Отсек был уютно освещен настольной лампой, бросавшей теплые оранжевые блики на белую броню медика, и черная фигура Айронхайда в противоположном углу почти сливалась с темнотой, в которую была погружена большая часть пространства – с первого взгляда можно было заметить только его ярко-голубую оптику. Главнокомандующий наземными войсками Кибертрона с кубом хайгрейда в руках удобно расположился на «кабинетном» диванчике, из тех, на которых можно было усесться одному или вдвоем, и с легкой улыбкой наблюдал за бондмейтом, составлявшим расписание своей командировки на Парадрон: отправиться туда им предстояло через солцикл.
– Сколько энтузиазма в голосе! – заметил Айронхайд, прихлебывая крепчайшую сверхзарядку. – А помнится, еще не так давно кто-то всеми силами старался спихнуть эту командировку на кого угодно, а, Рэтч?
– Что ни делается, все к лучшему, – философски заметил медик, открывая сетевой браузер. – Полети мы тогда, я бы много чего пропустил, а теперь… спасибо Джазу, попаду в самую пору. На Парадроне как раз начинается сезон научных конференций – шлак, честно, Хайд, я скучал по этой атмосфере! Не говоря о том, что за сто тысяч ворн можно так отстать от жизни…
– И это говорит лучший специалист Кибертрона? – усмехнулся Айронхайд.
– В чем специалист, а в чем впору хоть снова садиться на студенческую скамью, – скептически заметил Рэтчет, листая расписание мероприятий Центра медико-инженерной науки на Парадроне. – По крайней мере, стажировка на рабочем месте мне точно понадобится, а то закупим новое оборудование, а я его разве что включить сумею – вот тебе и лучший специалист… О, как раз – госпиталь Парадронского Медицинского Корпуса, «Современная медико-инженерная диагностика: новые подходы и актуальные исследования», индивидуальный тренинг, пять солциклов. Запишусь! Межпланетная научно-практическая конференция «Интеграционные процессы современной научной мысли»… тоже полезно быть в курсе, отметим… 129-й форум по семейной техномедицине – обязательно, и конгресс по профилактике патологических состояний периактивационного возраста тоже – для нас сейчас это более чем актуально. Все, что надо – лекции, доклады, стендовые сессии… Послушаю пока сам, а потом надо будет и наших послать. Кому-то все равно придется переквалифицироваться на работу со спарками, у нас по этому профилю никого не осталось.
– Джаза-то с его малым на кого оставишь? – спросил Айронхайд к слову.
– На Тандеркрэкера, – засмеялся Рэтчет. – Им сейчас постоянное наблюдение не нужно: со спарком все в порядке, с Джазом – тем более, он все знает и умеет, за ним только смотреть надо, чтобы продолжал присадки принимать. А уж это Тандеркрэкер сможет лучше всех!
Айронхайд хмыкнул, устраиваясь поудобнее, и диванчик от его движения тихонько скрипнул. Поскрипывал он под массивным корпусом оружейника с самого начала, как только Айронхайд с Рэтчетом заселились в эту кварту в правительственной высотке. Не любивший непорядка в любых его проявлениях Айронхайд тут же разобрал закапризничавший предмет обстановки, подтянул все соединения каркаса, обработал лучшей специализированной смазкой, проверил по отдельности, но стоило собрать все обратно – и диванчик опять начал время от времени издавать тихий скрежещущий звук. Что удивительно, на Рэтчета и гостей даже большего веса (исключая разве что Оптимуса Прайма, на которого «жаловалась» почти любая мебель) он не реагировал. Айронхайд некоторое время злился – какой ущерб его репутации, ведь про него в автоботском Генштабе всю войну ходила слава, что нет такой техники, которую он не смог бы починить! Однако злиться скоро надоело, а надоедливый скрип начал автоматически фильтроваться аудиодатчиками, так что можно было считать, что Айронхайд и диван пришли к молчаливому соглашению и оставили друг друга в покое.
Рэтчет между тем продолжал добавлять в планировщик привлекшие его внимание научные конференции, симпозиумы и курсы повышения квалификации, сопровождая свое занятие комментариями, от заинтересованных до совсем уже восторженных.
– В общем, я понял, – наконец прервал его Айронхайд. – У тебя занятий хватит на весь наш, как мы его до сих пор хотели называть, совместный отпуск, и что-то он мне все меньше кажется таковым. Мне-то в нем ты какую отводишь роль? Чтобы по ночам не скучно было, а?
– Вот только не говори, что от безделья ты собрался вспомнить адреса парадронских борделей, – с напускной строгостью на фейсплейте повернулся к бондмейту медик и тут же улыбнулся. – Честное слово, Хайд, это же все нужное… и интересное до шарка! Кстати, по выходным заседаний не будет, вот тебе и совместный отпуск. Уж там-то меня никто не выдернет в неурочное время в ремблок, а тебя – на какую-нибудь планерку!
– Ладно-ладно, – шутливо проворчал Айронхайд, приканчивая куб и ставя пустую оболочку на пол рядом. – Найду чем заняться, не беспокойся! Да хоть оффлайна доберу за все военные и невоенные ворны… И за тобой присмотрю, чтобы не пустился вразнос! – пригрозил он Рэтчету. – А то кто тебя знает, какие тебе там известны адреса…
Столица Парадрона носила неоригинальное название – то же, что и планета. Когда-то, эоны назад, с небольшого поселения на этом месте начиналась вся колония трансформеров. Несколько ангаров-времянок из тонкого листового металла еще сохранилось в одном из кварталов города, превратившись в музейный комплекс, рассказывавший об истории освоения кибертронцами этого уголка Вселенной. Впрочем, кое-кто из историков утверждал, что примитивные приземистые сооружения были реконструкцией времен Средней Эпохи, а от тех первых ангаров осталась лишь ржавая пыль – но так ли это было важно? Все равно здесь приютился кусочек далекого-далекого прошлого, от которого планета шагнула в своем развитии на огромное расстояние.
Война на Кибертроне не коснулась колоний – и в столице, и в пяти других городах Парадрона в кольце современных секторов стояли почти не тронутыми временем старинные, выглядящие на фоне окружающих небоскребов игрушечными кварталы с узкими четырехполосными улицами, когда-то считавшимися магистралями, а теперь требовавшими известного ограничения движения в альтформах. Местное население, к счастью, в основном не отличалось крупными габаритами: самыми частыми моделями корпусов парадронцев были изящные легковые машинки, а в робомоде они и вовсе походили на фем, хотя, как и на Кибертроне, подавляющее большинство составляли мехи. Среди первопоселенцев, конечно же, были другие: с альтформами большегрузного транспорта, тяжелых строительных машин – в общем, крупного типоразмера, и даже военные моды, но такие задерживались на планете недолго. Закончив этап основания колонии и закладки городов, они улетали на другие планеты с другими колонистами; оставались те, кому предстояло здесь выполнять уже более легкие работы и просто жить, утверждая планы экспансии трансформеров во Вселенной.
