Первым, что сделал Фарма, вынырнув на другой стороне, была проверка показателей жизнеобеспечения автобота, в груди которого теперь располагался портал в другое измерение. Лишь убедившись, что с его пациентом все в порядке, Фарма спокойно выдохнул и отвернулся от операционного стола — только для того, чтобы встретиться взглядом с пылающим от негодования Рэтчетом.
— И зачем- — не успел автоботский медик начать свою полную возмущения речь, как тут из портала высунулась озабоченная мордашка Дрифта.
— Рэтчет, возвращайся скорей! Наши квантовые двигатели уже почти- — голова мечника прервалась на полуслове и резко канула вниз, словно на той стороне кто-то дернул экс-автобота за плечи, и в ту же секунду сияние погасло.
Дорога домой безвозвратно исчезла.
Рэтчет еще несколько секунд ошарашено смотрел на туман в форме круга, медленно растворяющийся во внутренних механизмах трансформера — там, где всего мгновение назад располагался портал.
— Ну что ж, — наконец выдохнул он с сожалением. — Своего ты добился. Квантовым двигателям понадобится от трех часов до трех дней, чтобы перезарядиться до минимально необходимого уровня, если я правильно понял принцип их работы. Итак, что именно ты хотел мне показать?
— О, к этому вернемся чуть позже. Для начала, осмотрись вокруг.
Только сейчас Рэтчет понял, где оказался. Большая ухоженная операционная на двадцать мест сверкала идеально чистыми стенами. Новейшие паяльные станции, вместе с основным набором инструментов, аккуратно разложенным на специальной подставке рядом, красовались у каждого стола. Сквозь узкие окна у потолка пробивались яркие солнечные лучи, заливая огромную комнату мягким желтоватым светом. Все вокруг словно утопало в звенящей тишине.
— Делфи!
Фарма кивнул.
— Ничего себе! — Рэтчет аж присвистнул от удивления. — Даже в лучшие времена я ни разу не видел этот госпиталь в таком состоянии.
— Палаты на втором этаже. Можешь подняться — сейчас пациентов немного. Мало кого теперь заносит в этот сектор галактики, — заметил Фарма, но Рэтчет его уже не слышал. Трансформировавшись и заведя мотор, автоботский медик отправился исследовать территорию. Фарма лишь улыбнулся про себя и продолжил что-то паять во внутренностях лежавшего под его руками меха.
***
Погуляв немного по госпиталю, напугав по пути одного десептикона и чрезмерно озадачив одного автобота, а также сделав множество фотографий новейшей аппаратуры и великолепных дизайнерских решений (будучи предусмотрительным хирургом, Рэтчет давно интегрировал в свой визор камеру — для запечатления особо интересных операций, а иногда и особо удивительных их причин), красно-белый мех спустился обратно. В операционной Фармы не оказалось, и Рэтчет принялся рыскать по открытым комнатам. Своего коллегу он обнаружил в одном из подсобных помещений за весьма любопытным занятием: превратив свою левую руку в огнемет, фиолетово-белый трансформер поливал пламенем широкий поддон, плавно переводя струю огня с одного края в другой.
— Что это ты делаешь? — Рэтчет подошел ближе, но не настолько близко, чтобы быть задетым расходившимися в стороны языками пламени.
— Пеку энергон.
— Действительно? В нашей вселенной, если нагреть энергон, он-
— Взрывается, да. Здесь так само. Нужно строго соблюдать температуру и время приготовления — в итоге получается закуска с неповторимым вкусом и ароматом. Еще и хрустящая, — крылатый медик улыбнулся в ответ и выключил огонь.
