Он отвел взгляд через четыре с половиной брийма, дочитав очередной файл – посмотрел в окно, чтобы дать отдых микросервоприводам оптики. За окном расстилалась приобретавшая ворн от ворна все больший блеск главная площадь Айакона – именно на нее выходили окна кабинета Тандеркрэкера во Дворце Правительства столицы Кибертрона, а вот глифы на мониторе, что в предыдущем документе, что в новом, последовавшем за тем, были воссианскими, потому что официальная документация Военно-Воздушной Академии Воса велась по неизменной традиции на этом языке.
Теперь, после войны, Академия уже не числилась филиалом Военной Академии Айакона, а приобрела статус самостоятельного учебного заведения, и исполнял обязанности ее ректора Тандеркрэкер уже давно. Почти сразу же по наступлении мира Академия начала возрождаться в виде курсов повышения квалификации офицерского состава, но с возвращением на Кибертрон сикерской диаспоры с Парадрона стало востребованным и очень популярным среди юного поколения крылатых регулярное военное образование. Организация его сделала обязанности Тандеркрэкера, возложенные на него Старскримом, несколько более трудоемкими, ну, а чем дальше – как же иначе! – тем более не становилось проще. В позапрошлом ворне Академия, а с ней вместе и и.о. ректора, пережила, как все надеялись, последний кардинальный этап устройства, перебравшись из Второй Башни Дворца винглордов, любезно предоставленной Старскримом в качестве временного расположения, в отстроенный на прежнем месте и по прежнему проекту комплекс зданий на восточном краю Воссианского плато. Ну, а начало учебного цикла в текущем ворне Правое Крыло винглорда встретил уже в качестве официально утвержденного ректора, без всяких там «и.о.» перед званием и именем.
В делах, впрочем, это почти ничего не меняло – перемен Тандеркрэкер ожидал в другом. Оптимус Прайм уже некоторое время говорил ему о том, что намерен поставить перед Лордом-Протектором вопрос об упразднении своей постоянной охраны: мир стал совсем уже прочным, общество – стабильным, последние банды террористов-диссидентов были переловлены, так что и опасаться вроде бы уже ничего не приходилось, а излишних церемоний вокруг своей особы Прайм по-прежнему не любил. Так что должность начальника Праймовской охраны должна была стать для Тандеркрэкера чисто формальной – Оптимус не возражал бы, чтобы ее оставили в качестве парадного почетного караула для официальных мероприятий высшего уровня, и не более. Тогда сикер смог бы сосредоточиться на работе в Академии, сохранив, правда, основное свое местопребывание в Айаконе: уж на этом Прайм настаивал, мягко, но непреклонно…
Только сбыться планам оказалось не суждено. Вопрос Прайм поставил около мегацикла назад, еще до начала нового учебного ворна в Академии. Однако Мегатрон, выслушав его, решение принял практически противоположное.
– Убрать охрану? Даже и не думай, Пр-райм! Я тут, наоборот, думаю над ее усилением, а ты…
– Усиление? Зачем, Мегатрон?! Мы окончательно вступили в мирный период жизни, никакой угрозы уже нет – вот честно, прежние меры безопасности выглядят уже паранойей…
– Процессор включи, – в своей обычной откровенной манере посоветовал соправителю Лорд-Протектор. – Или совсем одурел от счастья?
Прайм мигнул оптикой. Счастье в последние солциклы действительно заливало его выше кончиков антенн, и причина тому была более чем весомая – благополучная активация их с Джазом спарка, первой Искры, зажегшейся после ста тысяч ворн войны на Кибертроне. Но при чем тут были дела семейные?
– Объясняю, – махнул манипулятором Мегатрон, видя, что мысли соправителя весьма далеки от его собственных. – Твой бондмейт и твой спарк – это в настоящий момент твоя главная точка уязвимости, если кому-нибудь придет в процессор…
– Да ты что?! – возмущение Оптимуса было совершенно неподдельным. – Неужели ты считаешь?..
– «Да» в ответ на все, что ты сейчас скажешь, – спокойно кивнул Мегатрон, не дав Прайму договорить. – Да, не исключено, что у тебя еще остаются активные недоброжелатели, ждущие момента. Да, могут найтись и такие, у кого хватит совести нанести удар по тебе именно в этом направлении. Да, твой Джаз может в одиночку положить пятерых, а с включенными создательскими протоколами – и десяток, и да, всегда найдутся те, с кем он не справится. И ты тоже не сможешь в одиночку защищать свою семью – тут, думаю, и уточнять ничего не надо. Словом, охранять теперь будут не только твою персону, но и твоего бонди со спарком – все двадцать восемь джооров в солцикл. Возражения не принимаются, – и Лорд-Протектор припечатал ладонью крышку стола.
