Глава 9. ПОХИЩЕНИЕ.

— Безумный Ал и другие парни рассказали мне, что ты сделал. Не очень-то красиво ты поступил.

— Красивая хитрость не сработала бы.

Мисс Добросерд и Мокрист

«Опочтарение», Терри Пратчетт

Ветки хлестали по рукам и лицу, стебли цеплялись за одежду, словно когтистые лапы. Холодный воздух кусал за все открытые участки кожи. Ноги горели, легкие горели, ступни горели... Все тело было словно объято пламенем, и она никак не могла остановиться.

Я тебя ненавижу! Серьезно! Я действительно, по-настоящему тебя ненавижу!

– Не время сейчас! –

Оглушительные взрывы разносились над мирными лесами. Она угодила ногой в скрытую слоями опавшей листвы рытвину и, неуклюже раскинув руки, полетела с мелкого откоса прямо в сырую грязную канаву, которая в дождливые месяцы явно становилась ручьем. Приподнявшись на локтях, Эвилин отплевалась от набившейся в рот земли; вся одежда вымокла, мокрые волосы облепили лицо.

— Это, должно быть, самое неуклюжее тело, какое только можно спроектировать, — хрипло пожаловался ее голос.

Автомобиль не виноват, что водитель съехал в кювет!

Тело вскарабкалось на ноги, руки и ноги дрожали, бедро обожгло вновь проснувшейся болью, медицинская перчатка вся вымокла и изгваздалась в грязи. Одежда зябко и неуютно липла к коже; она выловила из жижи упавшую сумку и начала карабкаться на следующий пригорок, когда за спиной раздалась новая серия выстрелов, взрывов и воплей.

– Ты должна сказать мне спасибо. Я уже во второй раз спасаю твой бампер. Тебе в самом деле хочется слоняться поблизости, когда эти трое устраивают разборки? –

Сказать спасибо? Чего-чего?

Она потрусила дальше, и, наконец, остановилась около старого искривленного дерева, заросшего лозой. Помедлив секунду, она обошла дерево кругом и, устроив сумку рядом и поджав ноги к груди, уселась и уперлась спиной в углубление в стволе. Мокрая одежда обтянула кожу ледяной коркой, озноб пробирал до костей.

– Я так понимаю, что когда ты кого выручаешь, то тебя должны поблагодарить. Знаешь, ты ведешь себя очень невежливо. –

Вот как? Как насчет «Спасибо, что протаранил меня, отправил в больницу на добрых два месяца и заставил считать себя сумасшедшей»? Этого хватит?

– Э... Не совсем то, что я... –

Может быть, нужно добавить «Спасибо, что притащил злых гигантских роботов на мою планету и позволил им меня похитить».

– Я скорее имел в виду... –

О! Вот неплохой вариант: «Спасибо, что из-за тебя стоимость моей страховки взмыла до небес». Я никогда не смогла бы этого добиться без твоей помощи!

Повисло молчание, нарушаемое только звуками усилившейся пальбы, которые доносились из глубины леса.

– ...Ничья? –

Перетопчешься.

Последний взрыв прокатился эхом, и наступила мертвая тишина. Все замерло, не было слышно даже шороха листвы или хлопанья птичьих крыльев. Вся живность покинула окрестности и, похоже, в ближайшее время возвращаться не собиралась.

Тело чесалось и болело, мышцы свело, глаза смотрели прямо вперед. Тишина давила на уши, и слышен был лишь слабый звон.

– Должно быть, уже все. –

Я думала, что красный знак означает хороших ребят. Почему он напал? То есть, у другого робота был фиолетовый знак, но даже так...

– Есть кое-какие правила обращения с Санни, ответил голос, особенно, когда тот на поле боя. Голос задумчиво помолчал и добавил: Внезапно появляться из ниоткуда с заряженным орудием в руках — это как раз против правил. –

Тепло от тела медленно согревало мокрые тряпки, но стоило только пошевелиться, как воздух снова их холодил. Эвилин растерла бы озябшие места, но она не управляла собой, так что она просто сидела и терпела.