На Парадроне эти планы можно было считать стопроцентно выполненными. Колония оказалась полностью жизнеспособной, усовершенствованная технология киберформирования обеспечила ее возобновляемыми источниками энергона, на ней развились все отрасли хозяйства, покрывавшие жизненные потребности, а недостающее восполнялось за счет внешней торговли. Прогресс коснулся всех сторон актива, ну, а то, что наиболее бурно здесь пошла вперед, достигнув практически совершенства, техномедицина, получилось как-то само по себе и сделало Парадрон незаменимой частью трансформерского сообщества. Относительное благополучие колонии, ставшей всеобщим медико-инженерным центром, привело к тому, что здесь не происходило разрушительных революционных потрясений, даже когда большинство колоний активно бунтовали против давящей власти метрополии. С началом гражданской войны на Кибертроне, когда сначала стало не до других планет, а потом не нашлось сил на то, чтобы втянуть их в конфликт автоботов и десептиконов, Парадрон, как и остальные колонизированные миры, обрел фактическую независимость; после войны она была закреплена Объединенным Правительством Кибертрона законодательно, и былая осторожность парадронцев по отношении к воевавшей и поэтому опасной бывшей метрополии сменилась уже совершенно дружественным отношением. Специалисты с Парадрона охотно помогали Кибертрону в послевоенном строительстве и восстановлении планеты, и гостям из мира, откуда вышли когда-то они все, здесь были рады.
Рэтчета и Айронхайда, как прибывших с официальной миссией, встретили по всем правилам: поднявшийся на борт рейсового шаттла представитель правительства Парадрона, VIP-зал, максимальное смягчение формальностей и весьма поверхностный таможенный досмотр. Правда, кучу бланков все-таки пришлось заполнить. Перебрав тонкие инфорамки, Айронхайд скептически усмехнулся, увидев одну из них, на которой предполагалось ввести информацию об имеющемся с собой оружии, в том числе встроенном в корпус – в ней было всего три графы, по одной на каждую единицу вооружения. Рэтчет в этом бланке просто поставил прочерк, а Айронхайд, прикинув в уме, обратился к таможенному чиновнику:
– Еще пять таких бланков, пожалуйста.
Чиновник, выглядевший по сравнению с черным боевиконом совсем хрупким, удивленно расширил диафрагмы.
– Если вы ошиблись где-нибудь, можно удалить неверную информацию и переписать…
– Да нет, – махнул манипулятором оружейник, – просто места не хватает, – и пояснил, едва не засмеявшись при виде перепуганной физиономии таможенника: – Профессиональное. Я главнокомандующий наземными войсками Кибертрона и всегда все свое ношу при себе.
Чиновник, вооруженный лишь легким носимым бластером – видно было, что в его корпусе на встроенное оружие просто не оставалось пространства – закивал головой, выдал требуемые бланки и, едва дождавшись последних подписей гостей на документах, подхватил их и испарился, так и не отойдя до конца от легкой паники. Не исключено, что он поспешил согласовать ввоз Айронхайдовского арсенала с высшими инстанциями, однако судя по тому, что тема потом так и не всплыла, если даже и так – разрешение было дано: все-таки не простой турист, а сопровождающий представителя Правительства Кибертрона в служебной миссии…
– Как город, узнаваем через столько тысяч ворн? – спросил Рэтчет Айронхайда уже в отеле, куда их доставили трансфером из космопорта.
– Более чем, – откликнулся оружейник, бросая на платформу дорожный контейнер. – В центре так вообще впечатление, что вернулся туда, откуда уехал декацикл назад, а в стороны, конечно, разросся… Можно заправиться и прогуляться – покажу тебе что-нибудь из местных достопримечательностей, хотя, как по мне, все интересное можно осмотреть за три джоора.
– Пока будешь гулять сам, – предупредил Рэтчет, вытаскивая служебный планшет и холдер с документами. – У меня через джоор назначена первая встреча в бизнес-отделе министерства, и боюсь, это до вечера.
– С места в карьер? – понимающе кивнул Айронхайд. – Не, без тебя никуда, пожалуй, не поеду. Буду выполнять свои планы на оффлайн, а ты попробуй не слишком устать к вечеру – надо же будет отметить начало отпуска! Если в здешнем баре еще делают такие же коктейли, как тогда, когда я в последний раз тут останавливался, мероприятие гарантирую достойное.
Пока что бондмейты отправились в заправочную. За кубом энергона Рэтчет загрузил в навигатор карты парадронской столицы и отбыл на свою миссию, а Айронхайд, верный слову, вернулся в номер и завалился в перезарядку, поставив операционную систему на расширенное сервисное обслуживание. Когда еще выдастся такая возможность…
Оффлайн – штука приятная, особенно когда тебе приходилось больше ста тысяч ворн регулярно себе в нем отказывать, однако пребывать в нем бесконечно – занятие бессмысленное и скучное. На второй же солцикл Айронхайд почувствовал, что с него хватит, и начал искать, чем заполнить дневное время, пока Рэтчет посещал кабинеты, правительственные и деловые, подписывал контракты и вникал в прочие проблемы, ради которых был сюда послан.
Выйдя из отеля, оружейник прокатился по нескольким направлениям над столицей на монорельсе, чтобы видеть город с высоты транспортных магистралей, а не с ракурса альтформы. Новый город действительно представлял собой то, чем показался сначала – центр практически не изменился, окраины, конечно же, расстроились вширь и сверкали бронепластом и металлокамнем новых высотных зданий. Любители впечатляющих урбанистических красот были бы, пожалуй, на Парадроне разочарованы: по сравнению с метрополией Парадрону никогда не хватало блеска и архитектурных изысков, не дотягивал до кибертронских мегаполисов он и сейчас. Однако те, кому нравится провинциальный уют с его неспешным течением жизни, наверняка захотели бы задержаться здесь подольше. К сожалению, к последней когорте Айронхайд не принадлежал, и вовсе не из снобизма: активированный в Айаконе и проживший весь свой мирный актив в его ритме и среди его величественных, несмотря на порой излишнюю помпезность, кварталов, он просто привык к иной атмосфере. Поэтому прогулки по столице Парадрона длительностью всего в несколько джооров ему хватило. К тому же он не слишком любил становиться центром внимания, а тут обделен им не был: мощный корпус, чуть ли не в полтора раза крупнее местных обитателей, и открыто носимое оружие (это еще не видно было встроенного!) привлекали к себе то любопытные, то опасливые фокусы. Не осталась в стороне и полиция – за этот солцикл у Айронхайда пять раз вежливо, но явно держа наготове табельные бластеры, попросили подтверждения личности. К счастью, личность главнокомандующего наземными войсками Кибертрона желания дальнейшего выяснения каких-либо вопросов не возбуждала; оружейнику отдавали честь и просили чувствовать себя в гостях как дома.
На следующий солцикл Айронхайд от нечего делать взял напрокат флаер, которым умел управлять как если бы летал на собственных крыльях, и за три световых дня облетел все населенные пункты планеты, тем более что их было немного. Новым для него стал лишь один небольшой городок, возникший за те ворны, пока на Кибертроне шла война, а впрочем, и он был похож на другие. В прошлые свои визиты на Парадрон – это были в основном поездки в отпуск из любопытства – Айронхайд ни с кем не знакомился, так что сейчас искать на планете никого конкретного не приходилось, и он ограничился такими же, как в столице, прогулками по городам, чисто чтобы убить время.
Далее без его внимания не остались несколько местных музеев – мемориальный, древнего и современного искусства, музей личных коллекций (был здесь и такой), а также ксенологический, показавшийся самым интересным, хотя в искусстве Айронхайд понимал больше, чем от него можно было ожидать на первый взгляд. В его погибшей в начале войны семье было несколько поколений технической интеллигенции, ценившей прекрасное не только в механизмах, управляемых сложнейшей электроникой, так что всестороннее образование наложилось в нем на записанную, что называется, в базовое кодирование тонкость оценки рукотворных красот окружающего мира. Личина неотесанного солдафона, надетая им на себя, когда он присоединился к автоботам, служила лишь одной цели – не быть узнанным кем-то из прошлой жизни, и хотя принятые грубые манеры в чем-то въелись в него на подпрограммном уровне, прежняя сторона натуры еще давала себя знать. Поэтому пара спектаклей в столичном театре тоже стала для Айронхайда приятным времяпрепровождением. Но потом оставалось только сходить в холо-кинематограф – и культурную программу можно было считать исчерпанной, а до конца декацикла нужно было протянуть еще три дня. Да и то неизвестно было, много ли времени у бондмейта отнимут все научные мероприятия, которые тот запланировал, а пока в их совместном распоряжении были лишь довольно поздние вечера, насыщенные всеми удовольствиями отпуска, но такие короткие…
Пару солциклов Айронхайд убил в местных клубах; правда, основное веселье в таких заведениях начиналось лишь после захода солнца, зато днем можно было прикинуть, куда неплохо было бы вернуться вечером вместе с Рэтчетом, а куда и не стоило. В конце концов оружейника понесло уже просто куда оптика глядит, и хорошо, что это был хотя бы последний солцикл перед выходными.
