Хук сидел в кресле возле терминала, тихонько гудя себе под нос привязавшуюся мелодию. В последнее время Саундвейв начал зачем-то изучать земную музыкальную культуру и даже экспериментировать с нею, сочиняя свои композиции по мотивам местной классики и время от времени знакомя с ними всех желающих. Желающих находилось немного, и Хук был в их числе – сначала из чисто научного любопытства, а затем, как выражаются белковые, незаметно «подсел». Тем более, что в сражениях наблюдалось некоторое затишье, и для посещения импровизированных концертов находилось время даже у ремонтников. Старскрим как-то предположил, что Хук просто изучает новые возможности для допросов третьей степени. Инженер не удивился такой идее – самого лейтенанта можно было заставить слушать какую-нибудь фугу, только надежно зафиксировав. Хук предполагал, что на одной из миссий бравому сикеру оттоптал аудиосенсоры кто-то тяжелый – например, Метроплекс.
От двери ремблока раздался сигнал, и дверь приоткрылась – но на пороге никто не появился, хотя ремонтник успел заметить предательский кончик очень знакомого крыла. Он слегка поморщился, редкий беззаботный момент был непоправимо разрушен. Вот же легок на помине! Оставалось только смотреть на предстоящее юмористически – то, что обычно его и спасало во всех ситуациях разной паршивости.
- Заходи, Старскрим! У тебя все равно не получится слиться со стеной – ты слишком яркий.
Сложно сказать, что щеголеватый сикер не любил больше – музыку или посещение ремблока. Конечно, оказаться здесь не стремился никто из бойцов, но Старскрима обычно можно было бы затащить сюда разве что в полубессознательном состоянии или без рук и ног – чтобы не было чем упираться. Храбрый до безрассудной наглости в бою, лейтенант панически боялся допускать до своих деталей и схем специалистов. Дошло до того, что он приказал установить в своих роскошных апартаментах ремонтный автомат, но не очень доверял и ему, освоив приемы несложного саморемонта. Иногда и фобия может стать стимулом к развитию…
Сикер медленно вошел, как обычно, неприязненно оглядывая обстановку и самого хозяина всех этих подозрительных штуковин и механизмов.
- Салют! А вот ты отлично сливаешься с чем угодно – не только со своей занудной бандой. Жалко, вы слишком неповоротливы для разведки, а то было бы самое то – с такой-то окраской!
- Мне нравится, - пожал плечами Хук. – А тебя только мой цвет беспокоит или еще что-нибудь?
Старскрим скривился.
- Не то, чтобы беспокоит… Так, какая-то странность. Ты слышал, наверное, позавчера я кое-куда летал…
- И кое-кто там тебя слегка помял. Так что ты притопал к ближайшему телепорту пешком. Кто ж не слышал.
Сикера перекосило еще сильнее, но он с огромным трудом сдержался. Хуку начало становиться интересно – что же за проблема-то у него такая?
- Ладно, не важно… Я отлично починился сам. А потом заметил… Не пойму что. А я терпеть не могу, когда чего-то не понимаю! Как будто внутри что-то… болтается. Елозит. От этого не то, чтобы больно, а как-то… странно.
- Щекотно, что ли?
- Чего?
Хук рассмеялся.
- Так белковые говорят. Когда не больно, а странно. От того, что что-то елозит.
- К автоботам твоих белковых! Поможешь это поправить?
Хук сделал гостеприимный жест в сторону ремонтного стола. Лейтенант тихонько зарычал, но безропотно взгромоздился на ненавистное сооружение. Надо же, как его проняло!
Инженер не стал закреплять пациента фиксаторами, чтобы не искрил зря. Да никаких болезненных процедур и не предполагалось, по крайней мере, пока. Он запустил сканирование.
- Тааак… Внутренних повреждений не вижу. Где были дырки в обшивке – вижу, но ты их нормально залатал, по крайней мере, в ближайшее время ничего не отвалится. Не пойму, что там тебя беспокоит. Может, просто воображение?
