...Спустя восемнадцать местных солнечных циклов после того, как Арси и Клиффджампер присоединились к отряду Оптимуса, фем начала замечать на себе взгляды Бамблби. На все попытки выяснить причины разведчик лишь пожимал плечам, поспешно ссылался на какие-то неотложные поручения от Прайма или Рэтчета и явно изо всех сил пытался уйти от разговора. Будучи не самым лучшим собеседником, предпочитавшая чаще молчать, нежели говорить, Арси, в конце концов, махнула на это рукой - у команды автоботов было слишком много дел, да и в целом Бамблби вел себя, как обычно.
Спустя еще пять циклов - белковые называли их "сутками" - фем застала разговор, который явно был не предназначен для её слуховых и визуальных датчиков. Серьезный, подобравшийся Клиффджампер что-то тихо говорил желтому разведчику, а тот, впрочем, не отзывался, скрестив манипуляторы на груди, словно делал вид, что и вовсе ничего не слышит. Несмотря на то, что громкость беседы не стала выше, Арси вполне отчетливо понимала, что между друзьями происходит, если не ссора, то не самый приятный диалог.
Она уже собиралась вмешаться, когда Клифф, махнув рукой, быстрым шагом вышел из небольшого складского помещения - фем едва успела спрятаться за углом, и еще несколько кликов потом вслушивалась в резкие, почти чеканные шаги красного гонщика. Спустя еще полдесятка кликов в коридор вышел Бамблби и направился в другую сторону; узкая ниша удачно вместила в себя Арси, и разведчик прошел мимо, не заметив. Или - сделав вид, что не видел фем. Она знала, автобот с поврежденным вокалайзером, как бы не выглядел молодо - по кибертронским меркам, иногда казался ровесником Оптимусу или Рэтчету. Когда никто не видел, или никого не заботило, что мелькает в голубой оптике или на неподвижной, изуродованной лицевой пластине.
Еще через десять «суток» произошел разговор, после которого Арси почувствовала себя турболисой, вышедшей на охоту и предвкушающей добычу. Уже понимая, что что-то не так, она все еще не могла понять…
- Ты не знаешь, что с Клиффджампером творится?
- М? – Балкхэд сосредоточенно спаивал контакты на одном из локаторов, расположенном на крыше внешнего бункера: бушевавшая прошлой ночь гроза что-то повредила в тонкой проводке антенны. Арси сидела рядом с ним на каменном, выщербленном ветром парапете, глядя на расстилающуюся внизу каменистую пустошь с петлявшим серым проводом дороги. Настроенные на максимум, визуальные сенсоры фем сейчас принимали тысячи оттенков окружающего мира – местная звезда постепенно исчезала за горизонтом, и небо казалось сошедшей с ума цветовой матрицей. Арси пыталась вспомнить, бывало ли на Кибертроне столько цветов – кажущихся не сочетаемыми, но при этом незаметно перетекающими один в другой. Перед оптикой буквально на пару кликов встала мерцающая, переливающаяся льдисто-голубым, серебристым и стальным, спираль Кристального города. Но через мгновение он уже таял, растворяясь в ярких брызгах алого и золотого, потеках пурпурного и темно-синего на земном небе. Люди называли это «закат».
- Он странно себя ведет.
Балкхэд проверил уровень напряжения в проводах и неторопливо повернулся к сидящей спиной к нему фем.
- Даже между близкими друзьями может возникнуть… - широкие пальцы штурмовика удивительно легко коснулись слегка гудящих проводов. Слабо усмехнулся, - напряжение.
- Сильное? – спросила, так и не повернувшись, Арси. Её голубая оптика безотрывно смотрела на дрожащее в мареве облаков закатное солнце. Балкхэд перевел взгляд на алый диск. Алый, как зарево пожара над Полихексом. Над руинами Полихекса. Они сцепились там с Уиллджеком, и металл лицевой пластины врекера-мечника крошился под ударами Балкхэда, а темно-зеленый корпус штурмовика искрил там, где броню рассекли клинки. Они дрались на горячих обломках города, где металл, стекло и камень спеклись в матово-черный сплав. И вопросом этой отчаянно-злой, бурлящей энергоном в поврежденном горле, драки была жизнь. Одна. Или две. Неразумная храбрость и холодное осознание – спекшемуся комку железа и проводов уже не помочь.