В тот вечер Рэтчет возвращался в отель, как всегда, достаточно поздно, но в коридоре уровня его остановил дежурный администратор с весьма смущенным видом.
– Не мог бы я вас попросить, а то, честное слово, мне самому как-то неудобно… – правда, по дежурному можно было сказать, что ему скорее страшно. – Я буду очень благодарен, если ваш досточтимый бондмейт и его уважаемые гости станут вести себя немного потише. А то сами понимаете, вечер уже, не дай Праймас, кто-то будет жаловаться… Нет-нет, вы не подумайте, мы ни в коем случае не стали бы вызывать полицию… тем более она уже здесь…
Несмотря на сбивчивость объяснений, Рэтчет ситуацию просек в два клика, кроме разве что последней фразы про полицию. Но и она нашла объяснение, когда медик вошел в номер и обнаружил там Айронхайда в компании четырех местных полицейских офицеров – троих младших чинов и одного капитана, судя по знакам различия, которые что на Парадроне, что на Кибертроне были одними и теми же. Вела себя компания пристойно единственно в плане того, что атмосферу нельзя было назвать интимной; в остальном же Рэтчет прекрасно понял администратора и ни на миг не усомнился, что будь на месте Айронхайда кто-то из местных рядового уровня, новый наряд полиции был бы вызван незамедлительно. Громкость музыки в номере была такой, что медику пришлось вдвое уменьшить чувствительность аудиодатчиков, а застольная беседа ничуть не уступала проигрываемым записям модной техно-рок-группы по уровню шума. Ночь, конечно, еще не наступила, но соседям гулянка не могла не внушать опасений, это уж точно.
Что ж, навести порядок что в трезвом обществе, что в пьяном Рэтчет умел – это у него было профессиональное, как Айронхайдовский арсенал, всегда носимый при себе. Привлек внимание к себе он не сразу – самым верным средством было бы выстрелить в потолок, только они были уже не на войне, поэтому медик ограничился тем, что постарался попасть в видеозахват бондмейта. Айронхайд тут же сгреб его в охапку и стал знакомить с новыми приятелями – таким образом, контакт был установлен, остальное уже являлось делом техники. Через десяток бриймов аудиорекордер был приглушен до приемлемого уровня, компания начала потихоньку приходить в себя (капитану, правда, пришлось помочь инъекцией соответствующего препарата из дорожной аптечки), а еще через десять бриймов Рэтчет и Айронхайд проводили бравых полицейских до выхода из отеля, убедившись заодно, что те в состоянии перемещаться и на ногах, и в альтформе.
Раз уж полиция уехала, допрос бондмейта Рэтчет взял на себя. Оказалось, что Айронхайда в очередной прогулке по городу занесло в какую-то заправку, сомнительный вид которой оружейника ничуть не смутил – пропустить куб ему приспичило вот прямо сейчас. За кубом последовал второй, а затем случилось столкновение у стойки бара с каким-то нетрезвым типом из местного населения. Классифицировать типа Айронхайд затруднился, ясно было только то, что нахалом тот оказался изрядным, так как полез на боевикона с претензиями – какого шлака не смотришь, куда прешь, и все в этом роде, причем в соответствующих выражениях. Лексикон Айронхайда, несомненно, оказался бы богаче, чем у пьяного типа, но доказать это оружейнику не удалось: «тип» сразу же попытался перевести словесную перепалку в драку. По уверениям Айронхайда, он всего лишь взял незадачливого агрессора за что попалось под манипулятор и встряхнул, чтобы уложить сдвинутый процессор на место; Рэтчет при этих словах скептически покачал головой – силу манипуляторов бондмейта он прекрасно себе представлял и возможное состояние парадронца после такого внушения – тоже. Со стороны картина явно выглядела угрожающей, поскольку кто-то из присутствующих моментально вызвал полицию. Обоих, и Айронхайда, и находящегося в полной прострации «типа», забрали в отделение. Там дело кончилось тем, что Айронхайд, назвав себя, перезнакомившись со всем личным составом отделения и тут же завоевав всеобщее восхищение своей персоной, счел, что выполнить просьбу рассказать побольше о кибертронской войне и собственном в ней участии лучше в приватной обстановке, и пригласил взявший его патруль (те как раз успели сдать дежурство) к себе в отель. Сколько кубов успела приговорить теплая компания, должно было выясниться при отъезде из отеля по итоговому счету, и Рэтчет понял, что заглянет в него не без опасений.
– Знаешь что, дорогой мой, – подытожил он «допрос», – пока нас отсюда не выселили за дебоширство, давай-ка ты будешь теперь ездить со мной. С делами я закончил, осталась научная программа – я, конечно, сомневаюсь, что тебе это будет так же занимательно, как и мне, но уж всяко лучше, чем творить шарк знает что от скуки и создавать правительственным кругам Кибертрона… сказал бы я, какую репутацию.
Айронхайд согласился на это предложение с искренним удовольствием. Хоть медико-инженерные конференции были совершенно не по его профилю, все-таки возможность услышать что-то интересное и полезное исключена не была, а главное – наконец-то можно было не расставаться даже в рабочие джооры с бондмейтом, которого Айронхайд любил так же горячо, как в самом начале войны, когда всеми мыслимыми и немыслимыми способами добивался его взаимности.
Научные конференции в любой специальности не слишком различаются между собой в общих чертах – разница ощутима в основном на слух и заключается в конкретном направлении докладов, прений и кулуарных бесед участников. Поэтому на первом же медико-инженерном симпозиуме, куда притащил Айронхайда Рэтчет, оружейник отнюдь не почувствовал себя в чуждой обстановке. Возглавляя до войны секретное военно-инженерное учреждение, занимавшееся передовыми милитаристскими разработками по специальным заданиям Сената, к подобным мероприятиям он привык, так что все показалось ему знакомым: и огромная аудитория амфитеатром с широкими проходами-ступенями (разве что здесь была выделена специальная трибуна для инопланетных гостей-органиков, большая часть которых размерами была кибертронцам по пояс, а то и по колено), и голографический монитор на всю стену, на котором демонстрировались материалы, иллюстрирующие доклады, и звукоизолированная кабинка переводчиков, обеспечивавших понимание для участников из любого уголка Вселенной. Да и содержание самих докладов оказалось не таким уж непонятным – сказался длительный союз с медиком: тут уж хочешь не хочешь, а в контент окунешься… И все же, разумеется, Айронхайда происходящее действительно интересовало куда меньше, чем Рэтчета, поэтому он после второго же доклада начал от нечего делать разглядывать публику.