- Своим воображением я предпочитаю наслаждаться, а не страдать, - фыркнул Старскрим. – Так и знал, что от вашей братии толку ноль. – Он начал подниматься.
- Постой. Есть идея… Скажи, ты, когда тебя подбили, где-нибудь валялся… то есть, лежал? Или сидел? Достаточно долго?
- Для чего – достаточно? Чтобы перепачкаться во всякой гадости и набраться пыли и мусора? Тогда достаточно. Отступать пришлось быстро, перенапрягся, стало нехорошо. Отлеживался в этом… зеленом, тесном и грязном.
- В сарае у белковых что ли?
- Да не в сарае, балда. В лесу.
Хук кивнул, изо всех сил старясь не рассмеяться свой догадке, которая быстро превращалась в уверенность.
- Лежи спокойно, сейчас еще один сканер запущу… Специальный… Так, так… Готча!
- А?
- Это… местное выражение такое. То есть, вот оно! Засек. У тебя, милый мой, «заяц». То есть, может, и не заяц, другой зверь, но тоже из леса. Крошечное органическое животное. Оно забралось через пробоину, а ты и не заметил. Даже когда чинился.
Старскрим подскочил на столе и судорожно схватился за бок.
- То есть… у меня внутри бегает что-то живое? Какая-то белковая дрянь?
- Угу. Да не дергайся ты так, оно тебе навредить не может. В принципе.
- А… эту штуку можно как-то убрать? И поскорее! – голос лейтенанта панически звенел и срывался – все знали о его почти патологической брезгливости к земным формам жизни.
- Можно и нужно. Оно безвредное, конечно, но… довольно грязное. И скоро у тебя внутри может стать еще грязнее. Оно там уже давно, а белковым тоже нужно «подзаряжаться», без этого они тоже умирают. А когда они умирают, то… в общем, это очень плохо выглядит. И пачкается.
- Ааа, прекрати! – взвизгнул Старскрим. – Я… я видел… Убери это немедленно!
Хук мысленно усмехнулся своей маленькой мести. Воображение у сикера в самом деле было хорошее.
- Уберу. Но это не так-то просто. Оно, похоже, сильно испугалось и забилось глубоко. Не могу же я тебя разобрать!
- Что же делать?!
- Ждать. Я сейчас сниму вот эту панельку, и ты просто спокойно полежишь. У меня есть кое-что, что нужно этому бедолаге. Попросил ребят Саундвейва притащить кое-какие образцы для анализа… Попробуем выманить.
Хук порылся в многочисленных ящиках и на стеллажах, и с довольным возгласом вытащил крошечный прозрачный сосуд и совсем микроскопический яркий шуршащий пакетик. Жидкость из сосуда он вылил в маленькую плоскую кювету из-под инструментальных насадок, пакетик аккуратно разорвал и высыпал на ремонтный стол рядом с открытым проемом в броне лейтенанта крохотные круглые штучки. Кювету пристроил рядом. Старскрим с пробудившимся любопытством наблюдал за его действиями. Пожалуй, любопытство сикера было той силой, которая могла преодолеть любые фобии.
- Это что еще такое?
- Если не ошибаюсь, это называется «орехи». Один из видов того, из чего черпают энергию органические. А это просто вода, очищенная, но не слишком. Полностью очищенная им не годится. Эти существа в основном состоят из воды, так что вода с минеральными солями им жизненно необходима.
- И откуда ты все это знаешь?
- Ну… меня же не посылают на разведку. Время есть, пока вы не слишком рьяно убиваетесь об автоботов.
- Это, смотря, кто об кого убивается… И сколько же ждать, пока оно вылезет?
- Понятия не имею.
Они ждали долго… и без толку. Старскрим сообщил, что неведомая зверушка стала возиться внутри активнее, но и только.
- М-да, - констатировал, наконец, ремонтник, убирая орехи и воду на инструментальный столик. - Кажется, страх этого существа сильнее потребности в энергии. Плохо. Придется попробовать кое-что другое.
- Что?
