На следующий день Скурдж и свипы сбили автоботского разведчика Космоса, следившего за десептиконской базой, и почти сразу на Чаар прибыла освободительная команда во главе с Родимусом и его неизменным советчиком Ультра Магнусом.
Когда началась стычка, Гальватрон всё время мазал и не попадал ни в одного автобота. Циклон отдувался за двоих, прикрывая босса.
- Повелитель, да что с вами сегодня?!
Повелителю мешали страхи, нагнанные вчера на самого себя. Он ещё немного помазал, а потом уменьшил мощность выстрелов и стал честно, пусть и малоэффективно, палить по автоботам, пока они не разгруппировались и не попытались проникнуть на базу, чтобы забрать соратника.
У Гальватрона всё валилось из рук в этот день, и военная тактика тоже. В конце концов, видя, что силы противника превосходят и дело принимает угрожающий оборот, он сам приказал освободить Космоса. Десептиконы выкинули коротышку из окна базы, автоботы тотчас же подхватили его и сделали заключение, что пока что больше нечего здесь делать. Через несколько минут огоньки их реактивных двигателей уже потерялись среди звёзд.
- Сегодня я был не в полной силе, но в следующий раз ты мне за всё поплатишься, Родимус! - прокричал Гальватрон вслед улетающим врагам.
Он ясно осознавал, что скверное расположение духа и боязнь стрелять - следствие прочитанного накануне треклятого старого файла о призраке. Уже не впервой. И каждый раз преследовало то же самое: навязчиво лезущие в оперативку размышления, неясные тревоги... Но через два-три дня этот дискомфорт проходил сам собой, интригующая теория снова прятала свою остроту в дальние кластеры сознания, и жизнь возвращалась в прежнюю колею.
Помнится, однажды Скандалист подкалывал его, тогда ещё Мегатрона, по поводу "беспричинной" угрюмости. И Мегз никогда, никогда не говорил причины своего угнетения, хотя соблазн поделиться ею даже с противным сикером был велик. Ещё и злорадно переслать ему тот файл; пусть читает, пусть тоже сомневается в смысле жизни. Но так и не переслал, и теперь хвалил себя за эту осторожность.
"Скандалист постоянно доставал бы меня и после своей смерти! А я бы не знал, как от него избавиться! Позорно плестись к Вектору Сигме за помощью? Как хорошо, что меня обошла эта необходимость".
Трансформеры верили, что Вектор Сигма в состоянии управляться с привидениями. Как приписывали ему и кучу других сверхъестественных способностей.
Прошёл месяц, два; прошло пять с половиной месяцев. Гальватрон снова надолго забыл о вредном файле, а про случай с Космосом старался не вспоминать, как и о любой неудаче, произошедшей по собственной вине. А их хватало.
И вот однажды...
Однажды он лежал в своей комнате на базе и спал. Проспал уже около трёх земных часов, что для трансформера вполне достаточно, и, когда его микросхемы как следует охладились, а Искра дефрагментировалась, пришло время выходить из спящего режима. Включил оптику, повернулся на бок, приготовившись встать, и тут увидел висящий перед ним в воздухе... призрак Скандалиста.
- Привет, неудачник неисправный! - послышался знакомый писклявый голос.
Гальватрон в ступоре сполз с кровати и сперва не мог даже закричать: недоумение и ощущение полной невероятности ситуации на время лишили его дара речи.
"Как?!!" - только и смог подумать он в первую секунду, когда призрак навис над ним, уставив руки в боки, ехидно улыбаясь той самой кривой улыбочкой.
В следующую секунду, лихорадочно пропуская через свой процессор десятки предположений, Гальватрон пришёл к жуткому озарению. В его мыслях возникла теория, невероятность которой не привидится даже квинтессону в кошмарном сне про квинтиллионные доли процента и квинтиллионы кубических километров! Что, если тем выстрелом в небо, сделанным пять с половиной месяцев назад, Гальватрон попал - да, попал, как это ни ошеломительно, в Скандалиста?! Самое страшное опасение, самое нелепое совпадение, самое нежелательное стечение обстоятельств...
Гальватрон действительно ощутил себя неудачником.
- Чего молчишь? - обратилось к нему привидение. Яркое, цветное, говорящее, как и в прошлый раз.
Оранжевая пушка покоилась на тумбочке-подставке позади Гальватрона. Он встал и, не сводя глаз со Скандалиста, нащупал её рукой.
- Хи-хи-хи-хи! Ты надеешься причинить мне вред?
- Ты не должен был снова так умереть! Шлак! Как я попал в тебя?!! - Гальватрон наконец-то открыл рот.