Парадронцев здесь было, конечно, большинство, однако виднелись мехи, а порой и редкие фем, другого склада корпуса, выдававшего иное происхождение. Пока Кибертрон воевал, жизнь в колониях текла своим чередом, и Айронхайду стало даже немного обидно за свою планету: сколько же времени они потеряли в сражениях и как отстали в техническом прогрессе от остальных… Впрочем, дело это было поправимое, и не над этим ли они собирались работать теперь, когда первый этап восстановления Кибертрона можно было считать завершенным? Десяток-другой ворн – и медицину подгонят к должному уровню, и остальные отрасли, а потом снова придет пора показать трансформерскому сообществу Галактики, кто тут лидер.
Вначале Айронхайд сидел спокойно, позволив своим полям вступить в контакт с полями бондмейта и внутренне улыбаясь его восторженно-возбужденным, слегка хаотичным эмоциям. Но вскоре… это «седьмое чувство» оружейник выработал в себе с первых ворн войны, став фронтлайнером и личным телохранителем Прайма: ощущение того, что на тебя кто-то смотрит, слабое и даже не поймешь, от каких сенсоров исходящее, но неотвязное и беспокойное. Незаметно оглянувшись по сторонам, Айронхайд быстро вычислил источник «седьмого чувства» и тут же убедился, что посматривал незнакомый мех скорее не на него, а на Рэтчета. Среднего типоразмера, в наполовину белой, наполовину оранжевой броне, альтформа явно – такой же минивэн, как Рэтчет, и вроде бы ничего угрожающего… но не мешало бы проверить. Мало ли чем мог быть вызван такой прицельный интерес.
Однако проверять не пришлось: едва начался перерыв и все встали с мест, незнакомец сам направился к бондмейтам, уже совершенно не скрывая радостного выражения в оптике.
– Рэтч! А я смотрю, ты или не ты? Праймас, я уж думал, тебя в активе-то нет – не представляю, как можно было выжить в этом кошмаре! Сто тысяч ворн ни слуха ни духа, а тут – собственной персоной!
– Ранэвей, вот это встреча! – фейсплейт Рэтчета просветлел узнаванием, и мехи стиснули друг друга в объятиях. Вот, значит, какого рода ситуация… чувство опасности в Айронхайде быстро погасло, но возникло какое-то иное подпроцессорное ощущение, еще усилившее желание все прояснить до конца.
– А я слышал, что сюда кто-то прибыл с Кибертрона, но так и не удосужился узнать, кто конкретно, а это, выходит, ты! Ужасно, ужасно рад! Ну что, рассказывай! Как дела, чем занимаешься? По-прежнему предпочитаешь глубинку или в столицу уже перебрался?
– Ну, завалил вопросами! – рассмеялся Рэтчет, подталкивая вперед Айронхайда. – Прежде всего позволь представить моего бондмейта – Айронхайд, а это Ранэвей, мой старинный приятель еще с университета. Только после учебы мы, считай, и не виделись…
Айронхайд приветствовал нового знакомого сдержанным полупоклоном – что-то ему продолжало во всем этом не нравиться. Однако приятеля Рэтчета, похоже, не смущало ничего – напротив, узнав, что держащийся рядом здоровенный мех, на которого он с самого начала разговора поглядывал с некоторой опаской, на самом деле бондмейт его старого друга, Ранэвей сначала ошарашенно мигнул оптикой, а потом воскликнул с неподдельным восторгом:
– Праймасовы причиндалы! Рэтч, да ты полон сюрпризов! Я безмерно за тебя рад, друг, и счастлив познакомиться с твоим бондмейтом! Я вот пока ни Искру, ни корпус ни с кем не связал. Вернее, последнее периодически, конечно, случается, но это ж в сравнении с тобой как соотносить транзистор с микросхемой! Да и какая там личная жизнь при моей работе! Вот с ней в основном и коннекчусь!
Он преувеличенно безнадежно махнул манипулятором, но по его лучащейся озорным весельем оптике никак нельзя было сказать, что Ранэвей этим хоть сколько-то огорчен. А Рэтчет в ответ прямо-таки закатился смехом.
– Ну, ты совсем прежний – я будто снова в студенческие времена окунулся! Уж скажешь, так скажешь! И что же за работа заменяет тебе партнера? Помню, ты в университете любил возиться с техникой – не сменил интересов?
– Ничуть! Всему, что любил, остаюсь верен, – не без гордости за себя заявил Ранэвей. – Заведую отделением инструментальной диагностики в Парадронском медкорпусе. Если помнишь, я туда и поехал на стажировку перед войной, да так там и остался, вот даже карьеру немножко сделал.
– Вот это да! – обрадованно воскликнул Рэтчет. – А я в ваше отделение записался на стажировку на вторую половину этого декацикла! Получается, к своим на обучение попаду – ну кто бы мог подумать!
– Оквинтеть! – и Ранэвей снова бросился обнимать Рэтчета. – Тогда я тебя лично к себе возьму, будет тебе стажировка по высшему разряду! Так кого же мне придется учить, а? У тебя-то сейчас какая специальность?
– Можно считать, военно-полевая, вот только в мирное время она вроде и ни к чему, – отвечал Рэтчет, к неудовольствию Айронхайда не спеша высвобождаться из дружеских – а таких ли уж дружеских, вдруг подумалось оружейнику, – объятий. – А вообще-то я сейчас не привари шарку хвост – стараюсь практиковать сколько возможно, да административная работа заедает. Назначили меня главным по медико-инженерному управлению Кибертрона, вот и маюсь больше в кабинете, чем в ремблоке.
– Это что же, ты теперь там самый главный начальник в медико-инженерии?! – Ранэвей снова потрясенно замигал оптикой, да так, что Айронхайду подумалось, не случился ли у того какой-то сбой в оптодатчиках. – Вот же ржавый оплавок! И молчит, скромника строит! – он обернулся к Айронхайду, явно призывая и того разделить радостное удивление за бондмейта. – Ну ты даешь, Рэтч! Хотя ты всегда на курсе был самым толковым, так что все путем, пост отдали достойному… Нет, такие новости точно нужно отметить! Вот закончится вся эта официальщина, там и соберемся. А пока – жду в своем отделении на стажировку! Там и расскажешь в подробностях, как ты докатился до жизни такой.
Перерыв как раз подошел к концу. Айронхайд надеялся, что «третий лишний» вернется на свое место, но тот сел рядом с ними со стороны Рэтчета, периодически что-то тихо комментируя тому на аудио по ходу докладов, и распрощался с ними только по окончании мероприятия, взяв с приятеля клятвенное обещание, что они непременно найдут время надраться вместе, как делали это когда-то в студенческой юности.
Айронхайд было провентилировал с облегчением, да, похоже, поторопился: Ранэвей будто присутствовал рядом с ними до самой ночи, потому что Рэтчет, на которого нахлынули воспоминания, принялся вечером рассказывать бондмейту всю историю их с однокурсником знакомства и студенческих приключений. И вроде бы все выглядело вполне пристойно – ну, учились вместе, ну, отдыхали, ничего такого… Про университетскую неудачу Рэтчета на личном фронте Айронхайд и без того знал – медик рассказал ему об этом еще давным-давно, в начале их союза, чтобы не было никаких недоговоренностей, а после того случая Рэтчет из-за своей закомплексованности никого к себе близко не подпускал; так, значит, Ранэвея можно было бы исключить из списка возможных угроз семейному благополучию, только что-то так и не давало Айронхайду это сделать. Уж слишком радостной была встреча… Нет-нет, бондмейта Айронхайд ни в чем не подозревал ни на миг, но вот этот бело-рыжий… кто его знает, что там могло когда-то сложиться, а теперь ожить в его процессоре! И ведь как вывернул – «всему, что любил, остаюсь верен»… Поди пойми, намек или нет.