Рэтчет подождал, пока кулинарный шедевр Фармы немного остынет, и взял в руки один из небольших кусков энергона, которыми оказался покрыт противень. Изначально они, судя по всему, были кубической формы, но края каждого оплавились от температуры, и теперь объект в его руке больше напоминал слегка приплюснутый шарик. Любой трансформер, хоть раз побывавший на Земле, смог бы с легкостью провести аналогию между ним и знаменитыми земными блюдами: закуска Фармы напоминала то ли маффин, то ли увеличенный в несколько раз сырный шарик, и не в последнюю очередь благодаря цвету. К удивлению Рэтчета, энергон здесь был совершенно другого оттенка— желтовато-зеленого вместо привычного темно-розового.
— Нравится? Я называю их шестеренками. Как шестерни трансформации. Они и правда очень похожи. Можно сказать, мое хобби.
В коридоре послышались тихие шаги, и в дверном проеме показался автобот с красным визором, подозрительно напоминавший Пайпса. Бросив взгляд в сторону медиков и наверняка поняв, что теперь ему уж точно не уйти незамеченным, он трансформировался и на полной скорости помчался дальше по коридору. Через несколько секунд снаружи донеслись звуки стартующего шаттла. Фарма разочарованно вздохнул.
— Вечно эти автоботы. Только с операционного стола, а уже сбегают. Даже спасибо не сказал, — медик вдруг замер, уставившись куда-то в пространство, но через пару секунд, по-видимому, вспомнил, что рядом есть Рэтчет.
— Пойдем. Нам тоже стоит выйти на улицу. Уверен, тебе там понравится, — Фарма в который раз ослепительно улыбнулся и подождав, пока медик положит шестеренку обратно на противень, указал в сторону выхода.
Снаружи стояла теплая весенняя погода. Ни одна из двух звезд планетарной системы не находилась в зените, а легкий прохладный ветерок, тихо шурша, то и дело пробегал по зарослям зеленовато-желтого сухостоя, покрывавшего ровный ландшафт аж до самого горизонта. Исключением были лишь немногочисленные темно-коричневые склоны, формировавшие несколько низких горных хребтов. По ясному бирюзового цвета небу медленно плыли нежные персиковые облака.
— Тут нет других форм жизни, кроме растительной, потому здесь так тихо. Но мне нравится — такая погода стоит тут круглый год, ведь сезонов здесь тоже нет, — Фарма приложил манипулятор к уху, словно прислушиваясь. Слушать особо было нечего, так как Рэтчет застыл от удивления, не в силах вымолвить ни слова.
— А вот и наши гости! — вдруг объявил Фарма и указал на небо. В ту же секунду, словно из ниоткуда, над их головами с оглушительным грохотом возник корабль. Острые, словно стрела, контуры, похожие на пыточные шипы посадочные пилоны, кормовые стабилизаторы, по виду напоминавшие зубья пилы — все это было знакомо Рэтчету: не из собственного опыта, а по рассказам-слухам, передававшимся из уст в уста как среди автоботов, так и среди десептиконов, ведь после встречи с пассажирами данного летательного средства обычно не выживал никто.
— Это же ДПП!— вскрикнул Рэтчет. — Ты что, сумасшедший?
— Ты уверен?
Фарма посмотрел на него твердо и ясно, и Рэтчет запнулся. Если в этой вселенной Фарма был кем угодно, только не окончательно съехавшим с катушек психопатом, тогда ДПП...
Ответить на этот вопрос он не смог — перегревшийся от увиденного процессор упорно отказывался обработать мысль до конца. Ярко-красного цвета корабль, тем временем приглушив двигатели и поблескивая голографическим покрытием, переливавшимся под лучами утреннего солнца всеми цветами радуги, завернул за вершину ближайшего горного кряжа и скрылся из виду.