Последнюю фразу, как обычно в таких вопросах, Оптимус игнорировал. После полуджоора темпераментного обсуждения соправители наконец нашли компромисс: Мегатрон согласился оставить охрану при Прайме лишь в его приемные часы и в деловых поездках, разрешив ему передвигаться вне службы без нее, хотя весьма желательно – в сопровождении Тандеркрэкера, а Прайм перестал возражать против круглосуточной охраны бондмейта и спарка – создательские протоколы работали и у него, выдвигая безопасность семьи в приоритет. Тандеркрэкеру был отдан приказ перестроить график службы триад отряда охраны с тем, чтобы не увеличивать его численность; с этим сикер справился быстро, а пока исполнял приказ, успел уложить в логические блоки мысль о том, что на перспективе иметь единственное место службы безо всяких совмещений поставлен крест и жалеть об этом вряд ли стоит – все равно бесполезно…
Впрочем, за пятнадцать ворн мирного актива мотаться по маршруту Айакон – Вос и обратно Тандеркрэкер уже привык, а часть ректорской работы можно было выполнять и не покидая Айакона. Например, коллега, которого Тандеркрэкер ждал сегодня на деловую встречу после перерыва, был местным – начальник летного факультета Айаконской Военной Академии. Насчет этого факультета вопрос встал еще несколько ворн назад, когда обе Академии, и в столице, и в Восе, окончательно перестали представлять собой курсы усовершенствования и приняли первых курсантов из юного поколения реэмигрантов. Факультет существовал всегда, обучались там летающие модели, каковых и помимо сикеров было достаточно, но после войны заявки на него были единичными, поэтому от руководства Айаконской Академии поступило предложение перенести факультет в Воссианскую. Однако мысль была по некотором рассуждении оставлена: летная техника сикеров отличалась специфичностью, так что тяжелую авиацию и вертолетов не зря учили отдельно. Договорились пока что о приеме айаконских летающих курсантов в Вос на практику, и столичный факультет был не так давно восстановлен, а начальником его назначен штурмовой истребитель с позывным Лонгстрайк, бывший кадровый офицер ВВС, вернувшийся на Кибертрон в рамках программы репатриации. Кандидатуру свою он предложил сам, честно предупредив, что преподаванием раньше не занимался, но хотел бы попробовать себя; а впрочем, и преподаватель из него вышел не хуже прочих, и организатором он оказался отличным. Последнее Тандеркрэкер имел возможность оценить, когда занимался совместно с Лонгстрайком проработкой конкретных вопросов взаимодействия двух Академий, и за полворна сотрудничества мнения своего не изменил.
Поначалу сикер, правда, отнесся к новому коллеге со своим обычным оттенком недоверия – так уж работали у него логические цепи, да и некоторые основания на то были. Взять хотя бы то, что в начале войны Лонгстрайк предпочел эмиграцию завоеванию справедливости – правда, в незыблемой истинности последнего пути Тандеркрэкер теперь был далеко не так уверен, чем в те далекие времена, когда война только разгоралась и он вступил вслед за своим ведущим в ряды армии Мегатрона, но факт оставался фактом: к боевому братству, спаянному ста тысячами ворн сражений крыло в крыло, штурмовик не принадлежал… Однако постепенно Тандеркрэкер воздал должное работоспособности начальника факультета, его деловой хватке и позволил дистанции между ними немного сократиться, тем более что Лонгстрайк сам явно не прочь был отойти от чисто официального стиля общения.
То, что это оказалось ошибкой, Тандеркрэкер осознал не сразу. Поначалу, погруженный с головой в дела, сикер не слишком обращал внимание на то, что манеры речи и поведения штурмовика становятся все более свободными. Что ж, это бывший замком ВВС не считал совсем уж недопустимым – в конце концов, совместное решение рабочих вопросов идет легче, если не слишком держаться формальностей, главное – не давать разговору уходить в отвлеченные сферы. Но вскоре Тандеркрэкеру стало казаться, что интерес Лонгстрайка к его персоне начинает простираться за пределы службы, а еще через некоторое время он убедился, что это ему вовсе не кажется.
Началось все с приглашения провести вечер где-нибудь в неформальной обстановке за кубом энергона; приглашение Тандеркрэкер вежливо отклонил, сославшись на необходимость исполнения обязанностей по другой своей должности, однако в следующую же их деловую встречу приглашение повторилось. Пришлось отказаться еще раз, и еще… Лонгстрайк, похоже, оставил эту идею, но во время их общения, что лично, что по коммлинку, начал пользоваться каждым удобным, на его взгляд, моментом, чтобы перевести тему их разговоров с рабочих моментов на персоналии, то есть стал заниматься именно тем, чего совсем не желал бы Тандеркрэкер. Штурмовик то расспрашивал сикера о былых военных временах, ловко вворачивая в беседу комплименты его боевому мастерству и летным навыкам, о которых якобы уже был достаточно наслышан, а то и вовсе начинал, вроде бы невзначай, интересоваться подробностями его личной жизни. Не то чтобы это выглядело неделикатно или навязчиво, однако, на взгляд Тандеркрэкера, говорить на такие темы полагалось разве что с близкими друзьями, к которым начальника летного факультета, при всем неплохом отношении к нему, он определенно не причислял. Односложные ответы на вопросы Лонгстрайка, похоже, не обескураживали – он принимался рассказывать что-то и о себе, и порой его рассказы начинали отдавать саморекламой.
Дальше – больше: последовала попытка преподнести Тандеркрэкеру подарок. Это был всего лишь симпатичный сувенир, правда, немалой стоимости, однако то, что никакого, официального или не очень, повода к подарку не было, не оставляло иной мысли о его предназначении, кроме как о традиционном ухаживании, и Тандеркрэкер осознал, что пора прояснить ситуацию. От подарка, разумеется, он сдержанно отказался, как ранее от приглашений, заявив, что взаимодействие их с Лонгстрайком носит чисто служебный характер и не подразумевает ничего подобного, а также попытался дать понять, что ни с кем ни сейчас, ни в ближайшем будущем близких отношений выстраивать не собирается. Правда, о причине этого сикер предпочел умолчать, хотя заявить о наличии постоянного партнера было бы самым надежным – но ведь они с Оптимусом условились хранить все в тайне… Лонгстрайк ушел от него озадаченным, а Тандеркрэкер решил, что недопонимание между ними исчерпано. Это произошло не далее чем в прошлом декацикле, и сейчас сикер рассчитывал на исключительно деловую встречу в назначенное по расписанию время.
