Смоукскрин настолько не ожидал этого от брата, что подхватил его практически возле пола. У Проула даже дверцы о покрытие звякнули. Убедившись, что отключка основательная, Смоукскрин заорал. Создатели на крик прибежали, слетелись в дверях, обшипели друг друга за неловкость и бросились к спаркам, выяснять, в чем дело. Смоукскрин с чистой совестью сдал брата на руки Хотвайру, а сам прижался к Риммику, переживая за брата.
— Мы просто говорили, а он вдруг замолк на полуслове и начал падать, — уже сидя на стуле в комнате Проула, рассказывал Смоукскрин. — Нет, вчера он ничего такого не пил, да и утром он еще не заправлялся. О Праймас, это же Проул, он и не мог ничего такого принять!
— Тем не менее в себя он не приходит, — констатировал Риммик. — Я вызываю медиков.
— Да, вызывай. Я его проверил: он чист от всей той дури, что мехлинги принимают обычно, — Хотвайр пожал плечами, смотря на экран своего анализатора энергона. — Смоукскрин, искорка, мы тебя ни в чем не виним.
Медики приехали быстро, результатам теста Хотвайра не поверили, сделали свой, убедились, что пациент действительно не принимал никакой синтетической пакости ("Я сотрудник отдела по борьбе с наркотиками, неужели я не сумею сделать банальнейший тест, или показатели моего рабочего анализатора будут врать только потому, что я делал анализ своему спарку!"), и предложили проехаться до больницы, чтоб привести мехлинга в себя. С предложением согласились, не раздумывая.
— Да не переживайте вы так, все наверняка объясняется очень просто: попробовал какую-нибудь новую дрянь или увлекся диетой с пониженным содержанием заряда в энергоне, вот и отключился, — попробовал утешить окончательно запаниковавших за время пути в больницу Хотвайра и Риммика врач. — Это же мехлинг, они часто совершают всякие глупости.
— Но не наш Проул! — хором отозвались все трое. Да, Смоукскрин тоже поехал в больницу, не в силах сидеть на занятиях и волноваться о брате.
— Поймите, доктор, Проул просто не совершает глупых поступков, потому что считает такое поведение крайне нелогичным, — обняв Хотвайра за плечи, пояснил Риммик. — Мы даже постоянно предлагаем ему совершить что-то нелогичное, глупое... но все без толку, для Проула это нерационально - и точка.
— Очевидно, он все-таки вас послушался и какую-то глупость совершил, — пожал плечами врач. — Поверьте моему опыту, статистически это более вероятно, чем какие-то смертельные патологии формирования, проявившие себе только в этом возрасте.
— Да он даже с дискотеки пару недель назад ушел ровно через пять минут, как и пообещал мне сделать! — возмутился Смоукскрин. — И домой приехал минут через сорок, как раз столько от нее и ехать до дома с нормальной скоростью. Это же Проул, он никогда скорость не превышает!
— Кхм, две недели назад, говоришь? — врач покачался на колесах, заменявших ему ступни, потом выкатился из комнаты, бросив на ходу, что есть у него одна догадка.
— Как я и предполагал, ничего с вашим спарком страшного не произошло. Жить будет. В себя мы его привели, сейчас он под капельницей лежит, вас ждет, — врач вернулся через полчаса. — Но расслабляться не стоит - глупость он все-таки умудрился совершить просто несусветную.
— В самолет, что ли, решил пересобраться? — заинтересовался Смоукскрин, игнорируя строгие взгляды создателей.
— Да если бы, — врач помахал планшетом. — Уж не знаю, с какой скоростью он потом ехал, но минут двадцать на то, чтоб заискриться, он найти умудрился.
— Что? — ахнул Хотвайр, вскакивая с кресла и весьма эмоционально взмахивая дверками.
— Он же сам-то еще не до конца сформировался... — Риммик сжал голову ладонями.
— Ну братец и дает! — протянул Смоукскрин, глядя на создателей с беспокойством. — До такого даже Старскрим из Воса не додумался...
