Внутреннюю частоту задействовали, лишь миновав пять радиусов Кибертрона – когда ушли дальше апогея Лунной Базы-2, вращающейся по вытянутой эллипсоидной орбите. Прежде Саундвейв никогда не подлетал к этому таинственному спутнику так близко. То, что видимый с планеты серп второй Луны на самом деле является вогнутым диском, стоящим ребром к наблюдателю – он знал. По логике вещей, Лунная База-1 должна была представлять собой точно такой же диск, только развернутый к Кибертрону выпуклой стороной (именно поэтому она казалась с поверхности круглой, напоминающей полноценную планету). Связист добыл из блока памяти сведения о том, что Биос – такое имя было у древнего спутника Кибертрона – когда-то был целым. Его половинки навсегда разделились во время последней атаки Юникрона и, по прошествии долгих астроциклов, стали называться Лунными Базами. Современное же назначение этих Баз и вовсе было непонятным (о проведении каких-либо работ на их поверхностях Саундвейву не удалось узнать даже во времена работы в Сенате – такой высокой секретности была эта информация). Не смог связист отыскать и какие-либо данные о назначении самого Биоса во времена до катастрофы, которая изменила их мир до неузнаваемости.
От размышлений его отвлек хриплый (даже в радиочастотном диапазоне, не иначе, как специально настроенный) голос лидера.
– Прекрасная возможность проверить в деле основные звенья двух самых лучших моих подразделений и тебя, мой гений. Оценить вашу верность и готовность последовать за мной хоть в шаркову бездну.
– Как прикажешь, Мегатрон.
Лидер коротко засмеялся, получив этот, напрочь лишенный эмоций, короткий ответ. Вырвавшись в космос, десептикон заметно повеселел. Он готовился к схватке. Саундвейв чувствовал, что за напряжением и сосредоточенностью в голосе Мегатрона скрывается отчаянное и почти веселое ожидание риска. Это не удивило Саундвейва. Гладиатор, прошедший бесчисленные каждодневные стычки со смертью, привык балансировать на лезвии клинка, презирая страх, как разновидность цепей, сковывающих свободу.
Несомненно – именно это качество питало ореол его лидерской харизмы. Именно это привлекало. Сводило с ума. Вело за собой. Настоящим лидером мог быть только фанатичный, поправший все стереотипы идеалист с неубиваемым стремлением к свободе. За таким хотелось следовать куда угодно. Он и смерть презирал, как врага, могущего его хоть в чем-то ограничить, что уж говорить о цепях существующего строя, которые он намеревался разорвать в ближайшие циклы.
«Однако, нелегко придется десептиконам, когда ОН придет к власти, – думал Саундвейв. – Он не будет жалеть ни себя, ни других. Он не остановится ни перед чем...»
Наблюдая своего лидера в условиях нестандартной ситуации, связист очередной раз понял, НАСКОЛЬКО Мегатрон, при всей своей хитрости, логичности и прагматизме оставался законченным фаталистом. Он играл с судьбой, смело ставя на кон собственную жизнь и жизни своих соратников.
Они летели в тени транспорта, пока полностью не ушли из сектора обозрения локаторов Кибертрона. После чего Саундвейв получил задание разыскать ближайшие разведывательные спутники Империи и заглушить их работу помехами. Пока он это делал, лидер отдал несколько распоряжений. Он активировал основную частоту будущего восстания.
– Заместителю по внешней разведке, Циклону. Боевая тревога. Немедленно переместиться в систему W493. Блокировать любую информацию, исходящую с поверхности астероида М-90. Для максимально быстрого попадания в нужные координаты использовать секретную карту H–40.
– Приказ понял. К выполнению приступаю, – низкий вибрирующий голос Циклона мог соперничать с искаженным скрэмблером голосом самого Саундвейва.
«Однако, что это еще за карта Н–40?! Неужели он, Саундвейв, знает меньше, чем это напыщенный мрачный шаттл-мизантроп?»
Любопытство разведчика было тут же неожиданно удовлетворено, но после этого загадок стало еще больше.
– Выход к означенной цели (череда координат) через 300 астроминут при движении в обычном пространстве. Портал будет открыт ровно на астрочас.
«Портал?!»
Удушливая волна новых тайн накрыла Саундвейва с головой. Хриплый голос Мегатрона продолжал раздавать приказы:
– Старскриму и Блицвингу. Внимание! Уровень тревоги – синий. Цель – проверка слаженности работы подразделений.
И снова поток координат, с упоминанием таинственной карты.
– Командир Блицвинг, приказ понял. Командир Старскрим, приказ понял, – ответы пришли незамедлительно.
Но спустя некоторое время прозвучал мелодичный голос Старскрима, на той же частоте попытавшегося обсудить задание в неофициальном формате.
Мегатрон почти зарычал на него холодно и жестко, невзирая на общий для всех участников миссии эфир частоты:
– Это боевая тревога, Старскрим! За любые ошибки и просчеты в ходе задания я взыщу с каждого его участника. Лично!
Он НИКОГДА не позволял себе такого тона со Старскримом. Никогда ранее. Тем более, при всех. Но, чем ближе подходил день Х, тем быстрее наступали неизбежные перемены. Оба они еще недавно были вне закона, вне системы – свободные искатели личного счастья и выгоды. Оба не подчинялись никому и, еще недавно считаясь… равными – теперь переставали таковыми быть. Одному из них суждено стать отдающим приказы, другому – их исполнять. Система, которую они задумали строить сообща, подразумевала жесткую иерархию. Власть, на которую они покусились, требовала жертв. Она неизбежно расставляла двух союзников на нужные ей ступени, разделяя все дальше и дальше. Поэтому бывший свободный пират-контрабандист Старскрим, а ныне – аэрокоммандер будущей Империи Десептиконов, вопросов больше не задавал.
Саундвейва мало заботило, как боевые расчеты справятся с задачей. Он был занят прокладыванием маршрута к названной Мегатроном системе. На трехмерной карте весь путь выглядел пугающе длинным. Им предстоит переместиться в соседний рукав Галактики, довольно близко к ядру. Кроме того, нужно будет каким-то образом миновать две крупные газовые туманности. Бороться со спрессованным гравитационными волнами газом не очень входило в планы Саундвейва, бак которого был наполовину пуст. Даже если они задействуют гиперпространство (способ, основанный на тех же принципах, что и телепорт, существенно укорачивающий путь, но удесятеряющий энергозатраты), это СЛИШКОМ далеко.
«Нет, Мегатрон не собирается провести декацикл в открытом космосе. У этого хитрого шарка наверняка есть какой-то другой план…»
Но в эту ночь любопытному связисту необычайно везло. Стоило какой-нибудь тайне замаячить на горизонте – она немедленно раскрывалась.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
