Здесь горький запах раскаяний,
Вкус боли, непонимания.
Оседают на хрупкие плечи
Тишина, пустота, бесконечность.
Время лечит божественным пламенем,
Дарит жизнь, прогоняет страдания.
Тушит крики и мыслей сомнение,
Остужает собой сновидения.
Чертит линию жизни начальную,
Запрещая случаться случайному.
Чувствовать манипуляторы, скользящие по корпусу, пальцы, так собственнически поддевающие швы трансформации...
Слышать возле аудио тихий голос, словно он звучит в процессоре или даже в самой искре. Просто быть и ничего более.
Как давно он ждал этого мига, хотел, чтобы он настал, прокручивая раз за разом каждый шаг в картинках подзарядки.
Не платформа, не командная рубка, столь любимые для утех парочками безумных вехиконов или «элиты» десептиконской армии, а именно этот полутемный отсек, где нет никого, только они.
Не интерфейс – танец.
Простой, незамысловатый танец, рассказывающий куда больше о чувствах, нежели слова и интимные прикосновения.
Только эти знакомые манипуляторы, способные дарить наслаждение и боль одновременно, окутывать, подобно савану, закрывая от всего мира.
В тот первый цикл их знакомства что-то пошло не так, уже тогда было ясно, что простой их совместная жизнь под одним небом не будет.
Или друзья или враги - иного не дано.
Но что-то в глубине Искры подсказывало, что не стоит спешно расставлять приоритеты и видеть в высоком стройном и молчаливом десептиконе угрозу себе и своему положению. Нужно просто ждать, пока он себя проявит. И он проявил.
Не сразу, постепенно, шаг за шагом они оказались так близко друг к другу, что назад пути уже не было, а впереди разверзлась огромная пропасть - не перелететь, не перепрыгнуть, словно что-то мешает, не пускает и не дает иного шанса.
Прикосновения, точно личное клеймо, укусы дентопластин, царапины от когтей, странные символы на крыльях. Все это было их активом, одним на двоих, как и небо над головой миллиона белковых, живущих на планете Земля.
Одна Вселенная – почти, что одна Искра.
Прикрывая друг друга перед начальством, огрызаясь и заявляя, что один не достоит даже взгляда другого, наедине они были другими. Позволяя касаться, отдавая и беря, они жили так несколько циклов. Несколько коротких и одновременно долгих циклов, не подпуская к себе никого постороннего. Принадлежа только друг другу.
- Потанцуй со мной,- голос тихий, почти шепот ветра, но аудио отчетливо различают просьбу, не приказ.
Легкая, почти невесомая просьба самой Искры. И манипуляторы сами касаются чужих пальцев, переплетая их, притягивая ближе, обнимая и заглядывая в алую оптику.
Страскрим знает, что в данный момент Связист лорда Мегатрона изучает его фейсплейт, запоминая все – от вмятины на левой щеке, до разбитой оптики – награда Лидера. Тонкие длинные пальцы проходят по фейсплейту, касаясь вмятины, очерчивая ее так нежно, словно желая стереть, скользят к губам, проводя по контору, на шейные провода. Второй манипулятор обнимает за талию, и Старскрим кладет ладони на плечи Саундвейва, почти прижавшись к его честплейту, слыша и чувствуя, как бьется в камере заточенная Искра.
До Слияния у них никогда не доходило, но оба давно уже поняли – их Искры едины.
Музыка, такая тихая, звучащая только в их процессорах, не нарушающая тишины окружающего мира.
«Немезис» погружен в подзарядку, и ни к чему будить кого-то, чтобы видели. Сегодня только их вечер. Один на двоих, как небо во время полетов…
Они летают глубокой ночью, чтобы ни единая оптика не видела, и не донести Мегатрону – все знают, какой Лидер собственник. Разбитая оптика тому свидетель.
Мегатрон никогда не трогает Связиста, но вымещает свою злость на заместителе, словно найдя «мальчика для битья», как говорят белковые. А тот молчит, словно мазохист, наслаждаясь этими ударами в саму Искру, вися на волоске от дезактива, чтобы потом, когда Лидер уйдет в подзарядку, покинуть отсек и уйти к тому, кто действительно его ценит, видя равного, своего…
Темный зал освещен лишь бликами иллюминаторов да парой мониторов – Саундвейв не может без них, они его детище. Где-то в углу спит Ревендж, не желая нарушать единение.
Тихий гул процессора не мешает слышать музыку, играющую где-то внутри.