- Сильное, - наконец проговорил Балкхэд, убирая руку.
Арси молча смотрела, как перетекает расплавленный алый в густо-фиолетовый, и как гаснут у самой линии горизонта золотые искры скрывшегося светила. Фем могла бы сказать, что не понимает, как это: с того самого момента, как её Искра забилась в корпусе, и сдвинулись синие грудные пластины, закрывая камеру, она была одна. Рассеченное одиночество – Тэйлгейт, напарник, тот, на чье плечо можно было опереться… это одиночество срасталось обратно с черной болью, порой затопляющей Искру будто бы до самых краев.
Когда небо над базой автоботов затянулось низким, свинцово-серыми тучами, и температура воздуха в ночное время суток начала опускаться до черты, после которой замерзала вода, Арси все еще не понимала, в чем дело. Клиффджампер отшучивался и предлагал погонять, но за жестковатой улыбкой красного автобота фем видела что-то, что ей совсем не нравилось. А Бамблби лишь пожимал плечами.
- У нас тут у всех что-то не так. И я – не исключение.
- Мне-то можно сказать прямо. Что происходит?
Разведчик долго смотрел на Арси сверху вниз, и стабилизирующие крылья за его спиной подрагивали, словно Бамблби был одним из сикеров, и сейчас был готов выгнуться, ломая свое тело по линиям трансформации и вырваться к низкому небу реактивным джетом. Но автобот лишь слегка качнул головой.
- Ничего.
Эти же слова Арси повторила уже вопросительно, стоя в дверном проеме медицинского отсека, глядя, как Рэтчет неторопливо и осторожно приваривает сегмент плечевой брони желтому разведчику. Медик недовольно сузил диафрагму оптики.
- Срочные дела, Арси?
Вместо ответа фем подошла к платформе, на которой сидел Бамблби, и присела на корточки, глядя снизу вверх в круглую голубую оптику. Над её плечом с шумом прочистил воздухозаборники Рэтчет.
- Манеры.
Он внимательно осмотрел последний шов спайки и отошел; Бамблби отвел взгляд.
- Я действительно чего-то не понимаю, - негромко проговорила фем и села рядом с разведчиком. Осторожно накрыла его запястье своей рукой; тонкая синяя ладонь казалась совсем хрупкой на её фоне.
- Объясни, - спустя клик Арси убрал руку. Села ровно.
- Это... – разведчик усмехнулся в дроновой тональности, - личное.
- И меня не касается?
- Нет.
Рэтчет за их спинами на клик притушил оптику; он уже не раз за последние циклы говорил с Праймом, убеждая его вмешаться в конфликт между двумя автоботами. «Нас здесь слишком мало, Оптимус, не позволяй им так… драть свою дружбу». А после ответа лидера медик только приподнял немного раздраженно пластины плечевой брони. «Не случится, да? Ты в этом уверен? А я почему-то – нет…»
У этого «почему-то» тоже была голубая оптика; и бело-голубая, как свет спиральных галактик, броня. На которой Рэтчет помнил каждый ремонтный шов, каждый след полироли и полосы новой краски. А еще говорил – у него энергон золотой. Придумывали: он был такого же цвета, как и у всех. И на вкус…
Только вкус этот Рэтчет почти забыл; поверх всех крохотных воспоминаний в архивной памяти лежало одно, мертвенным грузом перекрывая остальными. Это воспоминание отдавалось ноющей болью в Искре и звучало одним словом: «предательство».
«Я уверен, что все будет хорошо» - повторил тогда Оптимус, глядя в оптику Рэтчету. Тот, кивнул, поверив – впервые за многие ворны – лишь по привычке. Слишком сильно в те клики заныла Искра.
Потом – на серовато-желтом песке равнины по ночам уже оставались кристаллы замерзшей воды – было дежурство, и сорвавшиеся в безумную гонку по дороге две машины: желтая и красная, мелькнувшие смазанными бликами на датчиках внешнего слежения.