Словом, настроение у Айронхайда было порядком подпорчено. На следующий солцикл оно стало еще хуже, потому что первым, кого они увидели, явившись на очередное заседание конференции, был Ранэвей, ожидавший у дверей аудитории. Так они и провели втроем весь день, причем Айронхайду не раз приходилось с досадой отгонять от себя мысль о том, что третий лишний здесь он сам и есть. Понятно, что профессиональные интересы бондмейта оружейник мог разделить лишь частично, да и велика ли была эта часть – в медицине Айронхайд смыслил не больше обычного саморемонта легких повреждений, а тут, что ни говори, коллега – но только ли из-за возможности обсудить рабочие темы Рэтчет с головой ушел в общение со старым приятелем, почти перестав замечать партнера и давая знать, что он о нем помнит, лишь легким касанием полей иногда? В эмпатике медика, да и по Искровой связи, чувствовалась его взвинченность, но она присутствовала еще и до всех этих конференций, от одного предвкушения возвращения в когда-то любимую обстановку… Короче говоря, в ситуации Айронхайд разобраться не мог, и к концу солцикла это начало его уже злить. И надо же было Юникрону или кому-то из его мифологических приспешников выдернуть этого Ранэвея на то же мероприятие, что и Рэтчета! Хотя… все равно бы встретились на стажировке.
Третий солцикл оказался повторением предыдущего, лишь усугубив хандру оружейника. Вечером Рэтчет тщетно пытался растормошить его, а потом – выяснить причину неразговорчивости; оружейник отговорился тем, что перегрузил процессор малопонятной информацией, от предложенного легкого деактиватора – общепринятого надежного средства в таких случаях – отказался, от куба хайгрейда – собственного лекарства от всех недомоганий – к удивлению Рэтчета, тоже, а потом вспылил при очередном, наверное, двадцатом за вечер, упоминании о Ранэвее.
– Что с тобой? – удивленно воззрился на него Рэтчет. – Ты будто сам не свой весь вечер, а теперь какого-то шлака рычишь на меня… Что стряслось, Хайд?
– Да ничего, прости, – обнял бондмейта устыдившийся Айронхайд. – Просто… не нравится мне этот Ранэвей. Какой-то он… – и оружейник изобразил в воздухе неопределенный жест. – И все время таскается за тобой, совсем нам не дает побыть вместе!
– Да ладно тебе! – примирительно улыбнулся Рэтчет. – Нормальный он парень, и мы с ним правда так давно не виделись, что оба жутко рады встрече. Я от него получил кучу полезной информации, а с завтрашнего дня на стажировке… Э-э, постой-ка! – воскликнул медик, заметив, как потемнела оптика Айронхайда при слове «стажировка». – Да ты не ревнуешь ли часом? Вот еще выдумал, он мой университетский товарищ и ничего больше, хоть в Искру загляни!
– Ни шарка я не ревную, – проворчал Айронхайд, которого почему-то очень больно кольнуло предположение партнера. – Ну его в Яму, твоего Ранэвея, давай лучше примем по полкуба да оффлайн. Мне, наверное, и правда стоит выполнить полную дефрагментацию дисков да почистить память.
Наутро Рэтчет уехал в госпиталь Медкорпуса на стажировку, а Айронхайд остался наедине со своими мыслями. Наверное, неплохим вариантом для него было бы сходить куда-нибудь развеять мрачное настроение, да только идти никуда не хотелось. Он включил головидео и пощелкал пультом, перебирая эфирные каналы, но и там ничего интересного не нашел. Сначала оружейник попробовал было посмотреть какой-то фильм, но едва на экране начал завязываться любовный треугольник, тут же переключил канал, отпустив по адресу создателей кино такие слова, которых они явно не заслуживали – фильм-то сам по себе был, кажется, неплохой. Дальше шли новости от агентства «PanGalaxy» про военный конфликт на какой-то захудалой планетке Флиоса, висевшей в пространстве дальнего рукава Галактики, что называется, у шарка на хвосте: в крохотном королевстве – подумать только, на какой-то планете Галактического Сообщества еще сохранились монархии! – недавно сменилась власть, да только не до конца, потому что ближайший родственник юнца, унаследовавшего трон после отправившегося в Колодец Всех Искр, или куда там попадают после дезактива органики, папаши, решил предъявить на этот трон свои права, набрал армию и пошел штурмовать столицу. Новостями Айронхайд тоже остался недоволен – нашли что показывать, как будто во Вселенной нет ничего важнее местечковых разборок… Научно-популярный канал привлек его внимание немного дольше, однако стоило ведущему передачи допустить в описании процессов фундаментального взаимодействия очевидный ляп (уж в этом-то Айронхайд разбирался превосходно), как и его смотреть расхотелось – такого нахального дилетантства оружейник не прощал никому. Он с досадой выключил видеокомплекс, растянулся на платформе, заложив манипуляторы за голову, и предался рефлексии, а проще говоря – стал перебирать в логических блоках то, что преследовало и раздражало его все предыдущие солциклы.
Похоже, Рэтчет оказался прав – Айронхайд действительно ревновал его к возникшему из далекого прошлого приятелю. Иначе как же нужно было расценивать то, что при каждом взгляде этого злосчастного Ранэвея на чужого партнера у Айронхайда буквально энергон вскипал в проводниках? И куда девать то, что в ответ на все направленные в адрес Рэтчета шутки и вроде бы несерьезные комплименты так и хотелось заехать нахалу по фейсу, чтобы у него и бесстыжая оптика, и вокалайзер отключились вместе… В общем, ничем иным, кроме банальной ревности, чувства Айронхайда быть не могли, и это в происходящем не нравилось ему больше всего.
Ревность Айронхайд считал чувством неконструктивным, недостойным и между бондмейтами совершенно неприемлемым. Рэтчет был его первым и единственным постоянным партнером, и все в их союзе складывалось до сих пор на взаимной любви, доверии и уважении – в общем, чуть ли не идеально, так, что Айронхайду порой даже не верилось, что в реальности такое бывает. А теперь-то что же выходит? Он ревнует – получается, оскорбляет подозрениями любимого бондмейта, но ведь с открытостью и доверием друг другу в Искровом союзе подозрительность совсем не вяжется! Причем если посмотреть объективно – Рэтчет на самом деле пока что ровно никаких поводов ревновать не давал… хотя кто его знает, не было ли все дело в этом «пока»! Воспоминания о светлой юности – штука коварная, утонешь в них – запросто может повести на былое. И кто его знает, что там у них было? Рэтчет говорил, университетский товарищ – так-то так, но дружеский интерфейс – дело обычное… правда, Рэтчет опять же рассказывал, что тот тип, его несчастная первая любовь, был у него первым и до Айронхайда единственным, однако есть же то, что в счет не идет, обнимашки-поцелуи и все такое. А привязаться эмоциями можно и так, вот оно сейчас и всплывет, а чего доброго, и дойдет до большего, если будет продолжаться общение, приправленное яркими картинами прошлого… Если же принять, что весь негатив направлен только на того, кто вмешался в их актив – это было равнозначно прямому заявлению «не трожь, мое», а чувство собственничества было последним, что Айронхайд допускал в партнерстве. Ну, или одним из последних – еще он считал недопустимой ложь, но ведь ему в последнее время только и приходилось, что скрывать от Рэтчета свои эмоции, а значит, лгать. В общем, ни объективный взгляд на вещи, ни попытки погасить в себе им самим же презираемое чувство ревности Айронхайду никак не давались, и это просто выводило его из себя! Да еще до сих пор грыз стыд, что сорвался на партнере – такого Айронхайд никогда себе не позволял… Оружейник был зол на себя более, чем когда-либо в активе, и за этой злостью почти не ощущалась злость на Ранэвея; хотя стоило подумать о последнем да еще представить их вдвоем с Рэтчетом – и Айронхайд начинал чувствовать совсем уже бешеную ярость, теперь непонятно на кого направленную.
