэмюель? – голос словно вывел парня из глубокого транса, и он испуганно уставился перед собой.

У его кровати стоял высокий мужчина с черными волосами и холодным взглядом. На нем был надет идеально выглаженный белый халат, а в руках он держал пластиковую доску-планшет.

Признаться, Сэм так увлекся планированием методов обмана десептиконов и возможного побега, что даже не обратил внимания, что к нему кто-то подошел.

- Сэмюель, - повторил врач, когда убедился, что на него обратили внимание. – Надеюсь, тебе уже полегчало? Тошнота, головные боли, психозы не беспокоят?

- Нет, я хорошо себя чувствую, если не считать эти ремни, доктор Вейв.

- Всего лишь мера предосторожности, - напомнил он. - В предыдущий раз ты повел себя крайне агрессивно. В первую очередь, ремни защищают тебя от собственных необдуманных поступков.

Сэму захотелось сказать что-то дерзкое или просто плюнуть в лицо этому наглецу, но так он точно не сможет воплотить свой план в жизнь.

- Да, - притворно согласился пациент. – Я все понимаю.

- Хорошо, - улыбнулся мистер Вейв. – Сэмюель, я только что общался с твоими родителями. Мы обсуждали твое лечение.

- Можно мне с ними увидеться? – перебил парень.

- Прости, но не стоит. Их присутствие может оказать на тебя дестабилизирующий эффект. Тебе лучше избегать лишних потрясений и стрессов.

Уитвики еле сдержал ироническое фырканье. Если так хотели сохранить его от стресса, почему не оставили подыхать посреди разрушенного Чикаго, а притащили сюда и издеваются? Но вслух он, разумеется, сказал не это:

- Если вы так говорите, то это, наверное, правильно.

- Да, Сэм, я рад, что ты начинаешь понимать, - еще одна улыбка, на этот раз теплее, чем предыдущая. – Видишь ли, ты болен, у тебя шизофрения, но просто таблетками это не вылечить. Ты теряешь связь с реальностью, потому что сам же это позволяешь. Ты должен захотеть излечиться, отпустить свой бредовый придуманный мир, тогда у нас будет шанс вернуть тебя в норму.

Не дожидаясь ответа, человек в белом халате положил доску-планшет на подоконник и принялся отстегивать ремни, удерживающие Сэма: сначала ноги, а затем руки и грудь. Парень присел и потер запястья – на коже выступили синяки.

- Спасибо… - рассеяно буркнул он, будучи крайне удивленным этим жестом.

- Сэм, ты должен понять, я не смогу тебе помочь, если ты сам этого мне не позволишь, - мягко объяснил медик. - Мы не будем начинать курс лечения, пока ты не дашь согласия, иначе ничего не выйдет, понимаешь?

Уитвики снова кивнул. Да, это был его шанс, все складывалось подозрительно хорошо для него, но сколько бы он не пытался найти подвох в словах мистера Саймона Вейва, ему это не удавалось. Тем не менее, он не собирался терять такую возможность.

- Я жду ответа, Сэмюель, - голос лечащего врача приобрел строгость. – Ты согласен помочь нам излечить тебя?

- Да, доктор, я согласен избавиться от десептиконов в моей голове.