- Тебе не понравится. Я бы назвал это методом Саундвейва. Видишь ли, у земных животных очень чувствительный слух. Они очень не любят громкие звуки…
- Я тоже очень не люблю громкие звуки! – забеспокоился Старскрим. Он начал понимать, к чему клонит инженер.
- Не волнуйся, не такие уж громкие, динамики Саундвейва его бы просто прикончили на месте. У тебя нормальные, и ты их даже приглушишь. Попробуй пропеть или проиграть что-нибудь. Что-то земное и не слишком нежное. Какой-нибудь тяжелый рок…
- Издеваешься? Я не пою и не играю! И не держу в своей памяти всякий дурацкий шум. Рок еще какой-то придумал…
- Даже старые композиции Саунда не держишь?
- На кой шлак мне это? Я.. его иногда слушаю просто… из вежливости.
«Точнее, из тактических соображений, скользкая ты бестия».
- Что ж, тогда просто поори. Попронзительнее и в разной тональности. Ты это умеешь.
- Я тебе сейчас отстрелю что-нибудь! Я что – шут какой-то?
«А то нет!»
- Другого выхода я не вижу, - развел руками ремонтник. – Иначе мне придется колотить по тебе чем-нибудь действительно тяжелым, не фигурально.
- Ну, шлааак… доиграешься. Ладно. Попробую…
Он сосредоточился и внезапно выдал длинную трель, которой позавидовал бы белковый исполнитель каких-то народных песен, которого Хук недавно видел в одной земной телепередаче. Правда, этот звук был куда более неприятным и напоминал скорее о чем-то металлическом, соскочившем с резьбы.
Произошло что-то вроде маленького взрыва. Из темного отверстия в броне лейтенанта стремительно вынеслось нечто крошечное, серое и взъерошенное, с толстым полосатым хвостом, и, вереща, заметалось по полу, стенам и стеллажам. Старскрим уставился на это чудо, раскрыв рот.
- А, вот, теперь ясно, - с удовлетворением отметил Хук. – Процион.
- Что? – непонимающе воззрился на него сикер. – Процион – это же вроде местное название какой-то звезды…
- А еще это официальное обозначение земного млекопитающего животного, в просторечии именуемого енотом. Их много водится как раз там, где с тобой случилась неприятность. Говорят, что они ужасно любопытны. Вот он и забрался…
- Да мне параллельно! – В голосе Старскрима звучало явное облегчение. – Залатай меня обратно, и я пошел. Видеть больше это не хочу и слышать тоже. Найди его и выкинь наружу.
- Снаружи – океан, а это не рыба.
- Тем лучше! – неприятно усмехнулся сикер. – Сам бы прибил, да некогда ловить и не охота пачкаться. Ну, можешь оставить себе для опытов. Все, давай, дел немеряно!
… Когда лейтенант ушел, Хук какое-то время смотрел в темный угол за стеллажами, куда, наконец, забился зверек. Потом смел в ладонь орехи, взял кювету с водой, разместил все это на полу у стеллажей, выключил свет в ремблоке и устроился в кресле. Ждать пришлось не очень долго – все же енот сильно проголодался и измучился жаждой. Ночным зрением инженер задумчиво созерцал смешную мордочку с узором вроде маски и ловкие лапки, которые зачем-то полоскали в воде орехи, прежде чем отправить в острозубую пасть.
Он слышал, что у земных военных есть такой обычай – держать на базе маленьких забавных неразумных существ. Ни для какой полезной цели, просто «на счастье». Их называли «маскотами». Немного счастья и удачи – вот то, чего очень не хватает в эти довольно-таки мрачные времена... слишком долгие мрачные времена. И еще что-то, чему можно просто улыбаться – когда тебя никто не видит. И… еще заботиться. Не кассетникам Саундвейва же улыбаться, и о них уже есть, кому позаботиться… Маскот… Надеюсь, ты не против, если я буду называть тебя так? Надо бы клетку какую тебе соорудить… и найти что-то мягкое. И раздобыть или синтезировать подходящую еду. Может же быть у него маленькое увлечение в свободное от работы время?
Енот у стеллажа тихо хрустел орехами…