Но тут призрак обернулся в сторону двери, словно что-то услышав, и исчез.
- Куда? Ану стой! - он окликнул его, но напрасно.
Через несколько секунд за дверью послышались шаги. Гальватрон узнал походку Скурджа и заблаговременно крикнул, чтобы тот убирался вон. Но Скурдж всё равно заглянул.
- Повелитель, что у вас стряслось? Кто-то здесь был?
- Это моё дело; пошёл отсюда!
"Наш псих опять не в настроении..." - решил Скурдж и молча удалился.
Псих, в отвратительном расположении духа, несколько дней почём зря придирался ко своим подчинённым, оглядывался на каждый шорох, - в общем, вёл себя так, будто хотел спрятаться от кого-то вездесущего.
И псих знал, точно знал: призрак ещё вернётся, с новыми пакостями. Скорее всего, опять вселится в кого-то. Хоть бы не в него самого.
Шёл седьмой день после случая с призраком. Десептиконы устали гадать, почему их шеф так зол и стал вести себя как параноик, не объясняя причин этого. Бархан и Циклон, мимолётно обсуждая текущее состояние Гальватрона, пришли к выводу, что виной изменениям - ухудшение его психического состояния, как это ни прискорбно. И если в дальнейшем он будет ломаться всё больше и больше - то не останется иного выбора, кроме как...
С некоторых пор ставший осторожным Циклон подошёл поближе и мысленно передал Бархану-телепату свою идею. Тот еле заметно пожал плечами: что ещё остаётся делать. Ушастый на миг довольно сощурился. Окончательное сумасшествие Повелителя - его, именно его шанс стать на замену.
Мог ли раньше подумать Громовержец, что когда-то он придет к тому же желанию, что и Скандалист? Только не будет пытаться воплотить его столь безрассудно.
Запасы наворованного энергона уже истощались, и давно встала необходимость спланировать операции по добыче новых. Скудной энергии от солнечных батарей базы пока что не могло хватить на всех. Но повелителю в эти дни ничего не лезло в оперативку по этому поводу. Другие десептиконы тщетно заглядывали ему в рот, ожидая приказов лететь на Кибертрон.
Однажды Гальватрон сидел на складе и мрачно пил энергон, наконец задумавшись о новой поживе, которой ему Циклон уже прогудел аудиосенсоры за последнее время. Не хотелось даже пьянствовать; он раздавил остатки кубика об себя, встал и поплёлся на верхние уровни базы. Да, несмотря ни на что, завтра крайне необходимо собрать солдат, и вместе они полетят на Кибертрон, чтобы тайно (или не тайно; как получится) урвать у автоботов поживы.
Наверху оказалось пустынно, десептиконы разбрелись по своим делам кто куда. Прогуливаясь, он нашёл комнату со сваленными в кучу пустыми ящиками. Сел на один ящик, потом пересел на другой, и так проделал несколько раз, прежде чем понял, что ему просто не сидится, и начал пинать их туда-сюда. За этим бестолковым занятием его и застал Скандалист. Призрак появился за спиной и захихикал в своей обычной манере.
Гальватрон резко повернулся. "Он, зараза!"
И в уме сразу напомнился вопрос, на котором оборвался их прошлый разговор.
- Как я умудрился в тебя попасть?! - Гальватрон прямо-таки согнулся от бессильной злобы, скрючил пальцы и потряс ими перед собой.
- Сначала бы поздоровался, что ли, - надменно изрёк призрак.
В ответ раздалось лишь сопение.
- Эх. Так куда попасть-то? Разве ты не в меня целился тогда?
- Целиться в тебя? Нечего мне больше делать, кроме как твою орбиту рассчитывать... - Гальватрон выпрямился.
- Орбиту? Я про коронацию говорю, - озадачился Скандалист.
А потом посмотрел на живого со странным, пронизывающим выражением лица, и десептикон почувствовал, как через Искру словно пролетело нечто вездесущее. Обуял ужас: кажется, привидение надумало вселиться в него! Только не это!
Но Скандалист и не думал вселяться. Оставаясь на месте, он захохотал:
- Ха-ха-ха! Из пушки попасть? В космос-то стрелявши? Нетушки, миновало меня такое счастьице! Сам выкрутился. А твой малоэстетичный корпус мне и даром не нужен, остынь.
"Гадёныш прочитал мои мысли!" - осенило Гальватрона. Ощущение прикосновения к Искре, между тем, прошло.
- Да, прочитал, - подтвердил его опасения призрак, - И всю твою Искру считал только что, вот.