К вечеру боевикон едва смог успокоиться, чтобы не тревожить Рэтчета отголосками своего настроения по бонд-связи, да и то не был уверен, получилось ли – партнер на него то и дело странно поглядывал. Следующим вечером, чтобы сохранить более или менее нейтральный фон, Айронхайд попробовал напиться, но это оказалось ошибкой: после пятого куба сверхзарядки он почувствовал, что совсем перестал себя контролировать, и попадись ему на оптику в этот момент Ранэвей, дело было бы плохо. Даже совсем плохо… Зато это был предлог отправиться оффлайн. На третий солцикл Айронхайд повторять опасный эксперимент не стал, но вечер наедине с бондмейтом еле выдержал – все время закрываться было невероятно тяжело, да и что подумает Рэтчет, ведь между ними такого никогда не было! Рэтчет внешне никак не показывал удивления – даже наоборот, в его оптике несколько раз мелькало что-то похожее на сочувственное понимание, и от этого становилось еще хуже, а контакта, что полей, что, упаси Праймас, Искр, Айронхайд всячески избегал, поэтому не мог понять, что же на самом деле творится у партнера в процессоре. На четвертый вечер оружейник просто-напросто сбежал из номера, оставив Рэтчету записку на датападе, чтобы тот не ждал его – вернется поздно. Это выглядело в его собственной оптике жалкой трусостью, такое Айронхайд презирал в ком угодно, а уж в себе – тем более, но поделать с собой ничего не мог. А на пятый солцикл, конец стажировки…
– Хватит скучать, поехали!
– Куда? – проворчал Айронхайд. Рэтчет вернулся раньше, чем в предыдущие дни, и оружейник даже не успел привести мысли и чувства в хотя бы относительный порядок.
– Куда надо! – Рэтчет с улыбкой встряхнул его за плечи. – Совсем заржавел, пятый солцикл из номера не вылезаешь. Отпразднуем окончание стажировки! Ранэвей обещал замечательное местечко – он на улице ждет, а я за тобой!
Вообще-то Айронхайд из номера вылезал, но спорить по понятным причинам не хотел, а услышав про Ранэвея, он отвернулся, стиснув денты.
– И на квинта я вам сдался, вот и праздновали бы…
– Ну здрасте, приехали! – развел манипуляторами Рэтчет. – Куда ж я без тебя? Давай-давай, шевели сервоприводами, – и добавил, посмотрев бондмейту прямо в оптику: – Все нормально, Хайд. Я хочу, чтобы было все нормально. Пошли.
Айронхайд пожал плечами, поднялся и нехотя последовал за партнером.
Местечко, куда притащил бондмейтов Ранэвей, действительно стоило того – даже удивительно, что ни в один из своих прошлых визитов на Парадрон Айронхайд на него не наткнулся. Небольшой уютный зал заправки освещался мерцающими огнями, за стойкой бара переливалась коллекция кубов энергона с разных планет и разной степени заряда, образуя радующую оптику цветную мозаичную стенку, столики при желании можно было отгородить от окружающего пространства голографическим пологом, создавая совсем уже интимную обстановку, и не только в плане возможного интерфейса (чем на заправках нередко грешили посетители): здесь хотелось просто расслабиться и отдаться атмосфере полного комфорта и совершенно домашнего, несмотря на претендующую на некоторую роскошь обстановку, тепла. Вот только Айронхайд ко всему этому остался нечувствителен – даже пара энергофоров отличного хайгрейда не помогла. Рэтчет старался втянуть его в разговор, но толку от этого не было никакого.
Заправка, похоже, была среди медиков Парадрона популярной: через полджоора в зал зашла небольшая компания, приветствовавшая Рэтчета и Ранэвея – те ответили, а Айронхайд вспомнил, что кое-кого он видел на медико-инженерном конгрессе в начале декацикла. А еще через пару бриймов Рэтчет встал.
– Посижу с ними немного, – пояснил он. – Коллега делал интереснейший доклад, а я хотел задать пару вопросов, да время для прений истекло. Пойду побеседую сейчас – надеюсь, он будет не против. Не скучайте тут!
Рэтчет отошел к компании коллег, тут же придвинувших для него еще одно сиденье от соседнего пустого стола, и влился в профессиональную беседу, а Айронхайд и Ранэвей уставились было друг на друга, а потом оружейник, нахмурясь, отвел фокус, залпом опустошил свой энергофор, налил себе еще, так же молча выпил… Ранэвей смотрел на него с легким недоумением, явно желая заговорить, да только не решаясь – уж очень грозно развернулись поля Айронхайда, постепенно перестававшего сдерживать эмоции. Увы, на фоне хайгрейда с оружейником такое случалось нередко. И нарушил молчание он сам, залив в себя последний остававшийся на столе из их заказа энергон.
– Ну что – мне кажется, самое время поговорить как мех с мехом?
– А есть повод? – осторожно поинтересовался Ранэвей.
– А ты из себя однотактовый процессор не строй, – зловещим тоном посоветовал Айронхайд. – В общем, так: предупреждаю один раз, с Рэтчем теперь буду рядом всегда. И если увижу тебя в радиусе пяти эсков от нас – не обессудь, разберусь по-своему. Ты не смотри, что у меня оптика синяя – я по кодированию стопроцентный десептикон, долгое терпение в моей прошивке отсутствует.
Ранэвей поначалу явно опешил от такого сурового напора, но малодушие – а как подумалось Айронхайду, скорее, здоровое чувство самосохранения – похоже, не являлось приоритетным в его кодировании, потому что уже через клик линзы медика сверкнули оскорбленным вызовом.
– Вы, конечно, Рэтчету бондмейт и кое-какие права имеете, да только наша с ним дружба – замечу, узы в своем роде не менее ценные – будет подольше, чем ваш союз. Так что нечего указывать, когда и где мне находиться. И запрещать нам общаться тоже нечего – у себя в войсках командуйте!
– Ах вот как, – рыкнул Айронхайд, – значит, в курсе, кто я по службе! Вот только не пойму, рыжий, то ли ты такой храбрый, то ли такой идиот… Ты на дружбу не коси, я вижу, чем тут пахнет! Последний раз спрашиваю – перестанешь сбивать с толку моего партнера?!
– Эй, полегче! – возмутился Ранэвей, тоже повышая голос; на них уже стали обращать внимание – разговоры за соседними столиками начали затихать, и все больше оптик устремлялось в их сторону. – Я вас не оскорблял! А кто тут идиот, еще нужно присмотреться!..
Айронхайд пару кликов, казалось, что-то соображал, а потом оптика его побелела, и он привстал, вцепившись пальцами в крышку стола.
– Вот сейчас я на тебя и посмотрю… изнутри, – раздельно произнес он, наклоняясь вперед. Движения его манипулятора Ранэвей не уловил – услышал только жалобное звяканье энергофоров на качнувшемся столе, когда Айронхайд выдернул его из кресла и хорошенько тряхнул, держа на весу. За соседним столиком кто-то ахнул, слегка посеревший бармен начал нащупывать дрожащими пальцами на шлеме коммлинк, явно готовясь вызвать полицию, но тут на весь зал прозвучало: «Хайд! А ну, прекрати!!», и на руке боевикона повис Рэтчет. То ли его вид, то ли гневный голос, то ли и то, и другое разом оказали на Айронхайда магическое действие – он разжал пальцы, отчего Ранэвей с громким лязгом брякнулся на пол, и опустил руку.
