Глава 21. СТРЕСС

Черт возьми, довольно с меня вежливости!

Роза, «Титаник»

По задымленному, залитому красным светом металлическому коридору медленно и осторожно продвигалась наистраннейшая процессия. Твитч, словно гигантский железный дирижер, указывал путь, за ним по пятам следовали три десептикона. Крепко зафиксированную Эвилин Твитч выставил перед собой на манер живой дирижерской палочки.

И в этом качестве Эвилин осознала пару вещей, из-за которых ее шансы на выживание стремились к нулю. Первое, ее поддержки — двух средних размеров мехов, двух микроботов и психического брата-близнеца голоса из ее головы — нигде не видно; и второе, процессия направляется к еще одной группе из шести десептиконов, среди которых виднелась знакомая черно-красная фигура Торка.

Мне конец, подумалось Эвилин.

– Похоже, что так, – согласился голос.

Эвилин моргнула и нахмурилась.

Ты только что полностью лишился моего доверия.

— Нашел, нашел, — радостно тараторил Твитч, размахивая ею, словно каким-то призом. Желудок Эвилин кувыркнулся.

Сине-зеленый здоровяк с красным визором мерзко усмехнулся на нее и обернулся к Торку.

— Это оно?

— А сколько еще двуногих белковых высотой по колено и аномальными энергопоказателями может разгуливать у них по кораблю, Скаттершот? — недовольно взревел системами Торк и поудобнее перехватил приклад своего оружия. — Давай уже выбираться отсюда, пока нас не разобрали на запчасти.

— Рано. Мы выиграем эту битву еще до того, как она начнется, — заявил сине-зеленый мех. — Захватим ядро корабля раньше, чем Риск появится в пределах дальности.

– Чего-чего?! – спросил голос недоверчиво.

Десептиконы разразились самыми разнообразными звуками — от рокота до вздохов и стонов.

— Ты бы даже не руководил этой миссией, если б Тёрнэбаута не поджарили на Дельта Макс! — прорычал серебристо-синий дес.

— Не такой уж он и умник, раз его поджарили, верно, Рывок? — возразил Скаттершот.

— Это разные вещи, — пророкотал серебристо-синий, — поджариться самому и поджариться за компанию с восемнадцатью другими мехами! Тут гиблое место. Команда Питфола больше не отвечает. Надо уносить ноги отсюда, пока у нас еще есть ноги!

— У нас их хлюпкий питомец, — мерзко ухмыльнулся Скаттершот. — Это практически пропуск куда угодно... даже прямо к ядру корабля.

– Эти ребята с настроек слетели! Ни один командир с работающим процессором не обменяет корабль на белкового прямо посреди сражения. –

Спасибо, что указал мне на мое место! но, как ни горько было Эвилин признавать, голос был прав.

И тут мир дернулся и опрокинулся на бок. Волосы спутанной вуалью упали Эвилин на глаза.

— Что это такое пушистое? — пробормотал Твитч, крутя рукой так и этак, явно рассматривая, как волосы Эвилин мотаются туда-сюда. Сама Эвилин чувствовала скорее дурноту... и страх... и злость. Она сощурилась. Ну все.

— А ну отпусти! — в пустом коридоре голос Эвилин прозвучал неестественно громко. Какая-то маленькая часть ее разума невнятно билась в страхе... но остальное сознание кипело от неудержимого бешенства, и данную минуту ей действительно было все равно.

На долгое мгновение повисла тишина. Потом все хором склонились к ней. Красные глаза уставились на Эвилин, горя ярче углей. Голос забился на задворки ее разума.

– Ты точно поехала с процессора, – выдохнул он.

Цыть, ядовито ответила Эвилин. Ноги и руки начало было знакомо покалывать, но она, подпитываемая чистой яростью, отобрала контроль над телом.

— Я не шучу! Отпусти меня сейчас же, ты, гигантский жестяной болванчик! С меня достаточно!

— Тихо, хлюпик, — Твитч легонько встряхнул Эвилин, снова вызвав у ней волну дурноты и головокружения, но это только еще сильнее разожгло ее возмущение.

— Сегодня что, День Издевательств Над Людьми? — возопила Эвилин изо всех сил. — И какого черта, что значит «хлюпик»? Это все, до чего вы додумались, безграмотные отродья мусорного генофонда? Вам, неуклюжим бегемотам, хоть знакомо слово «энциклопедия»? Чтоб вам в мусорный пресс свалиться.