Думаешь, он победил?

– Я вроде как рассчитываю, что первым нас найдет именно он. –

Эвилин кольнуло тревожным ощущением. «Вроде как». Имеешь в виду, первым может оказаться другой робот. А почему мы не убегаем?

– А смысл? «Странная энергоподпись», помнишь? Кто угодно со сканером нас выследит. –

Порывы ветра кружили по лесу, заставляя листья перешептываться, и крали все тепло, какое Эвилин смогла накопить, вызывая новые волны дрожи. Единственное, что оставалось Эвилин, это пекущая боль в натруженных мышцах и заживающих порезах. Ну ты и утешил.

Летели минуты. Эвилин нетерпеливо «корчилась» и пыталась вернуть себе контроль, стараясь хотя бы пошевелить рукой, но хватка голоса была, похоже, даже крепче, чем раньше, и держала тело как стальной обруч... или, скорее, как стальные нити марионетку, пресекая любое движение.

Внезапно Пиноккио показался ей родственной душой.

Надо что-то делать с этой твоей привычкой захватывать тело, проворчала она, но тут отдаленный звон в ушах начал усиливаться, и тело напряглось, когда они с голосом стали прислушиваться.

Тихое ритмичное шурх-шурх неуклонно приближалось — мягкие шаги по устеленной опавшей листвой земле, гораздо более тихие, чем самые осторожные шаги Санстрикера... и они приближались с противоположной от сражения стороны.

Ее глаза были слегка расфокусированы и смотрели прямо вперед, поэтому она увидела передвижение по земле быстрее, чем если бы начала оглядываться. Один... два... три... Шурх... шурх... шурх... Ветви над головой наклонились и закачались, словно из-за несуществующего ветра; сердце Эвилин героически попыталось выпрыгнуть из груди.

— Пожалуйста, не убегай.

Слегка гулкий голос доносился из ниоткуда. Каждое слово произносилось с интеллигентной четкостью, сильно отличаясь от речи всех других роботов, что доводилось слышать Эвилин – да что там, сильно отличаясь от речи большинства людей.

И снова воздух задрожал и поплыл, вспыхнули оранжевым контуры и растаяли в бело-синем. Новый робот стоял в своей тридцатифутовой красе совсем неподалеку от ее жалкого и нелепого убежища.

Ну, думаю, теперь мой черед говорить «А я тебя предупреждала».

Тихо, без малейшего гудения механизмов, робот опустился на одно колено. Ружье, которое он с такой легкостью нацеливал на Санстрикера, покоилось диагонально за его спиной, и над плечом виднелся лишь приклад.

— Я не причиню тебе вреда, — позой робот напоминал человека, пытающегося расположить к себе пугливую кошку: он старался пригнуться, чтобы казаться как можно меньше, и приглашающе протягивал руку. Но только вот это «кис-кис-кис» не сработало в исполнении металлического гиганта больше десяти метров ростом. — Однако мне не верится, что ты сможешь самостоятельно вернуться обратно в поселение. Это довольно долгое путешествие для столь маленького существа.

Будь у нее контроль над собственным телом, Эвилин возмущенно изумилась бы. Извините, что?

— Мой товарищ просто предложил, чтобы я по дороге через твое поселение вернул тебя в твое жилище, — протянутая рука слегка качнулась, подманивая. — Никто из нас не считает себя вправе оставить тебя здесь.

– Ни один десептикон не ведет себя так вежливо. – Не дрогнув ни единым мускулом, она прищурилась.

— Санстрикер проиграл.

Робот слегка склонил голову, выглядя смутно удивленным.

— Да. Мы учли его способности, когда планировали... встречу, — серебристые губы сложились в едва заметную усмешку, но затем выражение его лица быстро сменилось на нейтральное. — Уверяю тебя, он не пострадал, просто в оффлайне. Мы не могли его оставить, а на дипломатическое решение времени не было.

— Вы улетаете?

— Да.