— Вот объясни нам, почему ты выбрал самый идиотский вариант? — поправляя на лежащем на платформе Проуле покрывало, поинтересовался Риммик. Хотвайр в это время стоял на балконе и куда-то дозванивался. — Почему не какой-нибудь легкий стимулятор?
Их отпустили домой сразу, как только закончилась капельница. Что там вливали брату, Смоукскрин не понял, но зато он отлично понял, что врач очень обеспокоен ситуацией. Он самолично записал Проула на прием к какому-то врачу, настаивая, чтоб создатели не вздумали проигнорировать прием, иначе он обратится в комиссию по работе с трудными мехлингами и кто знает, как все еще обернется. Риммик и Хотвайр клятвенно пообещали все выполнить, забрали обоих спарков и вернулись с ними домой. Ни о какой работе и учебе речь уже не шла.
— На симуляторы мне было жалко шаниксов, ко всему прочему, я отлично помню все побочные эффекты этих веществ, о которых нам рассказывал ты, Хотвайр, — Проула, казалась, вся эта ситуация совсем не задевала. — А коннект был бесплатным, ко всему прочему, отлично вписывался в понятие глупости. И после него я отлично успевал на монорельс домой.
— А заискрялся-то ты зачем? — поинтересовался Смоукскрин.
— Это была случайность, — пожал плечами Проул. — И я ставил защиту. Видмо, ее все-таки пробило.
— Да, ее пробило, точнее, проплавило, — согласился вернувшийся как раз на этих словах с балкона в комнату Хотвайр и сообщил Риммику: — Я дозвонился к нам на работы, прогула не будет. И себе взял отгул на завтра, свожу его к врачу. Проул, искорка, а кто хоть это был? Мы его знаем?
— Я не поинтересовался, как его зовут. Что? Делать глупость, так уж качественно! — возмутился Проул, заметив, что все трое смотрят на него весьма неоднозначно.
— Знаешь, братишка, я был не прав! Лучше не совершай больше никаких глупостей! А то ты так у Прайма матрицу заберешь и отдашь какому-нибудь малообразованному трехрежимнику чисто потому, что тебе это покажется самой качественной глупостью на данный момент! — замахал руками Смоукскрин.
— Мы согласны, — кивнул Риммик. — Прости нас, искорка, больше мы не будем требовать от тебя невозможного.
— Да все в порядке, мне просто показалось интересным попробовать совершить хоть одну глупость в своей жизни. И да, совершил я ее очень уж качественно... — Проул прижался к Хотвайру, а по его щеке, как успел заметить Смоукскрин, скатилась капля омывателя.
Поздно вечером, когда вся суета улеглась и создатели уснули, Смоукскрин проскользнул в комнату к Проулу.
— Я его действительно не спрашивал об имени, — встретил его грустной улыбкой брат. — Специально свернул не туда три раза и попал в какую-то комнату - не комнату, очень было похоже на просто коридор, секцию которого зачем-то отделили. Там освещение было - пара ламп аварийного света... и я запомнил только его визор, антенны, и что он был похожей на меня окраски.
— Тебе хоть понравилось? — полюбопытствовал Смоукскрин, присаживаясь на край платформы.
— Нет. Это воистину глупое занятие, — поморщился Проул. Потом попросил: — Смоук, можешь полежать со мной? Мне что-то холодно.
— Конечно! — Смоукскрин забрался под покрывало к брату и обнял его. — А ты знал, что там кто-то есть?
— Нет, разумеется. Если бы там никого не было, или был бы кто-то совсем другой, не такой же мехлинг, я бы просто начал паниковать, мол, я заблудился, выведите меня отсюда, в том числе и на всех личных каналах нашей семьи.
Риммик и Хотвайр объявили активировавшегося в положенный срок спарка своим. Проул к "младшему брату" относился ровно, ничем не выдавая, кем он ему на самом деле приходится. А вскоре поступил в полицейскую академию и уехал из дома.
А юный Блюстрик рос и мечтал стать полицейским, как его обожаемый старший брат.