***
Они с Фармой расположились на территории импровизированного больничного парка — одной из множества полянок, соединенных между собой узкими дорогами-просеками, где местная травянистая растительность, порой достигавшая роста крупного трансформера, была убрана под корень. Центральную круглую площадку занимал внушительных размеров металлический стол, а в стороны расходились несколько тропинок разной ширины. Рэтчет бродил туда-сюда, то и дело нервно оглядываясь: здравый смысл упорно твердил ему, что ДПП, как и Фармы, здесь бояться не стоит, а прошивка, упорно игнорируя доводы разума, подсказывала, что подобное расположение и окружающие условия идеальны для нападения из засады. Фиолетово-белый автобот тем временем накрывал на стол: центр прямоугольной столешницы занимала огромная глубокая чаша, доверху наполненная печеньем в форме шестеренок, а возле каждой из шести тарелок, расположившихся по краям, стояла чашка с энергоновым чаем. Как объяснил ранее Фарма, так называемый «чай» был его собственным изобретением, которое очень пришлось по вкусу ДПП во время их далеких путешествий. Небольшой кубик, состоящий из концентрированной энергоновой вытяжки, обладал способностью превращать любое низкокачественное топливо в пригодное для употребления. Здесь, на Мессатин, под землей находились внушительные запасы органического горючего, но не настолько эффективного, чтоб его можно было использовать без предварительной обработки. От реакции топливо немного разогревалось: получавшийся в итоге напиток по цвету напоминал лимонад, а на вкус немного горчил. Пока Рэтчет размышлял, Фарма уже успел закончить с приготовлениями, и даже каким-то образом умудрился выудить из зарослей две широкие скамейки.
И тут подоспели гости.
Команда десептиконской мечты во главе с лидером, урча двигателями, прорвалась прямо сквозь стену сухостоя, упрямо пригнорировав многочисленные дорожки. Тарн сразу же заметил новоприбывшего.
— Так-так, что тут у нас... Автоботский шпион? — раскатистый баритон вдруг зазвучал у самых аудиосенсоров, и над Рэтчетом вмиг выросла гора из танковых гусениц и стали, каким-то немыслимым образом заслонив сразу оба солнца. Сколь тщательно Рэтчет не готовился к этому моменту, его тут же парализовало. Болевые рецепторы инстинктивно отключились, а сервоприводы приготовились отказать за ненадобностью. Перед оптикой начали проноситься отрывочные воспоминания: он слишком хорошо знал, в каком состоянии увидевшие крупным планом любого из ДПП попадали к нему на операционный стол: ворох искореженных деталей не годился даже для посмертного вскрытия.
— Не волнуйся, — словно откуда-то издалека зазвучал голос Фармы. — Это мой старый друг. Ну или новый, это сложно объяснить. В любом случае, он не станет нас калечить.
Тарн оглянулся на голос — и заметил стол позади Фармы, а вместе с ним чашу с шестеренками. Мгновение — и гроза всех автоботов и десептиконов оказался там, запустив в гору сладостей руки по локоть (однако, не забыв перед этим снять с левой руки устрашающего вида фотонную пушку).
Фарма подошел ближе. Кулерá до сих пор гудели похлеще турбин, но леденящий Искру ужас понемногу отпускал, и Рэтчет смог наконец переключить внимание на остальных.
Поразительно, но от привычных ему ДПП здешние отличались только цветами обшивки— да и поведением, без сомнения, тоже. Золотистый Вос что-то щебетал Тезарусу на старокибертронском — по всей видимости, анекдот, поскольку оранжевый гигант с дырой в груди, подбоченясь, звучно гоготал. Синий Каон держался за одну из маленьких ручек зеленого Хелекса: десептикон со встроенной плавильной печью наклонился, чтобы лучше расслышать, чего хочет его лишенный оптики друг. Насыщенно-красного цвета лидер отряда, забыв обо всем, с головой погрузился в хрустящее удовольствие.
Несмотря на то, что каждый из десептиконов уже как минимум один раз бросил в его сторону подозрительный взгляд голубой оптики, Рэтчета все никак не покидало ощущение нереальности происходящего. Буйство цветов самой планеты вкупе с ярким окрасом ДПП оставляли после себя ощущение крайне сюрреалистичного сна.