Потанцуй…
Впервые они увидели нечто подобное, наблюдая за белковыми и автоботами, и не сразу поняли, что значат эти движения.
В пылу спора решили попробовать, чтобы понять, в научных целях, как говорил Старскрим. А потом это стало еще одной тайной.
Движения – плавные, текучие, как густой энергон или смазка желания, прикосновения – куда интимнее, нежели интерфейсные. Ощущение манипуляторов на корпусе, когти, поддевающие швы трансформации. Повороты, отстранения, чтобы вновь оказаться рядом – оптика к оптике, Искра к Искре.
Саундвейв не снимает маски, но Старскрим знает, что он смотрит на него, не изучая – запоминая, сохраняя каждый файл.
- Зачем?- однажды спросил искатель, а потом еще долго не мог понять ответа:
- Хочется.
Простое слово, заставившее задуматься о многом: их отношения, их поведение перед Лидером и наедине, их тайны.
Они нарушали уставы и правила, каждый раз успокаивая себя тем, что имеют право, что ничего страшного, ведь их действия не идут в противовес целям десептиконов.
- Ты опять был у него?- Скрим пропускает цикл вентилирования и поднимает на Саундвейва взгляд алой оптики. Минута растерянности, чтобы потом вновь вернуть голову на плечо Связиста.
- Пришлось,- когти слегка стучат по сиреневой броне, словно говоря о взволнованности искателя.- Ты же знаешь, порой приходится что-то делать, чтобы выжить.
- Не ходить,- голос Саундвейва такой механически безжизненный, что коммандер вздрагивает и отстраняется.
Это не ревность, тут что-то другое, ведь они никогда не претендовали друг на друга. Но что это, только что промелькнуло в интонациях?
- Мы это уже обсуждали, не хочу повторять все вновь. Если ты не можешь смириться, то это лишь твои проблемы.
- И все же, ты сам порой не справляешься со сбоями, стоит мне исчезнуть с базы,- спокойно парирует Связист, и Старскриму кажется, что он улыбается, пусть маска и скрывает фейсплейт.
Улыбается так широко и открыто, ведь знает – задел за живое, уколол в саму Искру. Сделал больно.
Словно сказал «ты мне не нужен, убирайся к нему!»
И коммандер отстраняется, ему нечего сказать в ответ, ведь Саундвейв прав – он ревнует. Сильно, яростно, готовый сорваться в любой момент и уничтожить того, кто окажется в данный момент рядом. Искатель никогда не мог рационально мыслить, если дело касалось эмоций.
- Это мои проблемы,- коротко кидает Скрим и отходит, даже отворачивается, чтобы устремить взгляд оптики в иллюминатор, на небо.- Только мои проблемы.. Моего процессора, моей Искры.
Саундвейв за спиной молчит.
Ему нечего сказать, ведь когда дело касается эмоций, только ты сам может решить проблемы и урегулировать конфликты. Поэтому он молча подходит, обнимая со спины, насколько позволяют крылья, и притягивая к себе. В молчании проходят астросекунды.
-Твои, и когда-нибудь ты с ними останешься один на один. Исключительно из-за твоего высокомерия и гонора.
Манипуляторы прижимают плотнее, хотя казалось, куда больше. Опустив шлем, притушив оптику, Скрим окунается в этот единственный в его жизни спокойный миг, когда можно просто быть самим собой. Некуда больше спешить, кому-то что-то доказывать, защищаться.
Всю свою жизнь он защищался, и теперь совершенно не хочется этого. Наоборот, в последние джооры, словно что-то предчувствуя, искатель пытается быть маленьким и хрупким, быть тем, кем был до войны, когда не нужно было вести за собой миллионы. Амбиции никуда не делись, лишь приутихли на мгновение, чтобы позволить ощутить себя зависимым от кого-то.
Старкским оборачивается и вновь заглядывает в оптику Стаундвейва, ему не мешает даже непроницаемая маска.
Просить не приходится – щелкает замок, и на искателя устремляются два сиреневых глаза, спокойные, как и сам характер десептикона. В них сложно что-то распознать.
Знакомые черты, шрамы на некогда красивом лице, словно отметины прошлого: полностью разбитая и изувеченная левая сторона фейсплейта, отбитая часть скулы…
Старским поднимает манипулятор и касается – осторожно, боясь причинить боль.
Музыка в процессоре звучит лишь сильнее. Это музыка самой Искры, разделенная на двоих и слышная только им.