– О Праймус, мы все умрем. –

— А что такое «геенофонд»? — пробормотал один из десов.

— Без понятия, — ответил другой дес. — А что за шлак такой «отродье»?

— Тиха! — рявкнул тот, что был с визором, Скаттершот.

— А как насчет ответа «нет»? — уже не стесняясь, заорала Эвилин. И хотя горло сразу же заболело от крика, и из-за вездесущей дымной занавеси хотелось кашлять, почему-то ей казалось, что обычный тон никак не подходит к сложившейся ситуации. — Давайте посмотрим, смогу ли я перевести вам на язык роботов. У тебя процессорная мощность, как у булыжника. И где-то у тебя, приятель, проводку поплавило, потому что если ты тут главный, я, черт побери, с вами ошиваться не желаю. Сильно сомневаюсь, что в истории цивилизации хоть кто-то напортачил с военной операцией так, как это удалось сделать тебе. Ты точно облажался, потому что когда объявится Санстрикер, он порвет тебя как тузик грелку.

Твитч неуверенно посмотрел на остальных десептиконов. Самый большой из них, с визором, перегнулся через плечо фазовика и уставился на нее.

— Заглуши вокалайзер, белковое, пока я не решил эту проблему кардинально.

— Ну так раздави меня уже! — голос Эвилин сорвался на слове «раздави», но слова вылетали из ее рта все громче и громче с каждым новым предложением. — Давай! Урони, наступи, сыграй в баскетбол, мне наплевать! Поставь меня на пол, и я постою смирно, чтобы ты случайно не промахнулся, ты, близорукая насмешка над современной скульптурой!

– Чего-чего? –

Мех грозно зарычал и протянул руку. Твитч послушно уронил Эвилин в поставленную ладонь. Главарь ухватил Эвилин под руки, а не поверх них, как фазовик, и Эвилин воспользовалась возможностью сделать пару глубоких вдохов.

— Я раздавлю тебя как жестянку, — Скаттершот с угрожающе сжал пальцы, и Эвилин пискнула, чувствуя, как почти захрустели ее ребра. — Не беси меня.

— Подшипники мелковаты, — просипела она, с трудом дыша в сжимающих ребра тисках. Сердце грохотало в ушах. — Из трупа неважный заложник, — добавила она. — И знаешь, еще это очень бесит окружающих.

Хватка слегка ослабла, и Эвилин смогла сделать глубокий вдох.

— Утихни, — проворчал мех.

Тупица, подумала Эвилин.

– Ты или он? – спросил голос.

— Если ты думаешь, что у меня все, то рано радуешься!

— Я сказал, заткнись!

— Я только начала. Как насчет урока человеческой ругани? Давайте начнем с чего-нибудь простого. Вот например, не мог бы ты от...

— Эвилин, пожалуйста, помолчи.

Эвилин обмякла в гигантском кулаке, и, извернувшись, оглянулась через плечо. Из-за десептиконов показалась знакомая бело-черная фигура Проула. Тактик стоял неподалеку, на пересечении двух по коридоров, и держал руки на виду. Его прикрывал Хаунд, держа на изготовку что-то похожее на здоровенное ружье. Позади топились знакомые лица, в том числе Джаз и Санстрикер.

— А почему так долго? — нахмурилась Эвилин.

Волна покалывания как никогда стремительно прокатилась по телу, и она тут же безвольно обмякла в хватке десептикона, заметив, как неодобрительно поджались губы автоботского тактика.

А вот его глаза... Сквозь жуткую путаницу мыслей она осознала, что с его глазами что-то не так. Они были бледнее, чем обычно — хотя и у Хаунда, и у Джаза, и у остальных автоботов они были нормального цвета, — и они мерцали. Свет внутри глаз то вспыхивал, то гас, так же, как было у Рэтчета, когда тот искал информацию в корабельных базах данных. Вот только мерцание это было гораздо более частым. Свет практически вибрировал.

— Опять ты, — прорычал Скаттершот, а остальные десептиконы взяли на прицел автоботов.

— Я хочу договориться, — Проул слегка поднял пустые руки.

Голос выдавил что-то маловразумительное.