- Зараза. Правду о вас, призраках, говорят...
Скандалист только заулыбался наглее, с неким загадочным триумфом.
- Я явился поболтать, - призрак сел на один из ящиков, точнее, принял позу сидящего, но продолжал висеть в пространстве, и его ноги отчасти перекрывались поверхностью ящика, словно у трёхмерных моделек объектов в древних компьютерных играх.
Гальватрон опасливо сел на ящик напротив, и глухо спросил:
- Ну так скажи, как ты снова сдох.
- О-о, я хотел тебе поведать как раз об этом. Так слушай же, неудачник. И вы все здесь неудачники: вы не живёте, а существуете. Какой же я был глупенький, что вселялся в Циклона, что у Юникрона просил новый корпус. Но я прозрел! Там, на орбите, изломанный, всё дальше удалявшийся от Кибертрона, как я был зол на весь мир! И ты прекрасно знаешь это чувство, ты помнишь его, когда я тоже выбрасывал тебя в космос. Так вот: ты не смог, или не успел, пока тебя Юникрон не подобрал, а я - в одиночестве, даже без маячка, без последней надежды, на пути к смерти я осознал смысл жизни! - и призрак многозначительно поднял указательный палец.
- Хм.
- Жизнь бессмысленна, неудачник! Мы все живём, чтобы умереть.
- Так я тебе и поверил. Большей ереси не ляпал даже Оптимус Прайм!
- Ты хоть знаешь, что такое смерть? Настоящая смерть, а не аварийное выключение, когда бедная Искра остаётся лежать без сознания в теле. И вы ещё хороните таких сломавшихся, вместо того, чтобы оживить. Бывает, даже цвет не теряют, а вы их хороните! Лучше бы добили по-правильному сразу, раз уж починить не можете, а не повергали в вечный сон.
Гальватрону становилось всё более не по себе. Скандалист будто цитировал Плавителя. Но рано сдаваться!
- Не заговаривай сенсоры. Я хочу знать, как ты сдох.
- Конечно. Небось пригодится опыт. Так вот... Самое интересное, - тут Скандалист пригнулся и заговорил полушёпотом, хотя вокруг никого не наблюдалось, - Самое интересное, Галочка, - призрак вдруг назвал его столь фамильярно, - в том, что смерти нет! Я не умер, я получил бессмертие, понимаешь?
Призрак приподнял ладони рук в благоговейном жесте, а его лицо просияло радостным выражением. Гальватрон же помрачнел и согнулся ещё больше.
- Я сделал такую ошибочку, когда захотел вернуть себе тело, - продолжал призрак. - Но больше её не допущу, и не жди! Можешь порадоваться. И, чтобы исправить ошибочку, я из последних сил, из последних запасов топлива направил свой курс на Солнце! Интуитивно, наверное. И я был прав! Звёзды дарят бессмертие не хуже утилизаторов. Да, утилизаторов. Ты думал, что я не знаю о Плавителе, да? До бессмертия - не знал. А там, то есть здесь, то есть там... В общем, недавно я с ним повстречался, и миленько так поговорили. Знаешь, приятно встретить земляка среди бессмертных. Даже если он жалкий рабочий. Кстати, я слышал, что мою Искру объявили, так сказать, мутировавшей. Вот чушь; что только ни придумают невежды. Я всего лишь воспользовался правильным способом умирать.
- Солнце, значит. Не от моей пушки, это хорошо, - факт иной, чем он предполагал, смерти Скандалиста показался Гальватрону успокаивающим.
- Как сказать, Галочка, как сказать... Ты знаешь, каково это - падать на Солнце? Правда, я тогда уже почти вырубился, топлива не было совсем, Искра тускнела уже. Но не думай, что мне не было больно. Не думай, что я не кричал тогда. Твоя пушка действует мгновенно, чего не скажешь о звёздах.
Тут Скандалист замолчал, а его лицо на некоторое время стало насупленным, словно он прокручивал в себе нехорошие воспоминания. Потом просияло снова:
- Вот мы и поболтали. Пока, неудачник! Некогда мне, дела ждут. Вся Вселенная; знал бы ты, как интересно нам за ней наблюдать!
И, безо всякого предупреждения, Скандалист словно растаял в воздухе.
- А-а... - только и успел выдавить из себя Гальватрон.
Так неожиданно он оказался снова один.
В комнате воцарилась тишина. Гальватрон остался сидеть неподвижно, словно в оцепенении. И проторчал так долго, обдумывая полученные данные.