Но не успел еще раздаться сигнал на перерыв, как Тандеркрэкер увидел на мониторе запрос на вход в кабинет, сопровождаемый стандартным звуком. Разрешение он подтвердил машинально – мало ли кому что понадобилось, но при виде высокой фигуры в черно-серой броне с темно-красными вставками, перекрывшей крыльями чуть ли не весь дверной проем, едва смог быстро взять под контроль выражение фейсплейта, чтобы не выдавать чувства неприятной озадаченности. Какого шлака Лонгстрайк, вообще-то всегда по-военному точный, явился на целый джоор раньше положенного?
Штурмовик приветствовал хозяина кабинета, напротив, с самой любезной улыбкой.
– Ничего не говорите! – воскликнул он, подходя к столу Тандеркрэкера, выставив вперед ладони и развернув крылья в предупреждающем жесте. – Признаю – вопиющее нарушение дисциплины с моей стороны явиться на джоор раньше… я ведь не ошибся со временем вашего официального перерыва, правда?
– Нет, Страйк, не ошиблись, – вынужден был признать Тандеркрэкер. – И я как раз собирался им воспользоваться. Но если у вас возникло безотлагательное дело…
Сикер умолк и вопросительно воззрился на вошедшего. Он искренне надеялся, что тот зашел просто поздороваться: не то чтобы пропустить заправку было чем-то критичным – запас энергона у Тандеркрэкера всегда был в кабинете, так что и коллегу нашлось бы чем угостить, но на перерыв у сикера были свои планы. Это стало уже их с Оптимусом традицией – Тандеркрэкер ежедневно в полдень заходил к Прайму в кабинет, чтобы напомнить о перерыве, и они вместе отправлялись на заправку. Вначале Правителя, вечно застревавшего за работой и забывавшего обо всем на свете, в том числе и об уровне топлива в собственных баках, приходилось вытаскивать из-за стола всерьез, а потом просто так повелось – оба пользовались случаем легально провести хотя бы полджоора вместе. И этой возможностью Тандеркрэкер жертвовать не желал.
Однако Лонгстрайк уже устраивался в «гостевом» кресле напротив него. Бесцеремонностью назвать это было нельзя – они ведь когда-то уже пришли к неформальному стилю общения, и что-то менять здесь вроде не было повода…
– Абсолютно безотлагательное! – заявил штурмовик, все так же улыбаясь. – И вы сейчас убедитесь, Тандер, что джоор я выбрал правильно и не случайно. С вашим ревностным отношением к рабочему времени после перерыва у меня точно не было бы никакого шанса решить один неимоверно важный вопрос… А заправку готов компенсировать! – и он вытащил из сабспейса пару кубов слабозаряженного энергона воссианской марки. Случайно или нет, но это был один из любимых сортов Тандеркрэкера – почти не пьянящий, но отменного вкуса.
Тандеркрэкер, чуть нахмурясь, покосился на кубы – такое начало делового и, как хотелось, краткого, разговора не предвещало, однако и возразить было нечего – время официального перерыва и в самом деле уже нельзя было отнести к служебному.
– Я слушаю вас, Страйк, – отозвался сикер без особого, впрочем, энтузиазма.
– Позвольте за вами поухаживать, – штурмовик поднялся, достал из встроенного в стену шкафчика, с содержимым которого уже был знаком по прежним визитам в этот кабинет, пару энергофоров, зашел за спинку кресла Тандеркрэкера и чуть склонился над ним, разливая надвое один из кубов. Другим манипулятором он оперся о спинку кресла, сконструированного в расчете на крылатую модель – о ту ее часть, которая представляла собой вырез под крыло. Конечно же, это дало ему возможность прижаться к крылу сикера предплечьем, словно невзначай. – И еще позвольте поговорить с вами откровенно…
Тандеркрэкер отвел крыло в сторону – судя по тому, что Лонгстрайк со своим манипулятором того же делать не собирался, непреднамеренности тут было не больше, чем жидкого бинарного оксида водорода на Кибертроне.
– … потому что с таким, как вы, можно вести только прямой и открытый разговор – иное вас недостойно, – продолжал штурмовик, еще ближе наклоняясь к сикеру и берясь за свой энергофор. – Да-да, разговор абсолютно не служебный, но значимый донельзя. Мы знакомы с вами полворна, и в течение этого времени я все больше и больше восхищаюсь вами…
Ощущение слишком близко придвинувшегося чужого корпуса раздражало и вызывало дискомфорт, как и разговор, который явно клонился в нежелательном и, как тщетно надеялся Тандеркрэкер, уже исключенном из их общения направлении. Судя по всему, прошлая попытка объяснения ни к чему не привела, и штурмовик сделал совсем не те выводы, на которые сикер старался его натолкнуть. Тандеркрэкеру очень хотелось прервать бесполезное и ни к чему не ведущее признание, но Лонгстрайк, по всей видимости, и тут вознамерился проявить свойственные ему решительность и напористость, так ценные в делах и так ненужные сейчас. В свой монолог, судя по всему, продуманный и подготовленный заранее, он не давал Тандеркрэкеру вставить ни слова.
– …а знакомство с вами полностью подтверждает вашу репутацию, о которой я, как уже говорил, много был наслышан. Вы воплощение серьезности, честности и порядочности. На вас можно положиться как в делах, так, думаю, и во всем остальном. Качества, несомненно, достойные уважения… но, мне кажется, вы слишком погрязли в делах служебных. А ведь о себе и собственных потребностях тоже подумать стоит – тем более с вашими-то внешними данными! Опустим все предыдущие формальности вроде тех же подарков и глупых ухаживаний – мы с вами достаточно взрослые мехи, чтобы на это покупаться. Я откровенно и напрямик предлагаю вам свое время, свои чувства и самого себя, и поверьте, все это вас стоит – разочароваться вам не придется!