– Рэтч… ну какого, в самом деле, шарка?!.. – пьяно и как-то обиженно пробормотал он.
– Я тебе еще покажу шарков – не обрадуешься! – прошипел Рэтчет. – Быстро сел на место!
Айронхайд насупился, но послушно плюхнулся в кресло. Медик сердито провентилировал и повернулся к присутствующим.
– Все в порядке, просим прощения за инцидент, – он перевел обеспокоенно-виноватый фокус на пострадавшего. – Вей, ты цел?
Ранэвей только кивнул – вокалайзер у него как раз перезагружался – и тоже заполз в свое кресло: ноги его держали пока плоховато.
– Значит, так, – Рэтчет говорил сейчас тем самым не терпящим возражения тоном, который заставлял слушаться его даже Мегатрона. – Я сейчас вызываю аэротакси, мы все вместе летим в наш номер, и я надеюсь, у тебя, Хайд, найдутся очень веские аргументы, чтобы объяснить тот шлак, который здесь только что случился. Вей, не отказывайся, пожалуйста, – обратился он к другу, видя, что тот намеревается возразить. – Не выношу недосказанности, и мне важно знать точку зрения каждого.
Ранэвей пожал плечами, Айронхайд мрачно промолчал. Расплатившись, они вышли на улицу. В приземлившемся рядом с ними четырехместном флаере Рэтчет впихнул бондмейта на одно из задних кресел и сел рядом с ним после того, как Ранэвей занял место в одном из передних. Через пару бриймов – дорога была короткой, тут и на своих колесах было недалеко – они уселись в гостиной номера.
– Ну, Хайд, – Рэтчет упер строгий фокус в своего бондмейта, – расскажи, почему ты устроил все это безобразие? Вей тебя обидел чем-то или оскорбил? Хотя и это не повод, чтобы применять силу, но может, у тебя найдутся на то железные причины.
– И еще какие! – вскинулся Айронхайд. – Какого плавленого шарка он на тебя претендует?! Узы у вас с ним, видите ли, не менее ценные, чем у нас с тобой… Верен он, понимаешь ли, всему, что любил! Да я тебя никому не отдам! Ты меня понял?! – последняя фраза была обращена к Ранэвею, мгновенно встопорщившему броню.
– И в каком же плане Вей, по-твоему, на меня претендует? – еще больше нахмурился Рэтчет.
– Да уж понятно, в каком! – мигнул оптикой Айронхайд, будто удивляясь, как это партнер не соображает таких простых вещей. – Увивается тут вокруг тебя, права качает! Не-е, Рэтч, от таких поползновений я тебя всегда буду защищать!
– Рэтчет! – возмутился Ранэвей. – Разве я увиваюсь?! Качаю права?! Или теперь это так называется? Объясни ты своему бондмейту, что между нами ничего такого нет и никогда не было!
– И не будет! – Айронхайд с праведным гневом в линзах ударил кулаком по подлокотнику кресла, и на том образовался заметный скол. – Я тебе этого не позволю!
Ранэвей беспомощно посмотрел на друга, тяжело провентилировав, покачал головой и прикрыл ладонью оптику, как бы говоря, что техно-медицина тут бессильна.
Рэтчет какое-то время молчал, и от его взгляда Айронхайду все больше становилось не по себе.
– Что-то позволять или не позволять в отношении себя – это я решу сам, не спарк все-таки, – наконец заговорил медик. – Но я не думал, что однажды мы скатимся до того, что будем в каждом, кто оказывается чуть ближе, подозревать угрозу нашему союзу. Я хоть раз давал тебе повод усомниться в своей любви и верности?
– Да ты что! – разволновался Айронхайд. – Разве ж я тебя в чем-то…
– Тогда какого ржавого шлака ты взялся контролировать круг моего общения?! – не давая ему договорить, гневно взорвался Рэтчет, и Айронхайду от этого стало удивительным образом легче – лучше так, чем прежний холодный, чужой, обвиняющий тон, такой непривычный в их уже многоворновых отношениях и оттого жутко пугающий. – Может, теперь я должен отказаться от всех своих друзей, будь они из прошлого или появятся в будущем, только потому что тебе, видите ли, что-то там померещилось?!
– Да нет же… – пробормотал боевикон, чувствуя, что все аргументы, в которых он сам еще недавно был так уверен, становятся все более зыбкими. – Только этот твой «приятель», – он не глядя мотнул подбородком в сторону Ранэвея, – очень уж назойлив, вот я и…
– Желание пообщаться с кем-то, кто был тебе близким другом и от кого ты не имел никаких вестей тысячи ворн, ты называешь назойливостью? – снова сурово перебил бондмейта Рэтчет. – И то, что у нас есть общие профессиональные темы, которые нам важно обсудить, тебя тоже не смущает?
Айронхайд несколько кликов сидел, уставившись в пол и стиснув до скрипа денты. Фильтры у него были отменные, он уже начинал трезветь, и в немалой степени тому способствовало все более ясное осознание ситуации, которая очевидно показывала, что, как ни противно было признаваться в этом, прав был рыжий – идиотом себя выставил он сам… Наконец он поднял на бондмейта совершенно несчастную оптику и перешел на бонд-связь – вслух, да еще при постороннем, более того – том, из-за кого все это началось, говорить он просто не мог!
«Рэтч… Прав ты во всем, если посмотреть, но я только представил, что ты с кем-то… что тебя… что я тебя потеряю – и все, будто перемкнуло что-то! Я же без тебя не смогу, ржа бы меня заела…»
Взгляд Рэтчета немного смягчился, он чуть подался вперед и ответил так же – молча.
«Хайд, ну с чего ты решил, что можешь меня потерять? Говорил я тебе, мы с Ранэвеем просто старинные друзья и коллеги – не больше! И если много общались в эти солциклы, то по делу… и мы ведь правда не виделись сто тысяч ворн, пойми ты! Ладно. Я готов списать то, что ты себе накрутил в логических блоках, только на смену обстановки и вынужденное безделье, к которому ты оказался не готов, иначе… Иначе какие же мы, в шлак, Искровые партнеры, если ты считаешь, что я могу тебя предать?!»
Это был лишь один, вербальный слой многоканальной передачи по Искровой связи – и по нему больше не прошло ничего, оба смолкли не только внешне; но связь продолжала оставаться открытой, по ней в обе стороны лились потоки информации, которую уже нельзя было облечь в осязаемые формы. Чувства, эмоции, мысли – все, что было пережито, передумано, даже не осознано толком: связь передавала не только содержимое памяти с жестких дисков, подпроцессорных кластеров – тоже… Только бондмейты за полбрийма могли выразить друг другу то, для чего потребовались бы джооры разговоров и еще солциклы – чтобы обдумать, усвоить все это, а сколько осталось бы недосказанным просто потому, что не нашлось бы слов! И не дольше полубрийма смотрели Рэтчет и Айронхайд друг на друга, понимая, сопереживая, прощая и каясь.
Наконец Айронхайд порывисто вскинулся, выпрямляясь в кресле.
«Рэтч! Чтоб мне к Юникрону в пасть! Я не!.. – плечи его вдруг удрученно поникли. – Прости… Непроходимый я идиот!»
Ранэвей, молчавший все это время, перевел фокус с одного бондмейта на другого и с шумом прогнал воздух по вентсистемам.