Гнева и симптомов надвигающегося припадка, как ни странно, не было. Сознание оставалось кристально стабильным. Будто он даже рад был увидеть Скандалиста. Ещё бы - столько воспоминаний о нём. Теперь, в бытии Гальватроном, потерявших значение, но никуда не девшихся, в конце концов.
"Ушёл. Гад. Он мне мстил - своим появлением, и этим рассказом. Скандалист умеет мастерски давить на кабеля. На самые потёртые. И какие там дела у него могут быть? Есть, значит, какие-то. Но не надо об этом думать! Шлак, не надо, я не слабоискрый дурень, в конце концов! Пусть призраки как хотят, а в жизни есть прелесть. Если и нету смысла, зато прелесть есть. Пойду Циклона за уши потягаю. Или напьюсь. Определённо стоит напиться."
И Гальватрон потащился в свои апартаменты, где хранилась заначка из нескольких энергокубов. Встретившийся по пути Блицвинг удивился про себя, чего это босс такой хмурый, но предполагать причины было неохота. Не бьёт, не стреляет в собственных вояк - и ладно.
Не сказать, чтобы Гальватрон совсем не верил в историю о Плавителе; скорее, просто не хотел смиряться с ней. А Скандалист помог ему в этом. Но для каких целей? Казалось, пакостник намеревался сломить его любовь к жизни, даже навязать мысли о самоубийстве. Как глупо; неужто Скандалист так плохо его знает? Или думает, что он кардинально изменился, перестав быть Мегатроном? Сам Гальватрон вообще не признавал в себе особых изменений. Казалось, из бытия Мегатроном он совсем незаметно перетёк в нынешнее состояние; только и всего, что корпус ему Юникрон поменял, да характер немного. И даже возникшая впоследствии неисправность, повлёкшая за собой проблемы с психикой, казалась Гальватрону эфемерной, хотя со временем он всё же признал её наличие, научился ощущать первые признаки приступов, и планировал в скором времени починиться. Только не так, как устроил ему тупица Циклон. Уж куда-куда, а на Турхулон нога повелителя десептиконов больше не ступит.
После визита Скандалиста Гальватрону долгое время было жутко и досадно. Ощущения от столкновения с загадочным, с воплощением давних страхов, не порадовали в любом случае. Но и позитивные стороны нашлись в ситуации: во-первых, призрак вполне убедительно пообещал больше не вселяться ни в кого; во-вторых, больше не появляться на глаза пообещал тоже. Если не налукавил, в его-то обыкновении. И, наконец - с Гальватроновой пушки снялась вина за новую Скандалистову смерть. Точнее, бессмертие. Вектор Сигма его знает. Хотя не факт, что знает и он.
Также Гальватрон получил ещё одну выгоду от этого мистического случая. Он перестал категорически бояться умереть. Когда Искра окажется уничтоженной, он в любом случае останется существовать, даже если не станет видимым и слышимым призраком, погибнув иным видом смерти, чем Плавитель или Скандалист. Этот факт давал некоторое успокоение. И дополнительный заряд отчаянности, полезный для битв и прочего.
Он так и не понял, чего на самом деле хотел добиться Скандалист своим рассказом. А тот всего лишь поглумился над живыми в целом, гордясь и восхищаясь образом существования привидений, к которым теперь принадлежит. Упиваясь той приятной истиной, которую принесла смерть. И кого следовало подколоть, как не своего давнего знакомого: врага-соратника, проклинаемого и одновременно родного, с которым рядом проведены были миллионы лет, и который к тому же знал историю о Плавителе.
В этот день Гальватрон совершил неожиданный поступок, принеся несколько кубов из своих личных запасов к общему столу в заправочной комнате. Удивлённые десептиконы уселись за него и несмело приняли подачку. Шеф сел с ними, и пил в этот раз много. Всё равно завтра поведёт своих воинов на поиски нового энергона. Жизнь - она продолжается, а с ней и поступки, связанные с её поддержанием.
Под конец, опьянев, стукнул почти пустым кубом о поверхность стола, лихо утёр с губ капли топлива и с вызовом прокричал, погрозив кулаком куда-то в воздух:
- Я люблю жить! И буду жить вечно!
Никто из десептиконов не понял, к чему сие было сказано. Псих, что с него возьмёшь. Но Гальватрона это и не волновало. Он просто высказался, сам себе, отчего стало легче, стало ещё увереннее в том, что желание жить, любым способом и в любых обстоятельствах - неоспоримо, что бы там ни ожидало после смерти. Жизни во Вселенной бы просто не удалось сохраниться без этого желания.
Примечания автора к главе:
Написана осенью 2008.