И Арси уже, кажется, начала догадываться; хотя и не понимала.
- Балк… - по внутренней связи не было слышно неуверенности в голосе фем, - подменишь? У меня малый цикл до конца дежурства. С меня потом…
- Сочтемся, - коротко отозвался автобот.
- Спасибо, - проговорила Арси уже на бегу.
Воздух, бьющий по обводам капоту мотоцикла, казался почти ледяным. Рассветное небо просвечивало тусклым солнцем где-то на востоке; грязно-золотое на темно-сером, почти черном еще, перевернутом куполе – как старые города на Кибертроне, возносившиеся вверх обманчиво-хрупким сферами. У Арси давно закончились определения всех этих оттенков; не было их просто в кибертронском, даже в старом, полузабытом, наречии. А называть все эти безумные цвета цифровыми кодами не хотелось. Слишком они были… живыми.
Точки на радаре не приближались, хотя фем выжимала из двигателей все, что могла. Но она знала – они еще остановятся. Когда-нибудь.
Арси умела выжидать и гнаться за кем-то; многие ворны после гибели Тэйлгейта прошли в охоте за теми, кто носил на броне фиолетовый знак. Не убийства. Но резкие, мелкие – и оттого еще более гадкие – диверсии. Но они научили фем не отпускать добычу, особенно, если добыча эта кажется такой близкой.
Дороги петляли, уводя куда-то на юг, в месте, где не было ничего, кроме сухих, обветренных камней и холодного песка.
И они остановились, наконец. Двигатель мотоцикла утробно взревел, и автобот рванула вперед.
Двое стояли друг напротив друга.
Напряженный, готовый в любой момент ударить, Клиффджампер - и обманчиво-расслабленный Бамблби. Ветер прошуршал по запыленным корпусам мелким песком, протащил мимо сухую органику – траву? Куст? Сколько их, этих названий…
Взвизгнули тормоза, оставляя на растрескавшемся асфальте черную полосу, и клик спустя Арси уже поднималась с корточек. Гонщик и разведчик обернулись к ней одновременно.
- Расскажете? Или это – все же! – абсолютно не мое дело?
- Нет, - отрезал Бамблби.
Клиффджампер качнул головой; на конце рожек тускло блеснул отполированный металл, поймав слабый солнечный луч.
Он привык жить по повелению Искры, не задумываясь о причинах поступков, поступая так, как хотелось. И все же красный гонщик был всегда готов ответить за свои действия или слова. Если не делом или раскаянием, так разбитой лицевой пластиной. И он мог бы, тогда, много солярных циклов назад, просто успокоиться, отвернуться и не замечать.
Она не было ему ничем обязана.
Клиффджампер никогда не подсчитывал, сколько раз друзья прикрывали ему спину, подставляли плечо, подхватывали, когда он был готов упасть. И автобот знал: они не считают тоже, сколько раз между ними и противником становится крепкая фигура в выщербленной красной броне с увенчанными задиристыми рогами шлемом.
Для тех, кто носил алый знак, это было так же естественно, как биение Искры в грудной камере.
И так же, как не была обязана ему ничем обманчиво хрупкая фем, не обязан был и тот, с кем Клиффджампер прошел бессчетное количество сражений…
И все же яростное биение Искры, не стихавшее с тех пор, как гонщик заметил, как Бамблби порой смотрит на Арси, то и дело вспыхивало крохотной, не больше микрона, сверхновой, остающейся привкусом энергона на глоссе и злыми помехами перед оптикой.
- Всего одна гонка, - раздельно проговорил Клиффджампер. Негромко, уверенно.
Ему хотелось доказать… что он достоин? Что он – лучший? Что он – имеет право…? Знать бы еще, на что.
- Координаты конечной цели, - коротко отозвался желтый разведчик.
Они были неуловимо похожи; не братья по сборке или Искре, нет. Но бесчисленные ворны рядом, когда прикрываешь чужую спину, зная, что клик спустя также прикроют твою – бездумно, просто потому, что иначе нельзя… это сближало.