– Можно, я вас прерву? – осторожно подал он голос, и взгляды четырех синих оптик устремились на него. – Вы ведь общаетесь сейчас по той самой связи, верно? Хоть и не слышно, а понять можно… Так вот, смотрю я на вас, парни, и по-хорошему завидую! Вы ж любите друг друга, это сразу видно. Не каждому выпадает такое счастье, факт… Рэтч, – он посмотрел на медика, – наверное, мы с тобой и правда слишком увлеклись делами и воспоминаниями, вот твой бондмейт и подумал шлак знает что. Может, я на его месте и не так бы взбесился! Ты уж не суди его строго. Айронхайд, – Ранэвей перевел взгляд на боевикона, – клянусь Всеискрой, Рэтчет мне только хороший друг и достойный восхищения коллега-профессионал. Я его уважаю и люблю чисто по-товарищески, – он обезоруживающе улыбнулся. – И никогда бы я не осмелился вклиниваться в то, что благословлено Праймасом или каким-то другим божеством, если они и в самом деле есть… кстати, этот вопрос мы с тобой, Рэтч, еще окончательно не прояснили! В общем, все мы хороши, – заключил Ранэвей. – Но давайте мириться, а? А то я чувствую себя с одной стороны каким-то героем-обольстителем, что совершенно не мое, хотя, не скрою, даже немножко импонирует, а с другой – последним гадом, послужившим причиной ссоры такой замечательной пары, как вы, а это мне уже не нравится абсолютно. Забудем про это дурацкое недоразумение, а я со своей стороны уверяю, что ни зла, ни обиды ни на кого не держу. Мир?
И он обвел примирительно-вопросительным фокусом обоих бондмейтов.
Айронхайд глянул в оптику Рэтчета, а затем встал и подошел к Ранэвею, поднявшемуся ему навстречу.
– Мир, – боевикон протянул манипулятор. – Признаю себя идиотом.
Рэтчет по-доброму усмехнулся и присоединился к бондмейту и другу, положив ладонь на их скрепленные пожатием руки.
– Мне тоже урок, – произнес он, – как надо себя вести, если у тебя партнер десептикон. Ни шага ни вправо, ни влево – так, что ли, Хайд? – и он, дотянувшись другим манипулятором, отвесил партнеру шутливый подзатыльник.
– Хорош меня невесть кем выставлять! – ответил Айронхайд. – Давайте-ка лучше продолжим вечер, а то, чует моя Искра, мы порядочно недобрали…
Добрали все трое в течение следующей пары джооров что надо, так, что Ранэвея уложили оффлайн на диване в гостиной номера – за свою координацию на проезжей части тот не на шутку опасался, зато не преминул отметить, что пьет Айронхайд как настоящий профессионал и по этой части даст сто очков вперед всему Парадронскому медкорпусу вместе взятому. Ну, а оружейник и его бондмейт продолжили мириться – самым приятным для находящейся в союзе пары способом. Да и в самом деле, что может быть вернее, чем открыть бондмейту Искру и непосредственно показать, что творилось на ней все это время…
И конечно же, только этой ночью Искровое общение партнеров не ограничилось!
Утро начиналось в привычном режиме – обычное утро обычного трудового дня. Загружать в планировщик список приоритетных дел Мегатрону не приходилось – они не покидали оперативной памяти Лорда-Протектора еще с предыдущего солцикла и четко распределялись по срокам выполнения. Что-то можно было поручить Старскриму, что-то отправить на согласование Прайму, а что-то Мегатрон предпочитал проконтролировать сам. Правда, следовать выверенному расписанию удавалось крайне редко, да что там – почти никогда. Всегда возникало что-то внеплановое, срочное, неотложное, сверхважное, что отрывало от текущих вопросов и отодвигало их выполнение на неопределенный период, грозивший затянуться надолго, если бы Мегатрон не научился за те пятнадцать ворн, что он находился в статусе соправителя Кибертрона, вычислять реальную степень их актуальности. Однако когда секретарь доложил о приходе Айронхайда с просьбой об аудиенции, Мегатрон сразу дал добро – командующий наземными вооруженными силами Кибертрона никогда не беспокоил попусту. Кроме того, тот только что вернулся из отпуска, так что Мегатрон подумал, что оно и кстати – обсудить с боевиконом кое-какие вопросы, касающиеся укомплектования армии, являлось даже вопросом насущным.
Приветствие главкома наземных войск было, как всегда, четким, вот только в оптике у него сияло что-то, чего раньше Мегатрон у него как-то не замечал – то ли фокус стал каким-то счастливо-рассеянным, то ли это просто свет так упал. Лорд-Протектор украдкой провентилировал – отпуск, похоже, действительно неплохо влияет… не пойти ли самому хоть на декацикл? Забрать Старскрима, махнуть на какую-нибудь планету подальше, где их могут не знать в фейсплейт… Да разве ж тот пойдет? Погрузился в государственные дела по самые закрылки – не оттащишь. Вот уж кто точно в своей стихии, чего нельзя сказать о нем, Мегатроне, когда-то, как оказалось, очень слабо представлявшем, чем на самом деле окажется та самая верховная власть, если относиться к ней честно и ответственно. И ведь до чего дошел – нет-нет, да и мелькало сожаление о ненавидимом раньше, а теперь казавшемся не таким уж и плохим гладиаторском прошлом…
– Приветствую. Как отдохнул? – спросил он, в два клика поняв, что мечтам пока что сбыться не суждено. И не будет суждено еще очень долго.
– Благодарю, милорд, отлично, – ответил Айронхайд и отчего-то покосился на пару датападов, которые держал в руках.
– И сразу за дела, – одобрительно усмехнулся Мегатрон, по-своему расценив взгляд боевикона. – Что ж, похвально. Ну давай, что там у тебя? – и он протянул манипулятор за датападами.
Айронхайд – вот уж чего совсем нельзя было ожидать от бравого военачальника! – чуть помялся, переступил с ноги на ногу и наконец положил на стол датапады.
– Заявление на длительный отпуск, милорд, – отрапортовал он с каким-то странным выражением.
Манипулятор Мегатрона замер на полпути, так и не коснувшись датападов.
– Не по-онял, – протянул Лорд, недоуменно воззрившись на главкома. – Ты же только что оттуда!
– Так я теперь в другом направлении, – совсем не по-уставному развел манипуляторами Айронхайд и добавил со смущенной улыбкой: – Сам не ожидал…
Мегатрон нахмурился, бросил подозрительный фокус на бывшего оружейника и, взяв наконец датапады, устремил оптику сначала в один, потом во второй… и линзы его чуть не полезли на шлем от удивления.
– Это… когда же вы успели?! Хотя что там – дело недолгое… Да заешь меня ржа! Получается, Рэтчет… Вот шарков опла-авок! – линзы Мегатрона заискрились нескрываемым весельем, но тут же он снова помрачнел. – И на кого же изволишь меня оставить? Кто армией командовать будет?!
– С вашего разрешения, милорд – Броул, возможно? Он же мой первый зам, – отвечал Айронхайд, не слишком поняв, риторический был вопрос или прямой. – А я, может, уговорю Рэтчета потом сменить меня в отпуске – я же пять ворн не выдержу!
– Отставить! – отрезал Мегатрон. – Тебе я замену, положим, подберу, а где я найду второго Рэтчета?! Так что выдержишь – считай, приказ командования… Значит, Броул… – Лорд задумчиво побарабанил пальцами по столу, игнорируя насупленный вид главкома. – Ну что ж, Броул так Броул – этот справится, не первый ворн его знаю. Только если и он соберется в том же «направлении»!.. Сначала Джаз, теперь ты! Хоть бы как-то договаривались, что ли… Дождетесь у меня, что издам указ о государственном регулировании Искровых связей, – он снова весело глянул на Айронхайда. – Ну что, оружейник, прими мои поздравления! Да Рэтчету их от меня передай. Шлакоделы…
И он размашисто и уверенно подписал оба датапада.