— Договориться? — слово неловко выкатилось изо рта десептикона, и Эвилин заторможено подумала, что тот нечасто так выражается. Хватка вокруг ребер заметно усилилась. — Если ты думаешь, что получишь белкового обратно, то проверься на замыкания.

— Правда? — голос бело-черного меха был тих и равнодушен.

— Мы не знаем как, но оно прячет Ключ, — в голосе Скаттершота слышалась усмешка.

Ничего я не прячу!

— Ваш отряд полностью окружен, — и снова в голосе автобота не было ни единой эмоции; он просто констатировал факты. — Другие отряды нейтрализованы. Конечно, мы знаем о подкреплении, но у нас достаточно времени, чтобы сначала разобраться с вами.

— Я скорее раздавлю это, чем отдам автоботам. У десептиконов есть два Ключа, мы можем пожертвовать этим.

— Думаю, вами тоже могут пожертвовать, — мерцающие глаза спокойно рассматривали строй десептиконов. — Но в одном вы ошибаетесь. У белкового нет Ключа. Его единственная ценность в том, что наш штатный исследователь находит его… потрясающим.

Тело Эвилин дернулось из-за ее яростной попытки вернуть контроль.

Оно?! в бешенстве вопросила она.

– Будь добра, заткнись. –

Я им покажу «потрясающее»!

— Ты врешь.

— Отнюдь.

Тактик протянул одну руку ладонью вверх, и в его белых полусогнутых пальцах под красными всполохами аварийных огней тускло блеснуло золото. Эвилин телом почувствовала, как вздрогнул Скаттершот; из строя десептиконов послышался приглушенный рокот.

Проул начал двигаться вперед, шагая медленно и осторожно, и держа руку перед собой, словно бы предлагая подношение. Хаунд остался стоять, где стоял, замерев, словно статуя; Эвилин слышала, как гудят его внутренние системы. Санстрикер пододвинулся ближе к зеленому меху, и его глаза горели белым сквозь красный сумрак коридора.

Проул прошел уже половину пути между двумя группами и подходил все ближе и ближе вдоль края коридора, шагая медленно и плавно, почти гипнотически. С каждым шагом хватка Скатерршота на ребрах Эвилин усиливалась.

— Что ты задумал? — требовательно спросил десептикон.

— ...Обмен, — уже каждый мог разглядеть помятый треснувший шар в руке бело-черного меха, и Проул остановился. — Остатки Ключа за белкового.

— Автоботы ворны пытались захватить Ключ, а ты его уничтожил, — Торк мерзко засмеялся. — Видно, некомпетентность — обязательное условие, чтобы к вам примкнуть.

— Это не меня окружили на вражеском корабле, — заметил Проул.

Тактик стоял, почти задевая плечом стену, и это казалось неправильным. Коридор был достаточно широк, чтобы три меха могли пройти плечом к плечу. Проул словно ограничил себе возможность увернуться, если вдруг десептиконы в него чем-то швырнут, и было тут что-то странное.

А потом воздух вокруг Эвилин сдвинулся, легко коснувшись ее лица и шеи, и Эвилин услышала, как меняется ставший уже привычным звенящий шум в ушах.

Звякнул металл, держащая ее рука дрогнула и дернулась; Скаттершот взвыл от боли; хватка вокруг ее ребер вмиг исчезла. Эвилин едва осознала, что падает, как ее подхватила... пустота?

Она болталась в невидимом захвате; Твитч с незабываемым выражением лица озадаченно спросил:

— А разве хлюпики летают?

А потом начался ад, потому что десептиконы осознали, что они остались без заложника на несколько мгновений позже, чем это понял Санстрикер.

Она помнила движение и свет, и наверняка там был и шум, но Эвилин не слышала ничего, кроме звона в ушах и вездесущего ощущения грохота. Мир сдвинулся, наклонился и упал, но ее крепко держало в невидимых руках, когда дым, огонь и металл пронеслись мимо нее в странном калейдоскопе сражения.

Меня сейчас вырвет, подумала Эвилин.

– Умоляю, только не это, – устало проныл голос.

