— Агррх! Осторожней! Ты мне повредишь нейросеть! — фейсплейт Старскрима исказился болью, и он едва сдерживался, чтобы не разразиться потоком отборных ругательств. — Шлак! Ты вообще что-нибудь смыслишь в технике?!
— Прости. Я же не виновата, что у нас в школе не проходят строение инопланетных роботов.
Старскрим не ответил, пропустив колкость мимо ушей, и устало прикрыл оптику. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы шутить. Прошло уже три дня со случая в шахте, а боль в повреждённом крыле не только не утихала, но и наоборот, с каждым часом становилась всё сильнее.
Всё это время Алекса как могла пыталась помочь сикеру, но её скудные познания во всякого рода механизмах не очень-то способствовали делу, а только ухудшали состояние и без того вымотанного десептикона. Хотя, стоит заметить, что она старалась изо всех сил и, расспрашивая своего друга, узнала немало о строении кибертронцев. Например, осматривая повреждённые участки брони и заметив голубоватые подтёки, она узнала, что у роботов тоже есть своего рода кровь, называемая энергоном. Старскрим объяснил ей, что берется эта самая «кровь» из кристаллов, которые она видела тогда, в пещере, а на следующий день девушка принесла пару таких сикеру. Тот, конечно, объяснил ей, что перед употреблением голубое топливо нужно переработать, но был удивлен, как ей удалось его достать. На все расспросы Алекса отвечала молчаливой улыбкой, и истребителю так и не удалось разгадать тайну её находки.
Несмотря на все старания, к концу второго орна Старскрим окончательно понял, что ещё не скоро полетит. Если вообще сможет летать. Энергии было критично мало, и он старался как можно меньше двигаться, часами не выходя из ангара. Единственным утешением было небольшое окошко, почти у самого потолка, в котором виднелся кусочек неба. Оно манило сикера, как манит мотылька свет костра в тёплую летнюю ночь. Но каждый раз, когда он готов был уже подчиниться голосу искры и взмыть вверх, оставив далеко внизу серые стены ангара, резкая, саднящая боль в крыле возвращала его назад в реальность.
Осознавая своё бессилие, Старскрим всё чаще злился и, не в силах скрыть отчаяние, срывал злость на первом попавшемся существе, коим, в силу заброшенности места, почти во всех случаях оказывалась Алекса.
Девушка понимала его состояние, и уже не обижалась, когда тот в очередной раз высказывал ей своё недовольство или бросал очередную грубость. Она видела, что истребителю неуютно в четырёх стенах и жалела, что ничем не может помочь ему.
Вообще, Старскрим не хотел обижать девушку, которой он был так многим обязан, но ничего не мог поделать с собой. Каждому вехикону на «Немезиде» было известно о дурном характере заместителя Всея десептиконов, и лишь немногие видели его другим, среди которых кстати была и Алекса. Но сейчас у раненого и усталого сикера не было ни сил, ни желания быть добрым и вежливым. Когда приходила девушка, он старался оставаться в сознании, а почти всё остальное время пребывал в отключке, стараясь экономить ресурсы. Сам Старскрим уже не надеялся, что выживет, и просто пытался оттянуть момент наступления вечного оффлайна, но его маленькая подруга похоже верила в возможность благополучного исхода и не оставляла попыток вылечить сикера.
Сейчас она снова пыталась залатать рану, но вместо этого только задела чувствительные нервы крыла, вызвав бурю негодования со стороны скорчившегося от боли десептикона.
И зачем он только её спас? Зачем заговорил с ней тогда, у обрыва? Не подойди он к ней, ничего бы этого не было.
Старскрим и сам не знал ответа на эти вопросы. Честно говоря, в тот вечер у него было наиужаснейшее настроение. Сперва стычка с автоботами, потом нагоняй Мегатрона за очередную проваленную миссию и мед отсек с насмешками Нокаута. Попытавшись развеяться, он решил ненадолго улететь с базы, но пришёл Шоквейв с просьбой о помощи. После нескольких джооров в обществе ненавистного учёного Старскрим рвал и метал, и Саундвейв лично посоветовал Мегатрону выпустить своего заместителя отдохнуть в одиночестве.
Пролетая над поселениями белковых, Старскрим проклинал всё на свете, как вдруг заметил на краю утёса девушку. Когда он увидел её одинокую фигурку и взгляд, устремлённый в небо, в искре сикера вспыхнуло давно забытое чувство. Он не испытывал таких эмоций с момента гибели своих сотриадников — Скайварпа и Тандеркрекера.
Много ворн назад, когда Кибертрон был ещё жив, они втроём вылетели на миссию, но вернулся Старскрим один. По поводу того, что там на самом деле произошло, ходили разные слухи. Сам сикер плохо помнил события того дня. В его памяти лишь отложилось, что они влетели в ущелье, затем последовала яркая вспышка. Он слышал отчаянные крики товарищей, но был сам дезориентирован и не мог прийти им на помощь. Он не знал, каким чудом выбрался оттуда, знал лишь то, что с этого момента больше никто не видел его друзей, и все сочли их мёртвыми.