Из размышлений Рэтчета вывел голос Фармы, который приглашал всех начать чаепитие. Убедив наконец-таки свою прошивку в том, что здешние ДПП — кто угодно, но точно не пятерка кровожадных маньяков, Рэтчет направился к столу. Ему досталось место между Тезарусом и Восом: справа от него сидела огромная, в несколько раз больше его машина смерти, острейшие лезвия которого, такие близкие, мирно поблескивали в солнечных лучах; слева — небольшой, но от того не менее смертоносный десептикон, обычно скрывавший под маской острейшие шипы, обшивка которого очень правдоподобно отливала золотом. Прямо напротив, крепко обнимая миску и практически скрывшись за горкой печенек, на него исподлобья поглядывал Тарн. Из пронесшегося было перед глазами при их первой встрече предсмертного слайд-шоу Рэтчету удалось выловить фрагмент с Персептором, говорившим что-то про анти-электроны — и потому, дабы не повредить собственную систему подачи топлива, Рэтчет решил не брать в рот местного энергона, лишь делая вид, что пьет чай (на всякий случай); к тщательно охраняемым Тарном сладостям у него не возникло желания даже притронуться. По бокам от лидера ДПП разместились Каон и Хелекс: синего цвета мех, в силах которого было устроить короткое замыкание всем присутствующим одним разрядом, грыз половину шестеренки, великодушно врученную ему Тарном, а зеленого цвета трансформер с грудной пластиной из толстого стекла, из-под которого невозможно было бы услышать крики переплавляемых заживо, надев очки с узкими стеклами, нижней парой рук держал датапад, а верхнюю грел, обхватив ладонями кружку с горячим напитком. Фарма, которому не хватило места ни на одной из скамеек, стоял у торца стола.
— Итак, — начал белый с фиолетовым автобот, — как вы все могли заметить, сегодня среди нас не совсем обычный гость. Его зовут Рэтчет — но это вовсе не тот Рэтчет, о котором вы, возможно, слышали. Фактически, наш сегодняшний посетитель прибыл из другого измерения — и его мир в корне отличается от нашего.
Все члены ДПП вдруг разом уставились на него, да так, что бедный медик чуть не поперхнулся чаем.
— Я понимаю, почему вы боитесь друг друга. В его родном мире понятия хорошего и плохого изменены местами, так же как и характеры обитающих там десептиконов и автоботов. Поэтому, чтобы помочь нашему гостю, я начну с небольшого экскурса в историю. Надеюсь, никто не возражает?
ДПП нехотя кивнули, медленно попивая чай, и Фарма вновь ослепительно улыбнулся. Рэтчет заслонился кружкой: за сегодняшний день эта лучезарная ухмылка уже успела ему прилично надоесть.
— Эта планета, Мессатин, когда-то находилась на пересечении нескольких торговых магистралей галактического значения. Все изменилось, когда в этот сектор пришли автоботы: Оптимус Прайм и его вездесущие диверсионные отряды были слишком большой угрозой для инопланетных кораблей, и процветающие пути вскоре пришли в запустение. Сейчас мы находимся на территории их империи, но никто из автоботов никогда не добирается до поверхности. Исключением могут быть, разве что, пара-другая пациентов, которых я время от времени вылавливаю с обломков на орбите. Видишь ли, несмотря на то, что Тарн и его команда — мирные ребята, он вполне могут постоять за себя.
— Знаю, — хмыкнул Рэтчет. — В этом плане наши измерения не очень-то отличаются.