Клиффджампер всегда хотел что-то доказать. Лидеру, друзьям по команде, противникам. Всему миру. Изуродованная лицевая пластина не давала Бамблби усмехнуться – беззлобно и, скорее, непонимающе. Он не хотел ничего доказывать, но теперь, получив на рассвете вызов по внутренней связи, не мог удержаться от ответа. Эта драка слишком затянулась.
Разведчик иногда думал о том, что за те циклы, что он провел в медицинском отсеке, когда Рэтчет спаивал заново сероватые пластины брони, восстанавливал разорванные шланги и сервоприводы, кропотливо собирая его едва ли не по кусочкам, один из мертвенно-тусклых осколков брони проник в Искру и остался там. Пусть даже сканеры никогда его не покажут. Пусть даже его никто никогда не увидит. Но тонкая щербатая пластина, на бесконечные ворны застрявшая в голубовато-белом сиянии Искры, не дает покоя ни на клик.
И этот осколок уже не дает жить, как раньше.
Они с Клиффджампером действительно были когда-то похожи. Вот только теперь желтый разведчик с навсегда поврежденным вокалайзером уже не мог позволить себе жить по повелению Искры.
У него не всегда получалось. Но Бамблби молчал – и учился.
- Закончим это, Клифф.
А ведь он просто хотел подарить Арси немного уверенности в том, что следующий солярный цикл принесет что-нибудь хорошее. И только.
Солнце на востоке уже налилось живым золотом, и теплые блики бежали по песку и камням, сгоняя с них ночную муть, отчищая от предутреннего тумана. Светло-коричневый, изжелта-зеленый, охристый, терракотовый – один цвет перетекал в другой, а кажущаяся на первый взгляд пустынной, каменистая долина была полна причудливой, переменчивой органической жизни.
- Ты просто подожди. Мы вернемся, - коротко кинул через плечо Клиффджампер, растянул губы в широкой улыбке…
И спустя клик взревевший мотор рванул красную гоночную машину вперед. Бок о бок с ней шла желтая – других очертаний, не такая приземистая и вытянутая… но точно также рвущая шины по прохладному еще асфальту.
Мир вокруг смазался, как бывает, когда оптические сенсоры сбоят. Мир сузился до узкой асфальтовой ленты, до гудящего и дрожащего вокруг корпуса воздуха, до надрывающегося двигателя, и бегущего по шлангам будто бы раскалившегося энергона.
Клиффджампер просто хотел доказать, что он лучший.
Бамлбли просто хотел, чтобы их дружбу перестало что-то царапать изнутри. Наверное, они хотели еще чего-то – неуловимого, почти невозможного в этой войне, когда не знаешь, будешь ли ты завтра жить или упадешь серыми обломками на землю. Только вряд ли бы признались в этом даже себе.
Но сейчас оба летели вперед, корпус к корпусу, ярко-красное и пыльно-желтое пятно на серой ленте дороги…
Арси смотрела им вслед, уже точно зная - кто бы ни вернулся первым, она изо всех сил будет пытаться сделать так, что друзья – остались друзьями.
А её Искра так и останется рассеченной одиночеством, ржавым следом остающимся на чистом сиянии. Фем знала – так будет проще всем…
… Оптимус долго смотрел на неё сверху вниз. Потом едва заметно улыбнулся – каплю устало, на пару микронов грустно.
- Ты будто бы закрыла аудио-датчики для своей Искры.
- О чем ты?
- В этом мире есть вещи, которые ничего не может разрушить.
- Неужели?
… Орион мог бы рассказать ей о дружбе, в которую верил. Но Орион погиб, смытый белоснежным сиянием, когда его Искра слилась с Матрицей Лидерства. Орион бы рассказал – и был бы неправ. Потому что ту дружбу смыла черная волна войны.
… А Оптимус не помнил Ориона, и сказал совсем иное.
- Просто есть напряжение, которое мы в силах преодолеть.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания автора к главе:
(автор просит прощения за запутанные флешбэки, пропавший сюжет и отсутствие зверя Обоснуя для чего-либо)