Лонгстрайк приподнял энергофор, как бы собираясь соприкосновением их поставить в своей речи утверждающую точку, и заглянул Тандеркрэкеру в оптику с искрящимся энтузиазмом и таким выражением, будто ждал от него единственного ответа, предусмотренного собственным сценарием.
Однако Тандеркрэкер его воодушевления не разделил.
– Не сомневаюсь в этом, – с прохладной сдержанностью ответил он, стараясь минимизировать неприятное соприкосновение ЭМ-полей и уклониться от физического контакта, к которому явно стремился напористый ухажер. – Только предложите все перечисленное кому-нибудь другому – я ни в чем из этого не нуждаюсь.
– Да бросьте, Тандер, – ничуть не смутился штурмовик, энергофор поставил на стол, а вот манипулятор со спинки кресла переместил… прямо на кромку крыла сикера! – Ни на клик не поверю, и знаете почему? Потому что все мы нуждаемся в том, чтобы не быть в одиночестве, это аксиома, и отрицать ее может лишь тот, кто сам никому не нужен – в утешение себе. Но это же абсолютно не ваш случай! И сотриадники здесь не замена, это я знаю. Ну же – что мешает вам согласиться? Приведите свои аргументы, и я приложу все силы, чтобы разнести их в пыль!
Тандеркрэкер резко поднялся, разворачиваясь к собеседнику и сбрасывая с крыла его манипулятор.
– Вы забываетесь, Лонгстрайк, – он еще пытался сдерживаться, но все, кто хорошо его знал, явственно различили бы в голосе сикера недвусмысленное предупреждение. – Что бы вы себе ни вообразили, могу вас заверить, что вы очень далеки от истины. У меня уже есть постоянный партнер, так что ваше намерение скрасить мое предполагаемое одиночество совершенно ни к чему.
– Ну наконец-то признался с партнером! – рассмеялся Лонгстрайк, делая шаг вперед; Тандеркрэкер машинально отступил к стене – чем дальше, тем менее комфортно было находиться рядом с этим нахалом. – Это не то ли самое, про что ходят слухи по всему Айакону? Нет, в плане карьеры выбор, конечно, отличный, а положа руку на Искру? Шлак, наквинт его титул – сам-то по себе какой он тебе партнер, Тандер?! Разве можно всерьез быть крылатому с колесным? Земля – не наша стезя, мы так закодированы, этого не изменить! Бросай тратить актив на ерунду, граундеру никогда не понять летающего так, как собрату. Пришло время взять правильный курс – просто почувствуй это, а я тебе помогу… потом сам скажешь спасибо…
С этими словами Лонгстрайк прижал растерявшегося на какой-то клик от его наглости Тандеркрэкера к стенке между двумя открытыми окнами, стиснув одной рукой его манипулятор, а второй обхватив за талию, и потянулся к его губам с недвусмысленной попыткой поцелуя.
Тандеркрэкер не раздумывал и клика – одним движением ловко вывернувшись из объятий и одновременно отклоняясь в сторону, он перехватил ухажера поперек корпуса и с разворота вышвырнул в ближайшее из двух окон. Проследив траекторию полета штурмовика и убедившись, что тот успел затормозить падение, активировав антигравы, Тандеркрэкер брезгливо передернул крыльями, со злостью захлопывая створку окна так, что жалобно звякнул бронепласт, и тут же услышал раздавшийся от двери удивленный знакомый голос.
– Ну вот, я-то думаю, куда он подевался – а он тут коллегами в окна разбрасывается… это ведь был начальник айаконского летного факультета, я не ошибся, мой Тандер?
Оптимус Прайм стоял, прислонившись к косяку двери в кабинет и сложив на груди манипуляторы. Фейсплейт его освещала улыбка – похоже, за судьбу так эпично выставленного вон незадачливого кандидата в герои-любовники он нисколько не беспокоился: Тандеркрэкер не раз говорил ему, что летающие падают с высоты без последствий.
– Прости, Оптимус, – проговорил Тандеркрэкер еще напряженным от гнева голосом, – задержали… Идем, заправимся?
– Конечно, пойдем, – ответил Прайм, открывая дверь. За пятнадцать прожитых вместе ворн он уже успел узнать многие особенности характера партнера – например, то, что приходил в гнев тот быстро, но стоило устранить причину и дать время успокоиться, как все становилось в порядке, нужно было только вести себя так, будто ничего не произошло. Причину Тандеркрэкер устранил сам на оптике у Прайма, так что тому во время перерыва оставалось лишь по мере сил развлечь сикера легкой беседой на сторонние темы, не обращая внимания на его резко усилившуюся немногословность.
Вечером, правда, происшествие всплыло еще раз – уже в семейном кругу, за вечерним кубом энергона. Джаз, пользуясь оффлайном спарка, устроился на диване под боком у бондмейта и слушал новости со службы, которые рассказывал ему Оптимус. Лейтенант теперь снова мог трансформироваться, только все равно почти не покидал кварту: доверить потомство кому бы то ни было, исключая кодирующего, ему не позволяли создательские протоколы, в первый ворн актива спарка подчинявшие себе поведение носителя практически целиком, а брать мелкого куда-то с собой пока еще было рановато. Так что он по-прежнему сидел дома затворником, а источниками информации и новых впечатлений ему служили Прайм, Тандеркрэкер, визиты друзей, каналы прямого эфира головизора и собственный компьютер, с которого Джаз нет-нет да и лазил в служебную сеть Дворца Правительства, чтобы если не принимать участия в событиях, то хотя бы быть в курсе происходящего.