— И забираете с собой Санстрикера.

— Мой командир будет весьма недоволен, если мы этого не сделаем.

— Тогда вы забираете и меня.

У Эвилин в голове что-то вспыхнуло и тревожно засверкало, словно сорвавшийся с опоры высоковольтный провод на асфальте. Что?

Робот смутился.

— Я не могу. Изъятие тебя из твоей привычной обстановки может быть опасно... и даже потенциально смертельно.

— Я не человек. Я Сайдсвайп, автобот. Думаешь, обычный человек стал бы тусоваться с Санни? Можешь спросить о чем угодно. Кибертрон, десептиконы, автоботы... Если хочешь, я даже могу повторить текст присяги.

Глаза робота вспыхнули и потемнели, несколько долгих секунд исходящий от них свет трепетал и колебался, подобно лампочкам на работающем модеме, а затем снова стал ровным.

— Сайдсвайп был деактивирован. Мой спутник обследовал корпус. Искра погасла.

Ты не...

— Моя искра в этом теле. Сверься со своими сенсорами. Разве не поэтому за мной гоняются деспетиконы?

— Я исходил из предположения, что ты являешься постоянным членом органической колонии.

— На этой планете маскировка жизненно необходима.

Сайдсвайп...

Глаза робота снова на несколько секунд потемнели и снова засветились.

— Твоя модель? Подразделение?

— Наземная спецмодель для ближнего боя, оснащение для кратковременного полета, усиление против тяжелых повреждений, скорость и маневренность выше среднего, разработана Шолдерболтом по требованию Прайма. Последнее, что я помню, мы с Санни были приписаны к силам безопасности на месторождении Аксис Небьюлон.

— Понятно, — и снова, глаза замерцали и вспыхнули. — Это совпадает с нашей версией. Но сейчас не время медлить. Мы экстренно эвакуируемся. Мы не можем терять драгоценное время, ожидая тебя. Один из десептиконов вызвал подкрепление. Оно уже направляется сюда из ближайшей системы, и нам нужно покинуть планету, чтобы выманить их отсюда до того, как они войдут в зону действия сенсоров. Мы не можем позволить им обнаружить такой богатый источник ресурсов, понимаешь?

— Вполне.

— Мы не сможем вернуться до тех пор, пока флот не уйдет достаточно далеко. Оставайся здесь, а я организую спасательную...

— Вы не можете оставить меня здесь! Я хочу назад свое тело, и поможет мне только специалист в таких вопросах, но если вы оставите меня на этом Праймусом забытом комке грязи, ничего не выйдет!

Ты это не всерьез...

— Возможно, но переживет ли путешествие это тело?

— Обеспечьте атмосферу, как на этой планете, чистую воду, источник питания, и все со мной будет превосходно.

Ты не посмеешь!

— С питанием могут возникнуть проблемы, хотя у нас в подразделении есть исследователи, которые, скорее всего, смогут синтезировать замену. Но все равно тебе будет гораздо безопаснее остаться здесь и подождать.

— Мне будет безопаснее, когда я вернусь в собственное тело, — ее губы сложились в широкую ухмылку. — И если вы думаете, что с Санни трудно сладить в обычной жизни, подождите, когда он узнает, что вы оставили меня на этом булыжнике.

— ...Я все равно не советовал бы, — бело-синий робот мрачно посмотрел на нее. — Но если ты настаиваешь, в челноке есть оборудование, которое поможет тебе продержаться до нашей встречи с остальными.

Нет!

Ее тело выкарабкалось наружу, покинув импровизированное убежище из дерева и прилегающих зарослей, закинуло сумку на плечо и в упор уставилось на робота.

— Да, настаиваю.

Робот рассматривал ее несколько долгих мгновений и затем кивнул.

— Ну, хорошо.

Ты не может так поступить!

Бело-синий робот не трансформировался в знакомую машину. Вместо этого он складывался во что-то похожее на гладкий блестящий челнок, которому было бы место в каком-нибудь фантастическом сериале. Ее тело против ее воли неуклюже двинулось к корме инопланетного механизма, где был опущен небольшой трап, ведущий в пустой грузовой отсек.

