...I used to live with him, lived in his crazy eyes
I used to find myself in the sweet paradise...
Вот уже несколько джооров, с момента возвращения из бара, Дрифт сидел неподвижно, устремив свой взор в сторону тёмного иллюминатора, и наблюдал, как по стеклу сбегают капли дождя, рисуя причудливые узоры и размывая пейзажи. Барабаня по крышам, космический дождь не позволял думать, заниматься своими делами и даже читать. Оставалось только отправиться в подзарядку, но и тут оказывалось не все так гладко.
Подзаряжаться Дрифту мешали мысли и воспоминания.
Они подобно мехопчелам роились в процессоре, заставляя задуматься о том, кем он был, кем стал, чего достиг. Но ещё больше этих мыслей было о Родимусе Прайме - капитане «Лост Лайта».
Дрифт помнил…
Не проходило и орна, чтобы он не думал о Родимусе, не пытался заговорить о чем-то, кроме работы, но каждый раз вокодер отказывал, и экс-десептикон начинал теряться и путаться в словах, заикаться и даже забывать, как разговаривать. Такое с ним было впервые...
Не помогали ни советы Ретчета, ни вечерние разговоры с Персептором. Дрифт был благодарен напарнику, ведь тот не спрашивал, о каком мехе из команды так страдает самурай. Не спрашивал он и о том, почему Дрифт все ещё не сделал первого шага, ведь знал: тот пытался.
У белого меха оставались только мечты и фантазии... Именно они позволяли на время забыть о реальности и окунуться в свой собственный вымышленный мир, где все было куда проще. Наверное, впервые экс-десептикону хотелось, чтобы его актив стал самым простым в мире, чтобы не было проблем и злоключений, и можно было в любой брийм подойти и сказать: «Ты мне нравишься…».
Пока что это были лишь мечты. Ничего не оставалось, как рисовать картины в воображении. Дрифту нравилось представлять капитана в подзарядке. Не то, чтобы это была мечта или фетиш, просто он верил - в такие бриймы можно любого меха увидеть без масок и притворств...
И Дрифт представлял…
Длинные стройные сервоприводы, слегка разведённые в стороны, словно приглашая, дразня, но не открывая всей картины. Сброшенное на пол термоодеяло и сжатый манипуляторами небольшой валик под шлемом.
В видении Дрифта Родимус всегда подзаряжался либо на боку, либо на животе, - в такой позе открывался волшебный вид на бампер капитана...
Экс-десептикон не раз замечал, как другие боты смотрят именно на эту часть корпуса, явно представляя себе много интересного. Дрифт и сам часто уходил процессором в фантазии, отдаваясь и растворяясь в них. Ведь только так мог любоваться, владеть, не боясь быть раскрытым.
Он представлял, как сидит на краю платформы, прикасаясь к сегментам экзоскелета на спине Родимуса, поддевая, проникая пальцами в швы трансформации, и срывает сладостные для аудио стоны и вздохи. В видениях Дрифта Родимус никогда не отталкивал, лишь тяжелее работала его вентсистема да стремительно нагревался корпус. Дрифт видел, как появляются первые капельки хладагента, собираясь и скатываясь вниз, оставляя влажные дорожки; слышал, как работа вентсистемы капитана постепенно сбивается по мере его ласк...
Если бы только можно было задержаться подольше, тогда бы он не обделил вниманием ни один резкий выступ на броне капитана, прикусил и тут же зацеловал бы каждый шейный проводок. Он мог подарить своей тайной фантазии все, что тот пожелает, но в реальности Родимус видел в Дрифте только друга и второго помощника, а сам самурай не мог и двух слов связать в его присутствии, и от осознания, что это никогда не изменится, болезненно ныла Искра.
Экс-десептикон никогда не считал себя собственником, но после знакомства с капитаном «Лост Лайта» ему хотелось, чтобы голубая оптика Родимуса смотрела только на него, губы улыбались только ему, а манипуляторы обнимали за плечи так нежно, что можно было бы забыть обо всех войнах и проблемах во Вселенной.
Дрифт надеялся, что в один из орнов мечта станет реальностью. Что можно будет прикоснуться, обнять, прижать к себе, лаская, целуя, возможно, что даже кусая и оставляя вмятины на броне. Что можно будет утянуть к себе на платформу, проводя манипулятором по внутренней стороне столь желанных и стройных бёдер, приласкать порт, проникая в него пальцами, ощущая, как на платформу стекает смазка. Можно будет сцеловывать стоны и всхлипы, когда сформировавшийся джампер входит в тугое отверстие, раздвигая лепестки защиты, растягивая мембрану, возможно, причиняя боль...