— ДПП взяли меня под свою опеку и разрешили построить тут госпиталь. Когда я впервые попал сюда, я был не в самом лучшем состоянии. Видишь ли, эти руки, — Фарма внезапно помрачнел и уставился на свои ладони, — «подарок» от одного из подчиненных Оптимуса. «Врач должен быть более угрожающим», — сказал мне он. Равнозначное отношение к автоботам и десептиконам — прямое нарушение его учения. Хоть они и могут превращаться в любой вид оружия,— с этими словами из ладони джетформера возникла огромная устрашающего вида бензопила, и Рэтчета вновь чуть не накрыло волной плохих воспоминаний, — но для медицинской практики подходят мало. Он оставил нас наедине — лишь я и колонна стражников на пути к свободе. Мне многого стило вырваться из плена, и кто знает, где бы я коротал оставшиеся дни, не попади я сюда. Тарн и его друзья вернули меня на правильный путь. Я погасил свой знак, поклявшись до конца своей жизни оказывать помощь всем в ней нуждающимся — будь то десептикон, автобот, нейтрал или органик, — Фарма спрятал бензопилу, но продолжил смотреть безжизненным взглядом на свои ладони. Из этого состояния его вывел Вос — десептикон легонько потормошил Фарму, чирикнул ему что-то на старокибертронском — и фиолетово-белый мех вновь заулыбался, как ни в чем не бывало.
— Тарн, не желаешь ли продолжить?
Фарма взглянул в сторону красного десептикона, но, к собственному удивлению, не обнаружил его на полагающемся месте. Лидер ДПП, спрятавшись от остальных под столом, увлеченно наворачивал энергоновые шарики.
— Тарн! — более настойчиво позвал Фарма. Из-под стола раздался глухой удар, и позади уже вполовину уменьшившейся горки печенья вынырнул остроконечный шлем с одиноко сиявшим голубым окуляром. Поняв, что все взгляды устремлены на него, Тарн поправил съехавшую набекрень маску и улыбнулся. Хоть в подобии десептиконского знака не предполагалось отверстия для рта, линии в основе маски, соединяясь под острым углом, образовывали подобие широкой улыбки — поэтому, можно сказать, Тарн лишь довольно прищурил оптику. Тарн улыбнулся, и Рэтчет усилием воли подавил уже в который раз накативший на него приступ паники.
— Как следует из названия, главная цель нашего отряда, «Десептиконского Подразделения Помощи» — материальная, а также моральная поддержка обитателей далеких планет, — тональность голоса Тарна показалась Рэтчету на несколько октав выше, чем при первой их встрече, да и сам устрашающего вида десептикон говорил на удивление... На удивление доброжелательно? Тарн продолжал:
— Если мы имеем дело с механоидной расой, обманутой идеалистическими доктринами автоботов, наш долг — просветить их, ознакомив с основами десептиконской идеологии и объяснить, где на самом деле скрывается истина. Хоть Фарма и говорит, что я местами слишком увлекаюсь, — красный десептикон снова прищурился и виновато почесал затылок, — я ничего не могу с собой поделать. Ораторское искусство — мой конек. Однако в большинстве случаев нам приходится общаться с органическими цивилизациями — беззащитные планеты, которые зацепила разгоревшаяся миллионы лет назад война, или которые попросту не вписались в имперские планы автоботов. Тут в дело вступают мои друзья — Тарн обвел взглядом остальных членов ДПП.