- Пойдешь к нему?- пальцы Саундвейва задерживаются на спине, с силой вонзаясь в основания крыльев, и по всему корпусу искателя пробегает дрожь. Только молчаливому Связисту можно так делать, только его не нужно бояться.
- Придется...- голос Старскрима срывается на хрип, а честплейт словно вплавлен уже в чужую, как единое целое. Он прижимается, притушив оптику и позволяя делать с собой, что пожелаешь. Словно марионетка, которой этого хочется. Саундвейв не заставляет себя ждать, подхватывая под бедра и усаживая на небольшой подоконник возле иллюминатора, чтобы тут же устроиться меж разведённых серво.
Тут слишком узко, крылья почти касаются стен, сдирая верхний слой краски, скрежеща по обшивке. Притянув Саундвейва к себе почти вплотную, Старскрим целует его, вложив все свое желание и страсть, всю любовь, если таковая существует в мире мехов, желая доказать, что другого не нужно. Только этот сиреневый мех перед ним, так собственнически водящий ладонями по корпусу, скользящий щупальцами по сервоприводам, разводя их шире и касаясь самых чувствительных мест.
- Нет,- разорвав поцелуй, произносит искатель,- только тебя. Никаких посторонних предметов.
Саундвейв смеется. Когда-то Скриму нравилось прикосновение щупалец, это доставляло ему некое особое, безумное удовольствие. Теперь же он просит иного…
Позже, уже через пару джооров все будет по другому…
***
Капли энергона падают на пол, словно самоцветы. Слишком яркие во тьме.
Саундвейв помнит свое обещание.
«Потанцуй со мной..»
Поворот, легкое прикосновение, отстранение - держа за манипуляторы и сцепив пальцы, чтобы вновь притянуть к себе.
Только пальцы и манипуляторы, никаких посторонних предметов, как любил говорить Старскрим. Никаких инородных тел.
- Хочу чувствовать только тебя...
Поворот, скрещенные на честплейте ладони и уже рассеченная спина касается чужой грудной пластины, вжимаясь до боли. Не мешают даже крылья - они давно научились просто не замечать их, когда находятся вдвоем. Чужие и такие родные манипуляторы обнимают, словно укрывая от всего мира, даже от себя самого.
С каждым кристаллом энергона приходит новый виток слабости. Затуманенная оптика начинает сбоить и ее все чаще приходится отключать. Тактильные ощущения пока еще позволяют держать происходящее в своих манипуляторах.
- Сколько еще?- видоизмененный маской голос Саундвейва раздается возле самого аудио, и тут же по корпусу искателя проходит сильный разряд, словно выворачивая наизнанку само нутро, заставляя выгнуться, попытавшись отстраниться. Но его держат, так крепко, словно боятся - исчезнет в любой миг.
- Недолго, почти все,- по серво едва ощутимо скользят холодные щупальца, словно дополнения к корпусу, дарящие странные ощущения умиротворенности и капли обреченности, отчего больная Искра сжимается сильнее.
Что-то внутри корпуса коммандера щелкает, когда его резко разворачивают. Перед фейсплейтом из мрака возникает непроницаемая маска, отражая его собственные эмоции. Никаких чужих... Только его. Словно всегда был только он.
Саундвейв старается не замечать, как пульсирует его собственная Искра, рвущаяся сквозь грудную пластину и стенки камеры к той, что угасает...
Снова оттолкнуть, чтобы потом притянуть ближе, не отрывая взгляда от почти погасшей оптики. Новый щелчок, и только чужие манипуляторы не дают Старскриму упасть. Энергон бежит уже сильнее, лишая последней надежды. И почему не вызвали медконов...
- Я обещал, что вместе,- манипуляторы и щупальца Связиста обвивают, создавая вокруг дрожащего корпуса своеобразный кокон, и искатель ныряет в это спокойствие, что они дарят, позабыв про танец, про задания и обязанности.
Даже эта боль, что с каждым щелчком приближает конец, не мешает насладиться последними мгновениями.
- Все будет хорошо, звезда моя,- шепчет Саундвейв.
Специфический звук оповещает тишину зала о спрятанной в пазы маске, и уже сиреневая оптика смотрит на медленно сереющий корпус на руках.
Не выдержал, слишком всего много: эмоций, ощущений, изменений.
Не поверил, не принял, испугался...
"Я хотел в жизни счастья, но когда обрел его, не смог распознать".
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания к фанфику:
работа старая, косяков много...
одно из любимых отп
одно из любимых отп