Она помнила желтое. Было много желтого и черного; как будто что-то громадное и могучее пронеслось рядом с ней. Белые глаза на серебристом лице; золотой гигант разорвал темного гиганта с яростью, ужаснувшей ее и повергшей в благоговейный трепет; он ломал конечности и вспарывал металл, забрызгав серебристые стены и пол розовыми и голубыми потеками. На мгновение она испугалась, что светящиеся розовые капли заденут ее, но они разлетелись брызгами по невидимой стене и повисли, замерев, в воздухе.

Силовое поле? подумала Эвилин.

– Мираж, – тихонько ответил голос, и они двинулись прочь от сражения, прижимаясь к стене; редкие выстрелы со стороны автоботов то и дело проносились мимо.

Мираж, Эвилин вспомнился сине-белый мех. Слава богу, это Мираж.

Еще там было белое — еще один мех, поменьше, с изяществом танцора дрался с другим великаном, более высоким и мощным, но белые руки с невероятной ловкостью находили уязвимые точки в сочленениях и шее противника; крылоподобные панели за спиной были отведены назад и вниз, словно уши у разъяренной кошки.

Они торопливо двигались дальше по проходу, металлические стены проносились перед глазами; автоботы расступались перед ней и смыкали ряды, когда она проносилась мимо. Знакомый желтый минибот ухмыльнулся ей.

— Мираж! — голос Бамблби звонко раздавался над грохотом сражения. — Приятно тебя видеть... ну, или не видеть.

Невидимые руки опустили Эвилин на пол; в краткой вспышке она увидела знакомую бело-голубую фигуру, и затем мех снова растворился в пустоте.

– Ох, вот же ж шлак, – ругнулся голос невнятно, и Эвилин вздрогнула, когда волна покалывания схлынула. Она неуклюже села, глупо таращась на окружающий ее лес из железных ног. Красный свет и внезапные всполохи резали глаза, заставляя Эвилин щурится.

Сайдсвайп? встревоженно позвала она.

– Нету больше сил держаться, – ответил голос, словно оправдываясь. Доносился он как будто издалека.

Как это — «нету больше сил»? Ты серьезно? Ты не можешь просто так меня оставить!

– Ничем не могу помочь... –

Но что мне делать? спросила Эвилин беспомощно.

– Держаться подальше от неприятностей? – предложил голос. Он странно дрожал, становясь то громче, то тише, то снова громче, словно неустойчивый радиосигнал.

Не смей засыпать!

– ...поверь, я стараюсь... –

— Сайдсвайп? — ее хриплый голос было почти не слышно в грохоте сражения. Эвилин вздрогнула. — Сайдсвайп? Сайдсвайп!

В ответ донеслось еле слышное бормотание, и затем тишина.

Внезапно Эвилин ощутила себя очень маленькой и очень, очень одинокой. Она разрывалась между желанием перебраться как можно ближе к кому-нибудь из автоботов и опасением, что в пылу битвы они могут забыть о ее присутствии... и оступиться.

В передней шеренге один из мехов содрогнулся и почти упал, и из его колена повалил дым. Его быстро подхватили ближайшие товарищи и запихнули назад, под прикрытие за спинами основной группы бойцов. Тот сполз вниз, усевшись около стены, и Эвилин узнала Трейлбрекера.

«Сидит» означало для Эвилин «не раздавит», поэтому она подобралась поближе.

При ее приближении Трейлбрекер поднял взгляд от повреждения на ноге.

— Эвилин?

Из-под поврежденной брони на его колене поднимались слабые струйки дыма. Сердце Эвилин упало, когда она разглядела крохотные вспышки искр в просвете между броней.

— Ты в порядке? — ее голос скрипел и хрипел как старая пластинка. Эвилин поморщилась от собственной глупости, но тут же испуганно подпрыгнула, когда раздался особенно громкий взрыв со стороны сражения. Она бросила нервный взгляд на спины выстроившихся автоботов. — То есть, я вижу — ты не в порядке. Я знаю, тебе больно, но... с тобой все будет нормально? Может, кто-то должен вызвать Рэтчета? Я не знаю, что делать...

— Ты сейчас разговариваешь, прямо как Блюстрик, — дружески заметил черный мех, очень трогательным жестом потянулся к ней одной рукой и переместил ее поближе к своему бедру, создав маленькое защищенное пространство между своими телом и рукой. Эвилин сморгнула неожиданно жгучие слезы и прижалась к теплому металлическому боку.

И хотя никто ее не услышал, она все равно тихо прошептала «спасибо».