— Вос, — он указал на маленького желтого с золотым отливом меха, — наш эксперт по коммуникации. Он может выучить любой язык за считанные часы, хоть в повседневной жизни и предпочитает общаться на старокибертронском. Чтобы глубже проникнуть в языковую среду, он обычно раскрашивает свое лицо, словно маску, подражая внешности местных жителей. Эта привычка, вкупе с его размером и цветом, по чистой случайности сделала его божеством уже не одной малоразвитой цивилизации. Если жители планеты уже открыли для себя электричество — точнее, оно было у них до того, как их место жительства постигло стихийное бедствие или нашествие автоботов, что по сути одно и то же — это работа для Каона, — Тарн перевел указательный палец на синего меха с потухшей оптикой и большими генераторными антеннами на спине. — Каон — ходячая электростанция. В его силах запитать несколько маленьких поселений, а если необходимо, еще и одно большое. Бедняга сжег свою оптику, пытаясь восстановить энергообеспечение титана (Каон возмущенно кашлянул, но Тарн не обратил на него ни малейшего внимания), — титан выжил, но все прекрасно знают, как у автоботов обстоят дела с благодарностью. Хоть Каон и не видит, у него потрясающая тактильная чувствительность, потому в последнее время он переквалифицировался в массажиста и избрал себе соответствующую альт-форму. Наши тяжеловесы ,— Тарн сделал жест в сторону оставшихся двух членов отряда, — найдут себе работу в любой ситуации. Тезарус — специалист по утилизации отходов: ему ничего не стоит спасти нуждающихся в помощи из-под самых больших завалов, а из мусора помельче он умеет делать аккуратные кубики. Еще он обожает телешоу — сколько раз я говорил ему снять со лба эту штуковину, но нет, ту чепуху про поющих органиков продлили уже на десятый сезон (оранжевый с желто-черными полосами гигант, презрительно хмыкнув, потрогал закрывавшую верхнюю половину лица Х-образную маску и отвернулся). — Четырехрукий — наш главный строитель. Видишь плавильную печь у него на груди? Хелекс — превосходный кузнец. Он может выплавить как крепкий строительный каркас из закаленной стали, так и легкую алюминиевую деталь для обшивки корабля или шаттла. Дополнительная пара конечностей позволяет ему справляться с работой вдвое быстрее, а также дарит поистине уникальную возможность играть с Тезарусом в карты на четверых. А если Тезарусу среди мусора попадается много металла, они объединяют свои силы не только на игровом поле (услышав это, зеленый великан одобрительно кивнул). — И, наконец, наш лучший друг — Фарма, — Тарн указал на фиолетового медика, и тот улыбнулся в ответ. — Наш корабль способен совершать гиперпространственный переход, так что когда мы не в силах справиться с ранеными, особо тяжелых мы привозим сюда. За долгие годы у нас с Фармой наладилось тесное сотрудничество, хоть мы и обычно и стараемся доставлять только механоидов — для органиков у нашего доктора, скажем так, не хватает сноровки (от неосторожно сказанных Тарном слов Фарма уж было снова опустил нос, но Вос опять толкнул его в бок, тихо чирикнув что-то на старокибертронском, и они вместе засмеялись).
— Про меня самое главное, ты, думаю, уже понял, — сказал Тарн, обращаясь своему гостю. — Я здесь вроде как лидер и идейный вдохновитель. Еще Фарма говорит, что у меня странные вкусы — что ж, не могу отрицать, — с этими словами лидер ДПП пожал плечами и юркнул вниз.
— Подожди, Тарн... — Рэтчет на мгновение замялся. — Можно один вопрос?
Красного цвета маска с недовольно прищуренной оптикой вынырнула из-под стола.
— Слушаю.
— Каковы твои взаимоотношения с Мегатроном?
— Ах, Мегатрон, — Тарн вылез целиком и сел на лавку рядом с остальными. — Я очень ценю то, что этот мех сделал для дела десептиконов. По сути, он является основателем протестного движения — первым, кто рискнул восстать против тирании автоботов. Я знаю наизусть все его работы — могу процитировать каждую строчку его исследований! Хоть мне и очень жаль, что такие молодые и талантливые умы, как он, оказались втянуты в эту бессмысленную войну. Пока Мегатрон сражается на Кибертроне, я веду собственный бой в тылу. Я и мой скромный отряд — надеюсь, однажды, когда Мегатрон попадет на безымянную органическую планету, и там его поприветствуют знаменем десептиконов — однажды он узнает от том, кто такие ДПП, и поблагодарит каждого из нас за посильный вклад в десептиконское дело. Может быть, даже лично.
— Ясно, — Рэтчет отодвинул нетронутую чашку чая и приготовился встать.
— Да, и еще, — похожий на десептиконский знак шлем уже почти скрылся за краем столешницы, — Если мы станем согласно цветам, получится радуга. Нас обычно так и называют — радужный отряд. Оставайся — голубой цвет пока не занят.