Ты не... Отпусти! Стой!

Ее тело уселось, откинувшись на странно теплый металл внутри челнока; мышцы напряглись в неподвижности, изредка вздрагивая.

Это похищение!

– Если они про тебя узнают, нас с собой не возьмут. –

Но я не хочу!

– Они забирают Санни. –

Он говорил, что они за тобой вернутся!

– Один раз я его уже потерял. Больше такого не случится. –

Впечатления от путешествия смешались в кучу: теплый металл, перегрузки, тихий шепот механизмов, запах металла и озона, отдающаяся по всему телу вибрация. Ее охватывали приступы паники, туманя сознание, ползучим стеблем крепко охватывая разум. Глаза смотрели прямо перед собой, а сердце трепетало, словно пойманная птица, колотясь о ребра; разум изворачивался, корчился, брыкался в беззвучной яростной борьбе за контроль, но добивался в результате лишь слабого подергивания.

Ее рот двигался, голос задавал вопросы о Санстрикере, о втором роботе, Оффбите, а голос бело-синего робота раздавался со всех сторон, рассказывая о втором челноке, пленнике и запасном маршруте.

Время неслось слишком быстро. По ее ощущениям, прошло всего ничего, а она снова оказалась в лесу, но это был другой лес: все сосны и торчащие из земли камни выглядели словно миниатюрные горы; она следовала по пятам за бело-синим роботом, пока они шли прямо к странной формы утесу, выступающем над землей. Внезапно на месте утеса оказалась конструкция из металла размером с многоэтажный дом, засыпанная опавшей листвой. Ее бесконечное «нет, нет, нет» беспечно игнорировалось даже тогда, когда ее тело запнулось на пороге странного аппарата, и она на мгновение обрела контроль и каким-то образом пересилила зудящее ощущение не принадлежащего ей разума. Робот что-то спросил — наверно, беспокоился? Тело предательски выпрямилось и небрежно отговорилось банальностью о неуклюжести и неповоротливости органических тел.

– Прекрати сопротивляться. –

Время понеслось вперед. Они проходили через коридоры и комнаты, гулкие необитаемые комнаты из металла, залитые странным светом, полные чужих приборов; потолки маячили на высоте трех этажей. Она прошла за роботом в следующую комнату, маленькую и пустую, но такую же головокружительно высокую, с голыми стенами и полную яркого света; робот говорил что-то про давление и герметичность, про научные пробы, про скорое отбытие, а ее голос отвечал словами, которые она не хотела говорить.

Робот ушел, дверь закрылась; ее тело уселось, ссутулившись, у основания одной из стен. Паника Эвилин достигла новых высот.

Время шло, и часы в голове тикали, тикали, тикали.

Пожалуйста, пожалуйста, не надо. Я не хочу. Ты не можешь так поступить! Позови его обратно!

Пол завибрировал и накренился, нахлынула новая волна паники, когда все ее тело словно загудело от необходимости сделать хоть что-нибудь. Но сердце лишь сильнее билось, легкие захлебывались короткими икающими вздохами, сведенные мускулы медленно расслаблялись, плечи и затылок оперлись о стену, веки закрылись.

– Поздно, с усталым торжеством сказал голос. Мы уже в пути. –

Нет… Нет-нет-нет…

Ее прижало к полу, желудок ухнул куда-то вниз, а голова словно бы повисла в воздухе. За красной пеленой закрытых век свет потускнел, замерцал и снова беспощадно зажегся, словно сверхновая; в ее разум хлынули видения бело-голубого сияния, звезды, лежащей в ее ладони, пламени, хватающего за руку — оно проникало под кожу, раздирало плоть и потом исчезло. Огненные змеи поползли по ее венам, обжигая внутренности, свернулись вокруг сердца и сжали так, что мысли и чувства сгинули в темноте между двумя ударами сердца, между двумя вздохами, и потом ничего не стало.