Старскрим и сам не знал, что в девушке пробудило в нём воспоминания о давно ушедших сотриадниках, но это что-то заставило его спуститься вниз и заговорить с ней.
Этот разговор во многом изменил мнение десептикона о представителях человеческого рода. Оказалось, что не все люди — трусливые алчные букашки, которых он так презирал. Он даже в некотором роде начал понимать отношение к ним автоботов. Сперва назойливый голосок внутри говорил, что всё это глупости, и десептикон должен думать о победе, а не никчёмных людских жизнях, но Старскрим поспешил отогнать эти мысли — какое-то странное притяжение испытывал он к этой девушке, не побоявшейся заговорить с инопланетным существом раз в пять больше неё.
В тот вечер он совершил глупость. Много глупостей. Открыться человеку — это ещё полбеды, но наладить с ним контакт, показать альтформу и пообещать вернуться — это полный абсурд. Хорошо ещё Мегатрон об этом не узнал, иначе последствия были бы плачевными. Причём для обоих. Впрочем, он уже знает об этом, и теперь сикеру никуда не скрыться от гнева своего Лорда. Нет, уже не своего. Всё-таки есть в этом и свои плюсы. Он уже давно хотел порвать с десептиконами, и вот этот момент настал, пусть и не так, как истребителю представлялось раньше.
Успокоив себя таким образом, Старскрим вяло усмехнулся: уйти-то ушёл, да только вот недалеко.
Между тем, Алекса закончила «ремонт» крыла и теперь внимательно осматривала поцарапанную грудную пластину. По всей видимости, она была в замешательстве, не зная с какой стороны подступиться к повреждённому корпусу.
— Я не знаю, что тут нужно делать, — пояснила девушка свою заминку. — В одном месте броня рассечена на двое, так что… Думаю, здесь нужен паяльник, — вынесла она наконец свой вердикт.
Не увидев искомый предмет среди прочих ремонтных принадлежностей, Алекса раздосадованно сплюнула и обратилась к роботу:
— Прости, Скрим, но похоже я забыла взять его с собой. Мне придётся сбегать домой. Потерпишь, хорошо? Я мигом.
Сикер молча кивнул, и, когда девушка выбежала из ангара, со вздохом откинулся назад, к стене. Сколько ему ещё торчать здесь без возможности выйти наружу? Повреждённые в результате выстрела системы ещё барахлили, и он не был уверен, что если, несмотря на нехватку энергии, ему даже удастся встать, то он вряд ли пройдёт больше двух шагов, не рискуя упасть.
В таком состоянии он чувствовал себя абсолютно беззащитным. А что если сюда нагрянет какой-нибудь десептикон или, не дай Праймус, автобот? Он же даже постоять за себя не сможет. Осталось только написать на корпусе большими красными буквами: «МИШЕНЬ».
Старскрим тихо выругался. Скорей бы вернулась Алекса. Что ни говори, а оставаться здесь одному не очень-то приятно, а, когда рядом была девушка, он чувствовал себя спокойнее. Комичная ситуация. Будто крошечный человечек может как-то защитить гигантского робота.
Вдруг за дверью послышались чьи-то шаги. Алекса? Так быстро? Нет, для неё это слишком громко. Но тогда кто? Неужели его всё-таки выследили?
Дверь ангара со скрипом открылась, и на пол упала огромная тень. На пороге стоял Саундвейв.
Искра Старскрима предательски сжалась при виде десептиконского разведчика. «Значит, всё-таки, это конец?!» — подумал он, повторив вслух:
— Значит, это конец?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
— Тебя послал Мегатрон, чтобы убить меня?
Связист снова ничего не ответил, продолжая в упор смотреть на сикера. Тот криво усмехнулся:
— Молчишь. Опять. Интересно, ты вообще говорить умеешь?
Под маской у Саундвейва что-то щёлкнуло, и чужой голос на записи хрипло произнёс:
— Да.
— Я не об этом, — Старскрим попытался махнуть манипулятором, но едва сумел приподнять его от земли. — Я про твой настоящий голос. Он ведь у тебя есть?
Ответом ему была тишина. Сикеру надоело тянуть время, он хотел покончить с этим до прихода Алексы. Будет нехорошо, если Саундвейв прикончит его у неё на глазах.
— Делай своё дело, — прохрипел Старскрим, из последних сил удерживаясь онлайн. — Чего ты медлишь? Сделай это! Давай! Я всё равно уже обречён… Уж лучше ты, чем кто-то другой.
Саундвейв не трогался с места, и сикер подумал, что всё это сон. Несмотря на все усилия, оптика потихоньку начинала закрываться, и последнее, что увидел Старскрим перед тем, ка провалиться в оффлайн, была маленькая фигурка девушки в дверях ангара.