Сегодня, правда, новостей было маловато, в чем честно и признался бондмейту Оптимус, но лейтенант, похоже, ничего не пропускал мимо себя.
– Ничего интересного? Да как бы не так! – Джаз развернулся, полулег Прайму на колени, устроив подбородок в ладонях, и устремил любопытный фокус на Тандеркрэкера. – А расскажи, Тандер, если это не секрет, конечно, чем ты так напугал сегодня начальника летного факультета, что тот от тебя в окно выпрыгнул?
Фейсплейт Тандеркрэкера тут же помрачнел, а поля на клик вспыхнули недовольством и смущением.
– Никто его не пугал, – пробурчал сикер. – Сам выпал по неосторожности – окна-то у меня, как всегда, открыты… А ты откуда знаешь?
Он испытующе воззрился на лейтенанта, а тот лишь расхохотался.
– Что сам и по неосторожности – это как раз и было написано в докладной Рэд Алерту, а копии идут в наш отдел. Вот оттуда и знаю – отпуск отпуском, а за делами слежу, ты не думай! Только шлака с два я этой ерунде поверю… – Джаз потянулся к столу, стащил оттуда свой планшет, вывел на экран документ и протянул его сикеру. – Ну правда, расскажи, как дело было, а то я еще, чего доброго, подумаю, что он к тебе приставал, а ты его в окно выбросил!
Проницательность лейтенанта порой немало досаждала Тандеркрэкеру – от мелкого разведчика мало что удавалось скрыть, в том числе и то, о чем, по мнению сикера, Джазу знать было совершенно не обязательно. С другой стороны, Тандер был в курсе профессиональной манеры Джаза «брать на понт» собеседника, просчитывая вероятности событий или их мотивов и выдвигая наиболее приемлемую версию, как будто та была откуда-то уже ему известным и абсолютно истинным фактом. Но вот сейчас – что это было? Пытаясь потянуть время и решить, сикер заглянул в планшет: там действительно светилась докладная записка службы внутренней безопасности о выпадении из окна такого-то кабинета во столько-то времени начальника летного факультета Айаконской Военной Академии Лонгстрайка, причем сам пострадавший и впрямь объяснял случившееся собственной неосторожностью, заявлял, что не получил никаких повреждений и ни к кому не имеет претензий, а от техосмотра отказался. Вот, значит, как…
– Ну, в показаниях мы с пострадавшим, как видишь, не путаемся, – натянуто ухмыльнулся Тандеркрэкер. – С чего же ты решил, что все было не так? Лонгстрайк просто не заметил, что окно открыто, подошел слишком близко, ну и…
Сикер изобразил подбородком движение, изображающее траекторию полета штурмовика.
– Подошел? – залился смехом Джаз. – Или разбежался как следует, да и вперед? Ты только посмотри, как красиво пошел – тут без хорошего ускорения не обошлось!
Лейтенант подвинулся на коленях Оптимуса еще вперед, подтянул к себе планшет, за который по-прежнему держался Тандеркрэкер, нашел нужный файл – запись с камер наружного наблюдения Дворца Правительства – и повернул экран так, чтобы видно было и сикеру, и Прайму.
Тандеркрэкер с безнадежным выражением оптики просмотрел запись до самого конца, стиснул денты и метнул сердитый фокус на Джаза, наблюдающего за ним с нескрываемым любопытством.
– Ну выбросил я его, выбросил! – раздраженно признался сикер. – Все ты угадал правильно! Но шлак, этот наглец продолжал предлагать мне свою распрекрасную персону, даже когда я сообщил ему, что уже состою в постоянном партнерстве… Кстати, Оптимус, – он нахмурился и перевел взгляд на Прайма, с интересом следящего за развитием разговора, – этот Лонгстрайк откуда-то был в курсе наших отношений. И вообще намекнул, что в Айаконе это уже далеко не секрет… Как такое возможно?! Неужели разболтал кто-то из посвященных?
Оптимус посерьезнел и покачал головой.
– Не думаю, Тандер. Рэтчет – мой личный медик с самого начала войны, за его умение хранить тайны я могу поручиться головой. Мегатрон… думаю, тебе его лучше знать, чем мне, но и я уверен – он распространяться не станет. Айронхайд – тоже могила для чужих секретов. Твои сотриадники? Насчет Старскрима, думаю, можно не сомневаться. Способен ли проговориться невзначай Скайварп?..
– Не знаю… – задумчиво протянул Тандеркрэкер. – Раньше я мог быть уверен, что это точно не он, но теперь, когда жестко следовать запрету Старскрима, по его мнению, может, уже не так нужно…
– Дорогие мои, – проникновенно произнес Джаз, по очереди глядя на обоих, – не гоните на Варпа. Даже если он кому-то и проболтался, что же вы думаете – это и был решающий момент, загнавший вашу конспирацию шаркам под хвост? Вы партнеры уже пятнадцать ворн – давайте прикинем, сколько раз за это время Тандер крейсировал из своего окна сюда по вечерам? Учтем рост количества населения Айакона в окрестных кварталах – фактор-плюс. Ладно, время перелета минимальное – фактор-минус… В общем, простейшая теория вероятности, даже без построения математической модели, показывает, что шанс того, что хоть кто-нибудь все это замечал с регулярностью, достаточной для выводов, весьма близок к единице.