— Нет уж, спасибо, — прыснул со смеху Рэтчет, мысленно прикидывая, какая часть команды Лост Лайт ему не поверит, если он рискнет упомянуть, что ему однажды предлагали место в ДПП. — Но ты только что подал мне другую идею,— продолжил он, выходя из-за стола. Автобот отломал один сухостой и очистил его от листьев, затем разложил свой визор, аккуратно свинтил с него один из объективов и прикрепил его на тонкий конец получившейся палки.
— Я обещал кое-кому фото на память.
***
Первым, кого встретил Рэтчет по прибытии домой, был взволнованный Ферст Эйд.
— Рэтчет! Ты живой? — беспокойство младшего медика явственно пробивалось даже сквозь сплошную маску и визор.
— Как видишь. Есть свежие новости?
— Но… Как же Фарма? — выражение медика сменилось с обеспокоенного на растерянное.
— Фармы здесь больше нет. Сейчас он там, где ему полагается быть.
Ферст Эйд замолчал, но затем все-таки решился задать вопрос, тревоживший его с самого момента непредвиденного прибытия бывшего Рэтчетового друга:
— Так где же все-таки это «положено»?
— Можешь не волноваться. Очень, очень далеко отсюда, — Рэтчет улыбнулся и похлопал своего ассистента по плечу. — Не буду распространяться о подробностях, но могу с уверенностью сказать, что за время столь короткого отпуска мне довелось увидеть немало интересного. Пойдем в медблок — хотя нет, сначала на подзарядку. Уверен, за эти два дня для нас накопилось достаточно работы.
Когда портал между измерениями погас, двое медиков, увлеченно что-то обсуждая, уже скрылись в глубине коридора.
***
ЭПИЛОГ
***
Лост Лайт, позднее.
— Рэтче-е-е-е-т! Не обедня-я-а-а-а-й! — Дрифт повис на плече автоботского медика, словно у него разом отказали все сервоприводы в нижних конечностях.
— Нет уж. Уговор есть уговор, — в свободной от намертво вцепившегося экс-автобота руке Рэтчет держал датапад. — Миллион шаникс за селфи с любым из членов ДПП. Полтора, если этот кто-то окажется еще и живой. Так что прекрати ныть и давай сюда мой выигрыш. Смотри, здесь их аж пятеро, а ведь это только одно фото!
— Путешествия по другим измерениям не в счет! Это жульничество!
— Вот именно. Про это ничего сказано не было — так что будь любезен исполнить обещанное, и не лишай старого доктора честно заработанной пенсии, — Рэтчету наконец удалось отцепить от себя назойливого мечника и он направился к выходу из отсека, махнув на прощание рукой.
— Вот ведь несносный старикашка, — буркнул под нос Дрифт, когда дверь позади главного медика Лост Лайт закрылась. — С каких это пор ты опять решил написать на себя увольнительную?
***
Мессатин, ранее.
— Я заметил, ты левша. Возьми, тебе пригодится.
Рэтчет протянул Фарме свою левую ладонь, свисавшую на двух тонких проводках с сомкнутых пальцев правой.
— Что ты! Я... Я не могу принять такой подарок! — Фарма отступил на шаг, тем не менее, не отрывая взгляда от ярко-красной кисти. — Как же твои друзья? Уверен, тебе приходится выполнять гораздо больше работы. Они просто не справятся без твоей помощи!
— Бери, пока дают, — медик нахмурился. — Тошно смотреть, как ты тут страдаешь. Не нужно ни единого обследования, чтобы понять, в какую депрессию ты себя загнал. Тем более, — сердитое выражение лица Рэтчета вдруг стало гораздо мягче, — ты был отчасти прав. Эти кисти — единственное, что осталось от Фармы из моего измерения. Считай, это моя благодарность — сам ведь говорил, что автоботы не могут без сувениров. Возьми одну себе. Ты не ощутишь разницы.
Фарма чуть поколебался и взял в руки разобранную ладонь.
— Как я могу отблагодарить тебя?
Стоявший перед ним медик впервые за многие ворны улыбнулся.
— Дай мне свою руку.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
