Маленькая, серая комнатка, старенький раскладной диван, зачуханный журнальный столик с уместившимся на нем ноутбуком, потертый со всех сторон шкаф и длинная деревянная полка. Сэм Уитвики мерно шагает по своим владениям, сложив руки ниже груди и напряженно вдавливая предплечья в туловище. За окном тускнело, дул холодный ветер, теребя полупрозрачные светлые шторы в открытом окне. Сэм с чувством прочихался, морща подмокшие глаза. Мерно текла его жизнь – жизнь взрослого самостоятельного мужчины, но Сэм эту жизнь не ощущал вовсе. Жить ведь надо для чего-то или ради чего-то, на крайний случай в свое удовольствие. А он что? А он просто живет, потому что так надо, потому что все так делают. А надо ли оно? Давно уже возраст перевалил за тридцать, а стабильности – работы, семьи, дома – достигнуть так и не удалось. Чего кривить душой – в таком возрасте уже становятся главами корпораций, компаний или хотя бы имеют при себе пару магазинчиков. Уитвики, что тебе помешало добиться чего-нибудь?
Взрослый мужчина стыдливо молчал, отрешенно разглядывая полочку, на которой в плотные три ряда умещались модели-машинки. Сэм усмехнулся краешками губ – он с иронией относился к своему хобби. Мужчина должен любить автомобили, и совсем неважно, если они всего-навсего игрушки. Тридцать шесть машинок насобирал он за четыре года этого увлечения. И это немного согревало ему душу. Автомобили – это хорошо, это для мужчины. Сэм пробежался пальцем по каждой, задержался на миниатюрном Chevrolet Camaro, взял, покрутил, словно первый раз держал в руках. Эта машинка нравилась ему больше всего и одновременно с этим он ее презирал. Желтый Camaro всегда смеялся над ним, напоминая о прошлом, и задорно блестел стёклышками.
- GreenLight* зарабатывает на вас большие деньги, - сказал он модельке, улыбнувшись. Camaro помолчал в ответ.
Ветер сорвал лежащий на подоконнике ежедневник и откинул его под журнальный столик. Оконная рама натужно затрещала, и Уитвики поспешил закрыть окно, попутно вглядываясь в темно-серую дымку, которая плотным покрывалом обтянула небо. Не меньше трех дней на улице будет пасмурно. Сэм с шумом выдохнул – он все еще не мог привыкнуть к мрачному климату своего нового – уже старого – города. Кто-то громко прокашлялся за стеной.
Миссис Флорес – старушка почтенного возраста, любезно предоставившая Сэму комнату для проживания. Она довольная милая и общительная, а еще щедра на добрые слова, но Уитвики не мог в достаточной мере оценить всего гостеприимства пожилой женщины, потому что часто пребывал в бессильной злобе от того, что вынужден ютиться в крохотной комнатушке – это все, что он мог себе позволить на данный момент.
Миссис Флорес что-то громко спросила – Сэм сделал вид, что не услышал. В коридоре тяжело затявкал пес.
- Сэмми, будь так добр, погуляй, пожалуйста, с Роджером, он сегодня плохо сходил в туалет, а у меня чего-то ноги совсем разболелись, - донесся скрипучий голос из-за двери.
- Хорошо, миссис Флорес, нет проблем, - глубоко вдохнув, ответил Сэм, захватив с собой модельку Camaro, и вышел в коридор, содрав куртку с вешалки. Машинку сунул в карман.
Толстый старый бульдог – Роджер – бочонком подпирал дверь на улицу, расположившись на седалищных костях и вытянув задние лапы вперед, подобно маленькому, но очень упитанному человеку. Пес беспомощно чавкал губами, стараясь удержать липкие слюни, стекающие по внутренней стороне брыл. Сэм не любил эту собаку – она ужасно пахла собачьей старостью. Уитвики быстро схватил поводок, прищелкнул карабин к ошейнику и выскочил наружу – в подъезд, желая скорее выйти на улицу. Дурной запах, казалось, преследовал его повсюду, и когда холодный, свежий воздух ударил ему в лицо, Сэм смог расслабиться. Бульдог тянул мужчину за собой, пронюхивая землю, шмыгая и хрипя большим носом.
- Быстрее уже гуляй, - ворчал Уитвики, засунув охолодевшие руки в карманы.
Раньше было проще – рассудил взрослый мужчина – раньше была хорошая работа, верные друзья и личная жизнь. А сейчас все оказалось утеряно, и даже родители поспешили оставить Сэма наедине с его не самым успешным периодом жизни. Этап акклиматизации в новых условиях давно миновал, но Уитвики виделось, что он застрял в нем, как в болоте. И болото тянуло вниз, а он даже не противился этому. И не было в его голове никаких мыслей о Бамблби, автоботах и прочем – была лишь просто страшная тоска и осознание того, что его жизнь перестала иметь смысл.
Уитвики вынул из левого кармана модельку, положил на ладонь, сжал в кулак. Почему-то ему думалось, что во всех бедах его нескладной жизни был виноват этот автомобиль. Вернее, он хотел так думать, и навязывал себе это мнение. И надо было лишь избавиться от проблемы - казалось, что все совсем просто. Сэм замахнулся и бросил машинку куда-то вдаль, не вглядываясь. Отвратительная она была, совсем несчастливая.
- Как жаль, что я потратил на тебя деньги, - сказал он вдогонку, сожалея. А ведь и вправду, потратился.
Роджер пожевал губами и глухо погавкал. Сэм оттянул поводок на себя и пошел домой, отвязываясь от мрачных размышлений, от которых не было никакого толку. Он громко хлопнул дверью, кинул куртку на вешалку и быстро скрылся в своей комнате, чтобы не иметь возможности столкнуться с миссис Флорес. Говорить с ней совершенно не был желания. Никогда. Тишина встретила его тоскливыми объятиями, Уитвики подошел к своей коллекции моделек. Загавкал бульдог. Сэм ненавидел эту собаку, ненавидел эту квартиру. Chevrolet Camaro он выбросил, а ненависть осталась. Может, не стоило этого делать? Все-таки, модель из ограниченного тиража. И Снова пролаял бульдог.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