Оптимус и Тандеркрэкер озадаченно переглянулись, а лейтенант продолжал.
– Да что далеко ездить – вы что же думаете, у отряда Оптимусовой охраны оптика где-то под бронетрусами? Ставлю свой криощит против ржавого шаникса, что твои сикеры, Тандер, давным-давно все просекли, только молчат из деликатности. А сколько их прошло через постоянные ротации? И ведь им-то режима секретности никто не предписывал. Так что я не удивлюсь, если в своей среде они уже даже ставок не делают на то, коннектится их командир с Праймом Кибертрона или нет, разве что их больше занимает вопрос, как долго вы еще собираетесь играть в прятки. И вот что я вам скажу, парни: бросайте эту маскировку к шаркам. И вам будет спокойнее, и никто с непристойными предложениями больше не сунется.
Прайм обнял Тандеркрэкера за плечи и заглянул ему в оптику.
– Тебе не кажется, моя Искра, что Джаз прав? Мое мнение ты знаешь с самого начала – я предлагал тебе официальный союз и никогда не был против того, чтобы наша любовь была видна хоть всей Вселенной. Ты хотел оставить все в тайне – что ж, я согласился. Но если уж пошли слухи, то не лучше ли будет правда без недомолвок?
Тандеркрэкер прикусил губу и отвел хмурый фокус в сторону, размышляя о предложении Джаза и Оптимуса и возможных его последствиях. Если все так, как утверждает лейтенант, то скрывать очевидное действительно не имеет смысла – это и выглядит уже глупо, и может бросить тень на их с Праймом отношения, которые, отразившись в кривом зеркале слухов, могут быть интерпретированы превратно. А в результате всякие там лонгстрайки вполне могут сделать вывод об их несерьезности и подкатывать со своими «более заманчивыми» предложениями… Правда, для начала надо было прояснить ситуацию, и Тандеркрэкер уже знал, к кому с этим можно будет обратиться.
Откладывать задуманное Тандеркрэкер, как известно, не любил и на следующее же утро, просмотрев все текущие задачи и не найдя среди них таких, которые требовали бы немедленного решения, вызвал к себе в кабинет своего заместителя, старшего офицера второго ранга государственной службы Кибертрона Вингстара.
Вингстар явился немедленно, как всегда, сверкая идеальной полировкой на броне, еще выгоднее подчеркивавшей золотую отделку на ее черном фоне. Четко отдав честь, заместитель опустился в предложенное посетительское кресло напротив стола и в ожидании воззрился на своего командира. Тот, однако, медлил, не представляя, как деликатнее прояснить интересующий его вопрос, и от этого хмурясь еще больше обычного.
– Что-то случилось, коммандер, сэр? – встревожился Вингстар, беспокойно поведя крыльями.
– Не совсем, – Тандеркрэкер нервно побарабанил пальцами по столу и наконец прямо взглянул в оптику своему подчиненному, решив действовать так же напрямую. – Скажите, Вингстар, известно ли вам что-нибудь обо мне и лорде Прайме?
Вингстар удивленно мигнул оптикой.
– В каком смысле, коммандер?
Тандеркрэкер с шумом прогнал воздух по вентсистемам.
– Я имею в виду мои якобы близкие отношения с правителем Кибертрона, – постаравшись придать тону абсолютную нейтральность, уточнил Тандеркрэкер.
Выражение фейсплейта Вингстара стало еще более удивленным, даже крылья разъехались в стороны, но первые же его слова показали Тандеркрэкеру, что поразился заместитель вовсе не тому, о чем можно было подумать.
– Э-э… простите, коммандер – «якобы»?! Вы хотите сказать, что на самом деле ничего… – похоже, сикер почувствовал себя весьма неловко, поняв, что приходится углубляться в слишком деликатную сферу личной жизни собственного командира и самого лидера Кибертрона, и замолчал, не закончив фразы.
Тандеркрэкеру захотелось провалиться вместе с креслом на все три этажа вниз и даже глубже, куда-нибудь в подземные уровни здания Правительства, или, как минимум, прикрыть оптику ладонью – оговорка Вингстара не оставляла никаких сомнений в верности предположения Джаза… или это было вовсе не предположение, а конкретное знание, и лейтенант ничего не говорил раньше, щадя чувства бондмейта и его горе-любовника? Однако Тандеркрэкер взял себя в манипуляторы, решив, что если выяснять, так уж все и до конца.
– Вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее, Вингстар, – стараясь ничем не выдать своего смущения и расстроенных чувств, обратился к заместителю Тандеркрэкер. – Вы можете говорить совершенно откровенно – мне действительно очень важно это знать. Так что прошу рассказать, как вы и ваши подчиненные представляете характер наших с лордом Праймом отношений.
Вингстар со сконфуженной улыбкой повел крылья вверх.
– Тогда еще раз прошу прощения за откровенность, коммандер, но раз вы позволяете… Если честно, сейчас никто из наших уже не сомневается, что вы и лорд Прайм любите друг друга, вот поэтому, когда вы сказали – «якобы»… не сочтите за наглость, сэр, но ведь это же правда на самом деле? Не подумайте чего-то дурного, мы все искренне рады вашему счастью с милордом Праймом. Да и кто не был бы счастлив, если бы на него так смотрели, как милорд на вас…
Он замолк на пару кликов, уведя фокус куда-то вдаль, а потом снова взглянул Тандеркрэкеру в оптику.