Для него Родимус был почти нулевкой - целый, принадлежащий только ему одному. Дрифт никогда не был сторонником жёсткого интерфейса, но в случае с Родимусом не отказался бы испытать что-то новое. Он бы вдавил красивый фейсплейт капитана в платформу, и, придерживая манипулятором за бедра, входил снова и снова, резко разрывая контакты, чтобы затем вновь произвести стыковку. Он бы срывал с губ Родимуса крики, вдыхал запах паленой проводки и ощущал, как возрастают их фоны, сливаясь в одно целое... Брал бы капитана снова и снова, лаская его джампер до боли и ощущая, как внутри красного корпуса что-то ломается, искрит; сжимал пальцы на шейных проводах, наблюдая, как манипуляторы шарят по платформе. Ловил бы одну за другой каскадные поверхностные перезагрузки, менял бы позы, видя в оптике Родимуса фейерверк, пока они оба не провалились бы во временный офф...
Дождь усиливался, сильнее барабаня по стеклу и переходя в кислотный. Он словно создавал только ему ведомую мелодию, наполняющую Искру исключительно печальными мыслями.
Дрифт помнил все…
Как впервые взошел на борт «Лост Лайта», как его приняли, назвали своим. Помнил улыбку Родимуса, такую светлую и чистую, от которой веяло теплом, и которая сулила самураю обретение нового дома - так, по крайней мере, считал сам экс-десептикон.
Он добросовестно выполнял все поручения, старался быть преданным и не вызывать подозрений. Если они приняли Мегатрона, то и он, Дрифт, сможет стать полноценным членом команды «Лост Лайта», а потом…
Потом можно попытать счастье в битве за Искру капитана.
Заручившись доверием и поддержкой Ретчета и Персептора, Дрифт орны напролет проводил в лаборатории, помогая и всячески доказывая, что он на многое способен. Что он ученый, воин, который точно знает, что может и чего хочет добиться. Он старался, чтобы его заметили. Заметил один конкретный бот.
И Родимус обратил на него внимание, да только не так, как хотелось Дрифту. Сперва просто позволение быть на совещаниях, потом - повышение. Он стал вторым помощником после Ультра Магнуса. Ему доверяли.
А затем все рухнуло…
Дрифт поднялся и подошел к иллюминатору. Проводя пальцами по стеклу, словно стараясь стереть капли. Он помнил тот день, когда в единый миг все, что о чем он так мечтал, что лелеял в Искре, превратилось в сереющий дезактив. Он вновь был предателем.
- Уходи, - короткое слово, как удар в саму Искру – больно, пробивая насквозь, лишая актива и надежды на будущее.
Одно слово, на которое нет вразумительного ответа, нет слов оправдания.
Дрифт помнил эту оптику, смотрящую без укора, лишь с толикой обиды и обреченности. Родимус должен был это сделать – таков долг капитана перед его командой. Провинившийся мех покидает «Лост Лайт».
Он знал, что ждет его, когда слышал из уст Родимуса слова своего же признания.
- Несколько бриймов назад всю ответственность за случившееся взял на себя Дрифт. Судя по всему, еще до взлета и при участии дуоботов ему удалось погрузить камеру с Оверлордом на корабль. Он надеялся, что мы сможем использовать его, чтобы создать своего шестифазника – и да, я знаю, что война окончена, но, по его словам, он готовился к худшему…
Родимус говорил так уверенно, что стоящий за его спиной Дрифт верил - даже после этих слов все может обойтись, пусть и был готов к тому «худшему», но лично для себя…
- И если вам кажется, что я его защищаю, то это не так. Я потрясен его поступком, - продолжал Родимус. - Он сказал, что примет любое наказание, которое я посчитаю справедливым…
Когда же капитан обернулся к нему, Дрифту показалось, что Искра не подает уже признаков актива. Словно она сама по себе коллапсировалась и уничтожилась.
- Дрифт, тебе есть, что сказать, прежде, чем я лишу тебя знака автоботов и прикажу покинуть корабль?
- Нет, капитан… - на пол летит инсигния.
- Настоящим я снимаю с тебя звание автобота и изгоняю из наших рядов…
И Дрифт подчинился. Он шел, как истинный воин, через строй солдат «Лост Лайта», высоко подняв шлем и глядя только перед собой, слыша их шепот, негодующую работу вентсистем.
Каждый шаг – подобно выстрелу в Искру, каждое слово – больнее пули.
Дрифт смотрел только на Прайма - полной боли оптикой. Он видел, как за спиной капитана хищно улыбались те, кто вновь считал его предателем, желая ему дезактива и подпроцессорно уже ликуя. Они добились того, чего хотели… Виновный наказан.
Искра экс-десептикона сжалась, стараясь казаться как можно мельче, чтобы не чувствовать боли, разрывающей ее на части. Он просто хотел обрести друзей...
В шлем полетело несколько металлических и каменных предметов, не удержавшись, Дрифт упал, едва сдерживая омыватель от отчаяния. Снова изгой…
...За спиной слышатся тяжёлые шаги, а от удара сотрясается дверь. Дрифт пробыл на этой планете достаточно долго, чтобы его нашли. Теперь он готов.
Оборачиваясь, чтобы приветствовать гостя с высоко поднятым шлемом, как и положено истинному самураю, Дрифт улыбается:
- Я ждал тебя, Тарн... Ты задержался.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания к фанфику:
музыка для атмосферы - Pol Solonar feat The HARDKISS – 40 days (Live)