– Не буду скрывать от вас – поначалу многие в отряде думали… по-другому. Лорд Прайм – мы ведь тогда совсем не знали его. Был объявлен мир, а нам отдали приказ служить тому, с кем еще недавно сражались, к кому относились с ненавистью… Пусть не лично – только как к противнику, но ведь в одночасье мнения не переменишь. И когда в первый же ворн службы пошли догадки…
– То есть?.. – ошарашенно пробормотал Тандеркрэкер. – Вы в курсе уже так давно?!
– Уж простите, коммандер, – в который раз извинился Вингстар, – по милорду очень трудно было не заметить, что он пылает к вам чувствами. Не были уверены только в характере этих чувств – довоенные сенаторы тоже не упускали случая сделать из сикеров гвардии себе игрушки… Мы опасались, как бы это оказался не тот же случай – клянусь, тогда отряд постоял бы за вашу честь. Но, к счастью, скоро стало ясно, что все не так и этого не потребуется. Мы поняли, что дурных намерений у милорда нет и быть не может, что он просто влюблен в вас без памяти, а вот насчет вашей взаимности спорили долго…
– Спорили? – Тандеркрэкер с любопытством взглянул на Вингстара.
– Прошу простить, коммандер, – смутившись, снова покаялся его заместитель, – но такой исключительный случай… Мы за вас переживали. Но если бы чувства были односторонними, разве все продолжалось бы уже пятнадцать ворн? Еще опасались, что бондмейт милорда может вас не принять, но, похоже, и тут все в порядке. Словом, сейчас мы за вас спокойны, ну, а если вам не хотелось выдавать вашей близости с милордом – так это понятно: у нас же это не принято – не со своими… Вот мы и делали вид, что ничего не замечаем.
Сразу уложить подобное открытие в логические стеки процессора оказалось нелегко, но факт оставался фактом – похоже, секретом их с Праймом связь воспринималась только ими самими. Однако ведь далеко не сразу информация получила распространение! И нет ли в том, что это все-таки произошло, вины кого-то из сикеров, служивших под его началом? Это как раз был второй вопрос при положительном решении первого, который намеревался выяснить у заместителя Тандеркрэкер.
– Вы правы, Вингстар, – вынужден был признать он, и от этого странным образом полегчало на Искре. – Мы с лордом Праймом действительно любим друг друга, и, как вы поняли, уже давно. Его бондмейт с самого начала был в курсе наших отношений, и да, принял меня далеко не сразу. Но теперь между нами нет разногласий, мы друг с другом практически одна семья… Однако мне стало известно, что по Айакону гуляют толки, которые представляют наши с милордом чувства в несколько неблагоприятном свете. И я хочу спросить вас, Вингстар: может ли быть, что огласка произошла от кого-то из сикеров, служащих или служивших в охране лорда Прайма?
Вингстар нахмурился и слегка опустил крылья.
– За всех отвечать не могу, коммандер, – произнес он после небольшой паузы. – Я и мои сотриадники ни с кем, кроме членов нашего отряда, на эту тему разговоров не вели никогда, в этом готов поклясться чем угодно. Остальные… как знать? Однако я уверен в одном: даже если кто-то кому-то о чем-то и сказал, низких сплетен про вас и милорда никто из отряда распускать не стал бы. Мы считаем вас прекрасной парой, достойной друг друга. Если хотите – ваш союз в чем-то даже символичен. Ну да, лорд Прайм – граундер, но из тех, кого может благословить Небо… не в знак ли этого ему была дарована любовь крылатого? В общем, если про вас и злословят, то наверняка не с подачи кого-то из наших. И если бы я осмелился дать вам совет…
– Продолжайте, Вингстар, – подбодрил заместителя Тандеркрэкер. – Мы с вами слишком давно знакомы и слишком через многое прошли, чтобы я мог усомниться в искренности ваших намерений и дельности ваших советов.
– Благодарю, коммандер, – привстав, поклонился заместитель. – Так вот, я бы посоветовал вам не держать далее в тайне ваше с милордом партнерство и объявить о нем открыто. Разумеется, не все в Восе воспримут такой факт благожелательно, традиции есть традиции, однако это хотя бы положит конец сплетням – они для репутации что вашей, что лорда Прайма еще хуже, так как секретность, которой вы изволили окружить ваш союз, вольно или невольно дает простор любым сомнениям и подозрениям. Конечно, мнение милорда тут тоже имеет значение…
Тандеркрэкер сцепил пальцы и уставил фокус в крышку стола. Уже в третий раз он слышал один и тот же совет от тех, чья точка зрения заслуживала в его оптике того, чтобы принять ее во внимание. Разумеется, общественность, что Айакона, что Воса, не будет так же единодушна в положительной оценке их с Оптимусом партнерства, как сикеры отряда охраны, за ворны службы составившие непосредственное представление о личности правителя и в самом хорошем смысле попавшие под его обаяние. Особенно неоднозначной реакции стоило ждать от бывшей сикерской диаспоры с Парадрона – если среди немногочисленной группы оставшихся в живых воссианцев, прошедших войну, традиционные устои несколько размылись под влиянием постоянного общения с остальными кибертронцами, то в бывшей колонии они оставались неизменными все эти сто тысяч ворн. Но прислушиваться ко всем и каждому подряд – это было совсем не в обычаях Тандеркрэкера. А вот то, что продолжающаяся секретность может скорее пойти во вред, чем на пользу – в этом, похоже, все трое были правы… Что ж, как гласила воссианская поговорка, сколько в небе ни летай, приземлиться все равно придется. Кажется, пришла пора выходить из тени.
– Спасибо за откровенный разговор и за совет, Вингстар, – сикер поднял оптику на собеседника и встал, давая понять, что беседа окончена. – Мы, конечно, обсудим вопрос с лордом Праймом… Вы свободны.
Заместитель, вставший одновременно с командиром, отсалютовал и удалился. Можно было не сомневаться, что содержанием беседы он поделится тут же по меньшей мере с сотриадниками, но Тандеркрэкера это уже совершенно не беспокоило.
– «Оптимус, Прайм Кибертрона, и старший офицер первого ранга государственной службы Тандеркрэкер объявляют о своем неофициальном постоянном партнерстве в рамках общественных традиций и с ведома и согласия всех заинтересованных лиц…» Наверное, так, мой Тандер – это обычная формулировка в таких случаях?
Оптимус Прайм отложил стилос и пододвинул к сикеру датапад, на котором набрасывал текст будущего объявления для сайта Правительства Кибертрона.
Тандеркрэкер пробежал взглядом по тексту и тут же споткнулся на последней фразе.
– Согласия? – он поднял на Оптимуса ставший озабоченным фокус. – Боюсь, с этим будут проблемы.
– С чьей же стороны? – непонимающе посмотрел на него Прайм. – Единственное лицо, у кого по закону нужно было бы испрашивать согласия, это Джаз, но какие здесь могут быть формальности? Свое согласие он дал давным-давно…
– Старскрим, – напомнил Тандеркрэкер.
– Ох, и правда… – нахмурился Прайм. – Про него я как-то и забыл… Но неужели ты думаешь, что он будет против? В последнее время мы с ним неплохо ладили, и мне кажется, его былая неприязнь ко мне если не ушла совсем, то значительно уменьшилась.
– Дело не только в этом, – думая о чем-то своем, проговорил Тандеркрэкер. – Здесь все более сложно… В любом случае, я должен его оповестить.
– Разумеется, – согласился Оптимус. – Пусть уж все будет честь по чести.
Тандеркрэкер забрал датапад с черновиком объявления, отправился в кабинет своего ведущего с четким ощущением, что мирных поздравлений не дождется, и более чем не ошибся. Старскриму и обычно-то, чтобы прийти в бешенство, не нужно было искать поводов далеко, а тут повод появился сам, да еще какой!
– «С ведома и согласия всех заинтересованных лиц…» – ядовитым тоном процитировал Старскрим, ткнув когтем в датапад. – Меня, я смотрю, ты вообще ни во что не ставишь несмотря на то, что я не только твой ведущий, но и твой винглорд?! Что-то не припомню, чтобы я давал согласие на тот беспредел, о котором вы с Праймом собираетесь во всеуслышание заявить!
Тандеркрэкер собрал в кулак всю свою волю, чтобы выдержать очередной скандал, который всякий раз устраивал ведущий, едва лишь на его оптику попадалось свидетельство связи его сотриадника с высокопоставленным граундером.
– Согласия ты не давал, это верно, – спокойно кивнул ведомый, – но написанное здесь для тебя уже давно не секрет, и каких-то безусловных возражений я от тебя на этот счет в последние ворны не слышал. Мы просто хотим официально подтвердить то, о чем и так была уже в курсе добрая половина Айакона, исключив тем самым всякие домыслы и сплетни. Никаких торжеств по этому поводу мы устраивать не собираемся – привлекать излишнее внимание к событию тоже не в наших интересах. И не стоит цепляться к словам, это всего лишь стандартная формулировка, применяющаяся в таких случаях, не более.
Судя по эмпатике Старскрима, буря была готова разразиться нешуточная и сказать своему непутевому ведомому ему хотелось много что, но нейросеть Тандеркрэкера спас от такого испытания Мегатрон, зашедший к Старскриму в кабинет и мгновенно оценивший обстановку. Лорд-Протектор кивнул начальнику Праймовской охраны в сторону выхода, бросив короткое «Свободен», а уж каким методом собрался он успокаивать разъяренного винглорда – это Тандеркрэкера не слишком интересовало.
– Имей в виду! – услышал он уже на выходе от Старскрима. – Я категорически запрещаю публиковать это!!
И все-таки через три солцикла, после нелегких согласований и переговоров, объявление было опубликовано на правительственном сайте, в разделе «Прочее», в стандартном оформлении и ничем не выделяясь среди остальных. Как и обещал Тандеркрэкер Старскриму, никаких церемоний не последовало – лишь неформальное искреннее поздравление, переданное партнерам от всего отряда охраны Вингстаром, да живая реакция тех друзей из близкого круга, кто до сих пор официально считался не в курсе событий, но на самом деле просто, как многие, молчал из деликатности. Была, разумеется, и реакция иного рода – но это уже совсем другая история…
Лонгстрайк, деловые вопросы с которым так и остались нерешенными, объявился только через декацикл, и то по вызову Тандеркрэкера. Вел он себя безукоризненно тактично и благопристойно, из рамок официального общения не выходил ни на миллиэск («Вот сразу бы так», – подумалось сикеру) и изо всех сил делал вид, что несколько солциклов назад ничего не случилось и путь через окно на площадь был ему совершенно незнаком. Что ж, профессионализм штурмовика по-прежнему устраивал Тандеркрэкера, предпочитавшего в сотрудничестве постоянство персон, так что и со своей стороны он сделал вид, что разыгравшаяся в его кабинете сцена случилась где-то в параллельной вселенной или в процессорной симуляции. Сбившемуся с курса в большинстве случаев стоило дать шанс на него вернуться – этот принцип, наряду с некоторыми остальными, делал Тандеркрэкера в оптике его подчиненных отличным боевым командиром, а теперь еще и гражданским руководителем.
Ну, а в том, что в оптике своего любимого партнера он ныне, присно и во веки веков был одним из двух самых лучших на свете, сикер мог никогда не сомневаться.
